Кто не спрятался… - Джек Кетчам
Закончив, он вернул лопату и вилы обратно в сарай и понял, что забыл холодильник с рыбой и рыболовные снасти, а потому пошел к пикапу и забрал их, гадая, каково будет есть рыбу, пойманную в тот день, когда застрелили его пса, гадая, что будет при этом испытывать. Он мог выбросить рыбу, но это будет все равно что выбросить часть пса, не говоря уже о том, что это будет расточительство.
В кухне он завернул рыбу в фольгу и убрал в морозилку.
Спрятал рыболовные снасти в чулан.
Лишь покончив с этим и развернувшись, чтобы направиться к печи и подогреть кофе, он внезапно заметил тишину в доме, нарушаемую лишь его шагами, а не привычным топотом собачьих лап, идущих по деревянному полу рядом с ним. Старик остановился посреди комнаты, словно перед невидимой дверью, помедлив лишь мгновение, прежде чем погрузиться в ярость, дрожа, ощупывая пустую гильзу в кармане.
Он достал гильзу и понюхал. Едкий запах пороха.
Старик поставил ее вертикально на кухонную стойку, рядом с раковиной.
Подумал, что если сам мальчишка, а не его отец или кто-то другой купил «Браунинг ауто-5» двенадцатого калибра здесь, в Муди-Пойнт, или где-то в окрестностях, то шансы отыскать его весьма неплохи.
Если в Портленде или даже Кеннебанкпорте, задача усложнится.
Часть 2
Отцы и сыновья
3
Он начал с того, что знал. В «Универсаме Харкнесса» ассортимент был примерно такой же, как и в его собственном магазине, где имелись ружья и дробовики. Однако дробовики были горизонтальными и вертикальными двухстволками, ничего столь шикарного, как «Браунинг ауто-5». Поэтому «Универсам» можно было исключить. Оставались «Оружие и боеприпасы» на шоссе и «Спорттовары Дино» на Риджфилд-роуд, единственные магазины в городке Муди-Пойнт, где мальчишке могли продать оружие.
Он позвонил Биллу Прайну и попросил присмотреть за магазином, хотя сегодня, в понедельник, у Билла был выходной. Билл не возражал. Возражал он редко. Сейчас разнообразия в его жизни было не больше, чем у Ладлоу, и работа в «Универсаме Эвери», по сути, являлась для него единственной возможностью пообщаться с людьми.
Ладлоу принял душ и побрился. К тому времени как он закончил со всеми делами в ванной, туман растаял, и наступило солнечное утро. Он сел в пикап и проехал по Стиррап-айрон-роуд, мимо старой лютеранской церкви и своего магазина. Внутри горел свет, а на подъездной дорожке стоял «форд» Билла.
В городе он заехал в ресторан Арни Грона, чтобы выпить чашку кофе. В который раз за год полюбовался Глорией, официанткой Арни. Ей было тридцать с небольшим, рыжеволосая, красивая и замужем за портлендским учителем-пьянчугой, по слухам, колотившим ее. Что, возможно, соответствовало действительности: иногда Ладлоу замечал синяки на ее ногах. Вряд ли причина была в неуклюжести.
Он гадал, почему она это терпит.
В мире было столько скрытых фактов, столько тайных жизней. Казалось, каждый проживал хотя бы несколько.
Старик вспомнил, как недавно прочел в газете про женщину из Флориды, которая устраивала в собственном доме стриптиз-шоу для местных подростков, используя в качестве звезды представления собственную четырнадцатилетнюю дочь. Женщина выключала свет и ставила какую-нибудь музыку, а ее дочь раздевалась, после чего женщина выходила из комнаты, и девочка занималась сексом с мальчиками в порядке живой очереди. Кажется, они даже ничего за это не платили.
Старик не понимал, как подобное могло прийти кому-то в голову. Однако он не считал, что с возрастом непременно приходит мудрость. Он много чего не понимал. И, наверное, уже никогда не поймет.
Допив кофе, он перешел на другую сторону улицы, прошагал квартал до «Спорттоваров Дина» и спросил Дина про дробовик и мальчишку. Старик не стал ничего объяснять, а Дин не стал спрашивать. Но ему даже не нужно заглядывать в гроссбух, сказал он, потому что у него никогда не было «Ауто-5». Только «Браунинг семи-ауто» двенадцатого калибра. Попробуй «Оружие и боеприпасы» на 95-м, посоветовал он.
За прилавком «Оружия и боеприпасов» стоял человек лет сорока пяти — возраста Билла Прайна — с крупными руками, одетый в белую рубашку с коротким рукавом. Его унылый вид, а также нависавший над ремнем пивной живот подсказали Ладлоу, что продавец слишком часто сидел по ночам в барах и слишком редко гулял по утрам на солнце. За его спиной невысокий худощавый пожилой мужчина в рубашке с закатанными рукавами расставлял на полках коробки с патронами. Когда старик вошел, продавец не улыбнулся, только кивнул и спросил:
— Чем могу помочь?
Пожилой мужчина продолжил раскладывать патроны.
— Я бы хотел узнать, не продавали ли вы недавно «Браунинг ауто-пять» парню лет восемнадцати-девятнадцати. Высокий, худощавый, короткие светлые волосы.
— Вы полицейский? — спросил продавец.
— Нет.
— На юриста или частного детектива тоже не похожи.
— Верно подмечено.
— Тогда почему спрашиваете?
— Это личное дело.
— Личное?
— Верно.
Продавец с улыбкой покачал головой.
— Уж извините, друг, но мы здесь личных дел не ведем.
— Этот парень, которого я ищу. Он выстрелил из браунинга в мою собаку. Без всякой причины.
Мгновение продавец хмуро смотрел на него, затем пожал плечами и развел руками.
— Мне жаль это слышать, мистер, — сказал он. — Но поймите, мы не можем вмешиваться в подобные вещи. Если бы вы были копом, тогда другое дело.
— Думаю, я смогу привести копа, если понадобится. Но к чему нам обоим лишние проблемы? Я прошу вас о личном одолжении.
— Прости, приятель. Ничем не могу помочь.
— Бога ради, Сэм! — произнес пожилой мужчина, возившийся с полками позади продавца. — Парень застрелил его чертову собаку. Просто загляни в проклятый гроссбух.
Судя по его тону, вряд ли эти двое шли домой под ручку после закрытия магазина.
— Ладно. Отлично. А что, если он пристрелит парня, Кларенс?
— Пристрелит парня?
Пожилой мужчина посмотрел на Ладлоу, внимательно оглядел его с головы до ног и кивнул. Ладлоу кивнул в ответ.
— Он его не пристрелит, Сэм. Сверься с гроссбухом.
Сэм прошел вдоль прилавка и открыл гроссбух.
— Я его продал, — сказал он. — Я это помню. Три, может, четыре дня назад. Мальчик пришел с отцом. Тот был одет с иголочки. Мальчишка был коротко подстрижен, да? Совсем коротко.
— Да, — ответил Ладлоу.
— Вот оно. Продал его во вторник после полудня. Дэниелу К. Маккормаку, восемнадцати лет от роду.
— Адрес есть?
Продавец повернулся к пожилому мужчине.
— Кларенс, ты
