Тесс Герритсен - Ученик
— Какова причина смерти?
Она покачала головой.
— Нам достался только скелет. Причину смерти определить невозможно.
Горман вздохнул и посмотрел в сторону дома.
— Ну, по крайней мере мы теперь знаем, где Марла Джин. А то неизвестность начинала сводить с ума. — Он жестом указал на дом. — Внутри смотреть практически нечего. Все уже убрано. Но вы просили показать...
— Кто здесь сейчас живет? — поинтересовался Фрост.
— Никто. После убийства здесь никого не было.
— Ужасно красивый дом. Такой не должен пустовать.
— По нему еще не вынесено судебного решения о наследстве. Но, даже если его выставят на рынок, продать будет нелегко.
Они поднялись по ступенькам к крыльцу, усыпанному опавшими листьями. С карнизов свисали горшки с геранью, которую явно давно не поливали. Запустение уже оплетало дом пыльной паутиной.
— Я здесь не был с июля, — сказал Горман, доставая кольцо с ключами и выискивая нужный. — Только на прошлой неделе вернулся на работу, вхожу в ритм. Я вам скажу, гепатит здорово выбивает из колеи. Еще хорошо, у меня была легкая форма, тип А. По крайней мере не загнулся... — Он покосился на гостей. — Дам вам совет: не ешьте моллюсков в Мексике.
Наконец он отыскал ключ от дома и открыл дверь. Войдя внутрь, Риццоли сразу уловила запахи свежей краски и паркетной мастики; дом был тщательно вымыт и выскоблен. И покинут всеми, подумала она, глядя на зачехленную мебель в гостиной. Светлые дубовые полы блестели словно полированное стекло. Солнечный свет струился в высокие окна. Отсюда, с вершины холма, открывался потрясающий вид на леса и поля, которые тянулись до самого залива. Реактивный самолет прочертил в голубом небе белую линию, а внизу, на воде, тянулись борозды от моторной лодки. Она постояла у окна, любуясь теми же красотами, что и Марла Джин Уэйт когда-то.
— Расскажите нам об этих людях, — попросила Риццоли.
— Вы читали досье, которое я прислал вам по факсу?
— Да. Но я не поняла, кто они такие, чем жили.
— Да разве мы когда-нибудь узнаем?
Она обернулась и заметила в его глазах еле уловимую желтизну. Послеполуденное солнце, казалось, подчеркивало этот болезненный цвет.
— Давайте начнем с Кеннета. Деньги ведь были его, не так ли?
Горман кивнул.
— Он был тот еще говнюк.
— Этого я в отчете не нашла.
— Не все можно отразить в отчете. Но в городе о нем сложилось именно такое мнение. Знаете, у нас тут полно таких учредителей фондов вроде Кении. Блу-Хилл стал теперь прибежищем богатеев из Бостона. Большинство из них нормальные ребята. Но попадаются и кенни уэйты, которые любят лишний раз напомнить, кто они такие. Да все и так знали, кто он. Мешок с деньгами.
— Откуда они у него?
— Наследство. Дед, кажется, был крупным судовладельцем. Но точно, что Кенни не сам их заработал. А вот тратить любил. У него там, в гавани, шикарная яхта «Хинкли». И еще он любил гонять на своем красном «Феррари» до Бостона и обратно. Пока у него не отобрали права и не конфисковали машину. Слишком много нарушений. — Горман хмыкнул. — Думаю, это во многом характеризует Кеннета Уэйта-третьего. Денег полно, а мозгов маловато.
— Печальная история, — сказал Фрост.
— У вас есть дети?
Фрост покачал головой.
— Пока нет.
— Вы можете хоть как воспитывать своих детей, — сказал Горман, — главное — оставить им денег.
— Ну, а что насчет Марлы Джин? — спросила Риццоли. Она вспомнила останки Леди Рахит на столе для вскрытия. Кривые ноги и впалая грудь — наследие тяжелого детства. — Она ведь наверняка была не из богатых? Не так ли?
Горман кивнул.
— Она выросла в шахтерском городке, где-то в Западной Вирджинии. Приехала сюда на лето, подработать официанткой. Так и познакомилась с Кении. Думаю, он женился на ней только потому, что больше никто не хотел терпеть его дурь. Но их брак нельзя было назвать счастливым. Особенно после аварии.
— Аварии?
— Да, это случилось несколько лет тому назад. Кении был за рулем, как всегда, пьяный. Врезался в дерево. У него самого ни царапины — повезло, правда? А вот Марла Джин провалялась в больнице три месяца.
— Вот откуда сломанное бедро.
— Что?
— В бедренной кости мы обнаружили хирургический стержень. И артродез двух позвонков.
Горман кивнул.
— Я слышал, что она прихрамывала. Обидно, конечно, ведь она была такой симпатичной женщиной.
А некрасивые пусть хромают, подумала Риццоли, но придержала язык. Она подошла к стеллажу из книжных полок и вгляделась в фотографию супругов в купальных костюмах. Они стояли на пляже, и изумрудная вода плескалась у их ног. Женщина была совсем маленького роста, словно девочка, с темными волосами до плеч. Теперь это волосы трупа, мелькнуло у нее в голове. Мужчина был блондином, с заметно оплывшей талией и жирком на мышцах. От природы привлекательное лицо было искажено презрительной гримасой.
— Значит, брак был несчастливым? — уточнила Риццоли.
— Так мне сказала экономка. После аварии Марла Джин избегала путешествий. Кении удавалось вытащить ее не дальше Бостона. А сам он, привыкший каждый январь ездить в Сен-Барт, теперь просто оставлял ее дома.
— Одну?
Горман кивнул.
— Отличный парень, верно? Они держали экономку, которая выполняла ее поручения, убиралась в доме, возила ее по магазинам, поскольку Марла Джин не любила водить машину. Хотя здесь место уединенное, Марла, по словам экономки, чувствовала себя гораздо счастливее в отсутствие Кении. — Горман выдержал паузу. — Должен признаться, когда мы обнаружили труп Кении, у меня в голове мелькнула мысль...
— ...что это сделала Марла Джин, — подсказала Риццоли.
— Ну, эта версия всегда рассматривается в первую очередь. — Он полез в карман за носовым платком и вытер лицо. — Вам не кажется, что здесь жарковато?
— Да, тепло.
— Я теперь что-то плохо переношу жару. Организм еще не акклиматизировался. Вот так я поел ракушек в Мексике.
* * *Они прошли через гостиную, мимо зачехленной мебели и массивного каменного камина с приготовленной поленницей. Чтобы греться прохладными вечерами. Горман провел их в дальний угол комнаты, где был только голый деревянный пол и белоснежная стена. Риццоли уставилась на свежий слой краски и почувствовала, как холодок пробежал по коже. Посмотрев на пол, она заметила, что дуб здесь заметно светлее — его явно оттирали и циклевали заново. Но кровь не так легко смыть и, даже если перекрасить всю комнату, пол все равно будет хранить ее следы, которые выявит любой химический анализ.
— Кении сидел здесь, — сказал Горман, указывая на свежевыкрашенную стену. — Ноги были вытянуты вперед, руки связаны сзади. Щиколотки и запястья замотаны скотчем. Ему перерезали горло одним взмахом охотничьего ножа.
— Других ран не было? — спросила Риццоли.
— Только на шее. Словно это была казнь.
— А были отметины от электрошокера?
Горман задумался.
— Знаете, он пролежал здесь два дня, прежде чем его обнаружила экономка. Два жарких дня. К тому времени кожа пошла пятнами. Не говоря уж о запахе. Так что след от шокера вполне могли пропустить.
— Вы не рассматривали пол под другим источником света?
— Здесь все было залито кровью. Сомневаюсь, что можно было что-то увидеть в инфракрасных лучах. Впрочем, все записано на пленку. — Он огляделся по сторонам и заметил телевизор с видеомагнитофоном. — Может, посмотрим? Это ответит на многие ваши вопросы.
Риццоли подошла к телевизору, включила его и видеомагнитофон и вставила пленку. Экран телевизора вспыхнул рекламой Интернет-магазина, предлагавшего всего за 99,95 доллара цепочку с кулоном из циркония, которая сверкала на лебединой шее топ-модели.
— Меня эта техника бесит, — сказала Риццоли, тыча в кнопки. — Я так и не научилась программировать свой магнитофон. — Она взглянула на Фроста.
— Ой, это не ко мне.
Горман вздохнул и взял пульт в свои руки. Модель в ожерелье тут же исчезла, уступив место картинке с видом на дом Уэйтов. Свист ветра заглушал голос за кадром, который представился детективом Парди, сообщил время, дату и место съемки. Было пять часов вечера, второго июня, день был ветреный. Парди направил камеру на дом и начал подниматься по ступенькам. Риццоли заметила цветущую герань в горшках — ту самую, которая теперь погибала в забвении. Кто-то окликнул Парди, и на несколько секунд экран погас.
— Входная дверь оказалась незапертой, — произнес Горман. — Экономка сказала, что в этом нет ничего необычного. В здешних местах многие держат двери открытыми. Она предположила, что дома кто-то есть, поскольку Марла Джин никуда не выходит. Она постучала, но никто не ответил.
Экран вновь засветился — камера скользнула в открытую дверь и выхватила кусок гостиной. Кадр, видимо, запечатлел то, что бросилось в глаза экономке, когда она открыла дверь. Зрелище привело ее в дикий ужас.
— Она лишь только шагнула в дом, — сказал Горман, — увидела вдалеке Кении, который сидел у стены, и море крови. Она не помнит, видела ли что-то еще. Ей хотелось поскорее выбраться из дома. Она впрыгнула в свою машину и с такой силой рванула с места, что шины оставили глубокий след в гравии.
