Сороки - Марк Эдвардс
Он протянул ей ключи и вернулся в квартиру за бумажником.
Кирсти открыла дверь, которая даже не скрипнула. Наверное, Крис ее как следует смазал. В лицо ей ударил порыв ледяного воздуха. «Это потому, что нет облаков», — решила она, вспомнив уроки географии. Она спустилась с крыльца на дорожку и наступила на что-то скользкое.
Мир перевернулся.
Потом Кирсти не могла вспомнить, кричала она или нет. Наверное, да, судя по тому, как быстро прибежал Джейми. Она слышала, как он выкрикивал ее имя. Голос его вдруг стал до странности высоким, как у женщины.
К-и-и-ир…
Ее правая нога опустилась на дорожку, которая была скользкой, как каток.
Ее первой мыслью было: лед. Воздух ледяной. Погода. Но это не был лед. Это было масло. Лужица масла, оставшаяся после Криса. Того же масла, из-за которого дверь перестала скрипеть.
…сти-и-и-и!
Правая нога поехала вперед, и Кирсти инстинктивно подтянула за ней левую. Из-за этого она развернулась так, что смотрела теперь прямо на дверь. И упала, попытавшись схватиться за дверной косяк, но в одной руке она держала сумку, а в другой ключи. Она поскользнулась и рухнула, ударившись животом о бетонную ступеньку.
* * *
Джейми сидел у операционной. Хизер держала его за руку. На ней была форма. Считалось, что Хизер все еще на работе.
Джейми дрожал.
Он выбежал из квартиры, крича ее имя. Он видел, как это случилось, видел, хотя был в квартире. Ее крик нарисовал перед ним ясную картину. Поскользнулась, развернулась, упала. В руках у нее была сумка, и она не сумела ни за что схватиться или подставить руки. И ударилась о бетон.
Она смотрела на него, плача от боли.
— Мой…
Он думал, что она скажет «живот».
— …ребенок, — прошептала она.
Они дождались «скорой помощи» и поехали через весь город, завывая сиренами. Кирсти положили на каталку и повезли по коридору.
Он дрожал.
— С ней все будет хорошо, — твердила Хизер. — Я чувствую. Все будет хорошо. Все будет…
— Мистер Найт?
Из операционной вышел врач. Он хмурился. Плохие новости? Необязательно. Врачи всегда хмурятся, выходя из операционной. Он сам видел по телевизору. Врач сел рядом, кашлянул.
Джейми молчал. Не мог говорить.
Хизер спросила:
— Что с ней?
Все вдруг стало очень четким. Слова врача растягивались, как при замедленном воспроизведении. Лампы светили слишком ярко. Джейми прислушался.
— С Кирсти все будет в порядке, — сказал врач. — Но, боюсь…
Тут голос куда-то делся. Джейми слышал только отдельные обрывки, которые он потом сложил в осмысленный текст.
— Плод… травма брюшины… отслоение плаценты… простите, мистер Найт…
Все вокруг почернело.
Глава 23
Джейми стоял и смотрел на входную дверь. Лужица масла исчезла. Не осталось никаких следов падения Кирсти. Он подергал дверь туда-сюда. Никакого скрипа. Посмотрел на квартиру Ньютонов. Занавески задернуты, между ними пробиваются лучики света. Что же они делают? Смотрят телевизор? Сидят рядышком и читают? Или строят планы, продумывая свой следующий ход?
Он подобрал крупный камень, взвесил в ладони, посмотрел на него. Джейми тошнило. Он покачнулся и схватился за дверь, чтобы не упасть. Бессильно уронил камень, и тот упал на землю.
Полиция приезжала в больницу. Это опять оказались новые полицейские. Почему они не присылают одних и тех же? Он хотел бы, чтобы приехал кто-то, кто знает всю историю. Кто поверил бы, что соседи снизу пытаются разрушить его жизнь. Каждый раз, когда он пытался рассказать это, собеседники отводили глаза и вежливо улыбались. Вот человек, у жены которого только что случился выкидыш. Понятно, что он злится и плачет, бегает по больничному коридору и пытается найти виновного. Например, того, кто по доброте душевной починил его входную дверь, но, к сожалению, случайно разлил немного масла.
— Я понимаю, сэр, — сказал полицейский, — вы расстроены.
— Естественно, я расстроен, черт бы вас побрал! — заорал Джейми. Люди в коридоре оглядывались на него в предвкушении драмы — человек орал на полицейского.
— Этот урод убил моего ребенка! Мою дочь! Маленькую девочку!
Джейми рухнул в кресло и закрыл лицо руками. Хизер обняла его. Полицейский покачал головой. Сочувственно. Но он все равно не верил.
Вечером Джейми приехал домой один. Жизнь Кирсти была вне опасности, но ее оставили в больнице. Джейми сидел с ней, пока его не выгнали. Он поцеловал ее в щеку, мокрую от слез. Она не открыла глаз.
Врачи рассказали им, что нужно сделать дальше. Джейми еле выдержал. Регистрировать рождение им не пришлось, но они могли бы заказать простые похороны, если бы захотели. Кирсти хотела. Слезы текли у нее по щекам, она вся дрожала. Похороны должны были состояться через пару дней.
Джейми прошелся по дорожке. Вот здесь была лужица масла. Пока он сидел в больнице, прошел дождь. В масле появились яркие разводы, похожие на радугу. Он сел на ограду и долго на эту радугу смотрел. В голове всплыла фраза из детства: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».
И что он будет со всем этим делать?
На следующий день, придя вечером домой из больницы, он обнаружил, что лужица масла исчезла. Взвесив в руке камень и прикинув, что можно было бы им расколотить, он вошел в пустую квартиру. Лег на кровать и стал смотреть в потолок. В голове гудело, как будто он слушал радиопомехи. Что-то шипело, сквозь белый шум прорывались музыка и голоса. Он попытался разобрать, что говорят эти голоса, но ничего не вышло. Может, это были и вовсе не голоса. Может, это болтали птицы или обезьяны. Он почти заснул, но тут послышалась музыка. Музыка из «Войны миров». Сначала он решил, что она тоже играет у него в голове, пробиваясь сквозь помехи. Но на самом деле она играла в квартире снизу.
Он вылез из кровати и оделся. Вышел на улице и провел ночь в машине. И там он кое-что вспомнил. За пару недель до того, как Ньютоны впервые поставили эту страшную музыку, он отправил маме письмо, в котором написал, что что-то — он уже не помнил что — оказалось «страшнее музыки из „Войны миров“». Она ответила что-то вроде: «Это та, которая тебя в детстве пугала? Я всегда об этом вспоминаю, когда ее слышу». Люси и Крис наверняка читали его переписку. Может быть, они заходили в квартиру и читали все его письма с первого дня.
* * *
— Пошли, солнышко.
Он открыл дверцу и протянул Кирсти руку.
— Я не инвалид.
— Я знаю. Просто…
— Да, конечно.
Пока они шли по дорожке, она прижималась
