Майкл Палмер - Милосердные сестры
– Я... я не знаю, что сказать, – тихо, словно обращаясь к самой себе, проговорила она.
Джой, внимательно следя за молодой женщиной, заметил, что она вот-вот расколется. Он бросил взгляд на Дэвида и по выражению его лица понял, что тот тоже так считает. – Послушайте, – наконец сказал Джой, – может, вызовем полицию и...
– Нет! – испуганно вскрикнула Кристина. – Никакой полиции. Еще рано. Мне очень многое непонятно. Много ни в чем неповинных людей может пострадать, если я поступлю неправильно. – Она замолчала, тяжело дыша. Когда она снова заговорила, ее голос звучал спокойно. – Пожалуйста, поверьте мне. Я ничего общего не имею со смертью Бена. Мне он очень понравился. Он собирался мне помочь.
Дэвид наклонился и закрыл лицо руками.
– Хорошо, – медленно сказал он. – Никакой полиции... пока. Чего вы хотите?
– Немного времени, – сказала она. – Всего лишь немного времени, чтобы во всем разобраться. Я расскажу все, что знаю. Обещаю.
Тронутый печалью в ее глазах, Дэвид отвернулся.
– Слушайте, доктор, – нетерпеливо произнес Розетти, – я уже говорил об этом, но повторю. Нам не с руки торчать здесь больше, чем положено. Если решено – полицию побоку, значит, полицию побоку. Если надо говорить, то давайте говорить. Но только не здесь.
Дэвид не мог не обратить внимания на настойчивость в голосе Розетти и страх, впервые мелькнувший в его глазах.
– Хорошо, мы уходим, – сказал он. – Но куда? Куда мы пойдем? Разумеется, не ко мне. Как насчет бара... или твоей квартиры? Ты считаешь, Терри отрицательно отнесется к нашему появлению?
– У меня предложение получше. У нас с Терри есть одно укромное местечко на северном побережье. Ну если вы двое не перегрызете друг другу глотки без меня в роли рефери, то место подойдет идеально. Доктор, вы себя не видите, но разрешите сказать вам: у вас такой вид, что хоть сейчас бальзамируй. Почему бы вам не отправиться туда и поспать, а утром на свежую голову начать во всем разбираться? – Дэвид хотел было запротестовать, но Розетти не дал ему говорить. – У нас нет времени спорить, друг. Ты мой друг. Терри тоже мой друг и я не хочу, чтобы она прикасалась к грязи. Итак, северное побережье – или действуйте сами. Ну, решайте.
Дэвид посмотрел на Кристину. Она безвольно сидела на стуле, уставившись в пол. Было в ней что-то наивное, беззащитное... И не верилось, что она намеренно заставила пройти его сквозь круги ада. Кто ты? – подумал он. – Что же ты натворила? И почему?
– Я... я согласен, если согласна Кристина, – после небольшого раздумья сказал он.
Кристина сжала губы и молча кивнула.
– Значит, решено, – заявил Джой. – Еда в доме есть. В это время в Роки-пойнт народу мало, так что вас не будут беспокоить. Я нарисую карту. Вы возьмите машину Кристины. На всякий случай мы поедем с вами до шоссе. Там вам будет хорошо. В особенности, если прекратится дождь. В гараже вы найдете развалюху-"джип". Ключи лежат в ящике с инструментом у задней стены. Если захотите, пользуйтесь им. Договорились?
– Дайте мне минуту на сборы, – попросила Кристина. – Еще я должна оставить записку, чтобы меня не ждали ночью.
– Хорошо, хорошо, – ответил Джой, – но только побыстрее. Да, вот что, Кристина. Передайте своим друзьям, чтобы они запирались на замок. Так, на всякий случай.
– Мистер Винсент, вы напрочь испортили задание. Гиацинта пошла на большой риск, вызволяя вас из заварухи в больнице, но это в первый и последний раз. Поймите, мне нужны результаты. Сначала девушка, затем доктор Шелтон. Понятно?
– Да, да, понятно, – зло ответил Леонард Винсент, швыряя трубку на рычаг и потирая запекшуюся корку крови, которая образовалась на голове после нанесения швов. Эта сука, Гиацинта, не в его вкусе, зато хладнокровна и вытащила его из такой паскудной ситуации. Придя в сознание, он не мог даже встать на ноги, и она помогла ему лечь на носилки. А когда прибежал врач, устроила целый спектакль, заявив, что бедный санитар поскользнулся, ударившись головой об пол, и что она сама займется записью больных, если доктор побыстрее наложит швы на кровоточащую рану.
"Да, сэр, подумал Винсент, ты, действительно, по гроб жизни ей обязан... этой старой Гиацинте". Затем он вспомнил, как она посмотрела на него, когда он выходил из больницы... сколько ненависти было в ее глазах.
– Кретин, – сказала она. – Ты самый настоящий кретин.
От этой мысли снова зашумело в голове и тошнота подкатила к горлу – в третий раз, как он вышел за дверь больницы. Винсент прислонился к дереву, дожидаясь, когда полегчает. – Вы мне ответите за это, – процедил он, сплевывая сквозь зубы, чтобы было не так больно и муторно на душе. – Вы мне за все ответите, гады!
Осторожно сев за руль, он направил машину в сторону Бруклина. Когда он свернул на Белкнеп-стрит, на противоположном конце улицы другая машина сворачивала за угол. Винсент сжался, стараясь в ночной темноте получше разглядеть ее прежде, чем она скроется из виду... красная... ярко-красная... Наемный убийца облегченно перевел дух, откидываясь на сиденье. У дома Кристины он остановился и посмотрел по сторонам. Голубого "мустанга" не видать.
Выругавшись, он полез в бардачок и вынул из него конверт, который дала ему Гиацинта. – Ну что же. Георгина, сука, – прошептал он, – хочешь или не хочешь, но доктора ты получишь первым.
Он надорвал конверт и расправил на сиденье рядом страницу, вырванную из регистрационной книги. В графе "Информация врача" красными буквами было напечатано: "Сбежал без лечения". Другие графы почти все были аккуратно заполнены. Дрожащей рукой Винсент обвел кругом строку, где был указан ближайший из его родственников.
Глава XIX
В темноте тихая гавань внушала еще больший страх. Оглядываясь на ходу и прислушиваясь к звуку собственных шагов, Джон Докерти всматривался в ночную мглу. Вскоре ему удалось разобраться в случайных звуках, раздававшихся со всех сторон. Позвякивание швартовых цепей... Пронзительно кричащие чайки, пирующие в полуночное время... Волны, ударяющие в мощные сваи гавани... Вселяющие уверенность звуки горнов в тумане...
Постепенно мускулы его шеи расслабились. На пирсе он был один.
В серебристо-черном тумане можно было различить контуры пакгаузов и часовых, охраняющих подступы к гавани. Он пересек узкую полосу тротуара и нырнул в боковую аллею. В дальнем конце находился неприметный склад, из-под двери которого пробивалась полоска света. Докерти тихо постучал.
– Входи, Док, открыто, – разорвал тишину сочный бас Улански.
Докерти вошел и быстро закрыл за собой тяжелую металлическую дверь.
– Господи, Тед, – сказал он, – я потратил двадцать минут, чтобы убедиться, что за мной нет "хвоста", а ты ревешь, как катер в тумане.
– Это доказывает, как я тебе доверяю, Док. Проходи и садись вон туда. – Улански энергично пожал ему руку, указывая на дубовый стул с высокой спинкой. Это был экспансивный мужчина, отдаленно напоминавший габаритами того защитника в американском футболе, который двадцать пять лет назад защищал честь бостонского колледжа.
– Отличное место, – с сарказмом заметил Докерти, оглядывая большой, плохо освещенный офис. – Твой?
– Это так, – с деланной гордостью ответил Улански. – Штаб-квартира легендарного отдела по борьбе с наркотиками штата Массачусетс. Не желаете совершить обход?
– Нет, спасибо. Все, что нужно, я пойму, сидя здесь.
Этот отряд, работая тихо и незаметно, прославился тем, что к его арестам невозможно было придраться. Улански, как глава отдела, постепенно приобрел репутацию сверхчеловека. Офис, однако, мало увязывался с местом, о котором можно слагать легенды. В нем было неуютно и холодно. Вдоль голых цементных стен вытянулись дюжины две шкафов с картотекой; все коричневато-зеленого цвета, как положено в государственных учреждениях. Внутри металлических ящичков, а Докерти знал это, была сосредоточена вся информация, относящаяся к нелегальной торговле наркотиками в штате.
В углу комнаты, небрежно прикрытый плащом Улански, стоял компьютер, который через Вашингтон был связан с федеральными и полицейскими агентствами всей страны.
Улански сел за стол и предложил:
– Выпьешь? Кофе? – Докерти покачал головой. – Должно быть у тебя важное дело, если ты пришел в такую собачью погоду, да еще отказываешься от угощения.
– Ты прав, – рассеянно подтвердил Докерти, возобновляя поединок с непокорными волосами, спадающими на глаза. – Я рад, что ты не отказался помочь.
Улански одним махом опрокинул рюмку "Грэнддэд".
– Поверь мне, ты – единственный парень в нашем округе, кто в состоянии вытащить меня из дома в такой вечер, когда живьем транслируют бой с участием Черневица. Джеки Черневица, польской кувалды. Ты следишь за боксом?
– Мне это очень напоминает день, проведенный на работе.
– Скажи мне в таком случае, – улыбнулся Улански, – чем я обязан этому визиту к скромному стражу правопорядка?
