Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

— Есть еще кое-что, — сказала она.

Дженнифер наклонилась вперед. Ее взгляд не отпускал Лисс ни на секунду, пока та рассказывала о пациенте, которого встретила в кабинете Майлин, и о том, что он ей сказал в парке накануне.

— Я бы очень и очень посоветовала вам поговорить об этом с полицией, Лисс.

— Вы можете им передать.

— Я не следователь.

Лисс закусила губу:

— Я больше туда не пойду. Не собираюсь разговаривать ни с этим идиотом с иностранной фамилией, ни с его вкрадчивым инспектором. Я никогда не доверяла полиции. И никогда у меня для этого не было оснований.

Дженнифер не возражала. И не пыталась переубедить ее. Или выудить что-то, о чем она не хотела говорить.

— Не думаю, что парень, который рылся в кабинете, мог сотворить такое с Майлин… убить ее. Но он что-то знает. Мне кажется, он видел ее перед тем, как она исчезла. Я выясню, кто это.

Дженнифер выпрямилась.

— Это не ваша работа, — сказала она решительно.

— У полиции уже было несколько недель. И что они нашли?

— Именно поэтому вы должны им помочь, Лисс. К тому же вы подвергаете себя опасности, копая это дело самостоятельно.

Лисс встала.

— Мне не страшно, — сказала она. — Мне больше совсем не страшно.

18

Небо было словно синее стекло, когда Роар Хорват вышел из самолета в аэропорту Бергена. Трава между полосами была покрыта инеем, а горы на горизонте присыпаны снегом на вершинах. Он уже однажды был в Бергене, пару весенних дней несколько лет назад. Тогда тоже небо было блестящим, безоблачным, а свет очень резким. И он засомневался, действительно ли Берген такой дождливый город, как о нем говорят.

В зале прибытия он поискал глазами встречавшую его служащую полиции. Ее звали Нина Йенсен, он познакомился с ней год назад. Она закончила работу в отделе убийств за пару недель до его появления. Он запомнил ее полноватой брюнеткой и узнал не сразу. Женщина, подошедшая к нему и протянувшая руку, была стройная, с русыми, мелированными волосами.

— Давно не виделись, — сказала она, вероятно чтобы развеять его сомнения. — Без багажа?

Роар все-таки догадался, что перед ним Нина Йенсен.

— Зачем мне два костюма, если я даже ночевать не собираюсь?

— Ну, это зависит от твоей щепетильности. — Она взглянула на его джинсовую куртку.

— Ужасно, что это дело замалчивают, — продолжила она разговор уже в машине. Ее бергенский диалект был куда явственнее, чем помнил Роар. — Мой шеф отказывается сообщать остальным в подразделении о твоем визите. Будто служба безопасности уже вмешалась.

Он усмехнулся ее шутке, ему нравился этот тон.

— Жалко, ты не осталась в Осло, — сказал он и тут же заметил, что это прозвучало чуть интимнее, чем он подразумевал.

Она пожала плечами:

— Я же местная, бергенка, ну и вообще.

Он знал, что за этим кроется что-то еще. Она довольно плотно работала с Викеном по делу о так называемых медвежьих убийствах и потом решила уйти. По слухам, она больше не могла работать с инспектором, потому что он как раз очень хотел, чтобы она осталась. Роар отогнал эти мысли: он приехал в Берген не для того, чтобы ворошить старый мусор.

— А ты еще здесь работала, когда закрутилось дело об убийстве Ильвы? — спросил он.

Она покачала головой:

— Я тогда как раз перебралась в Осло. А они очень умело затыкали все утечки. Даже сейчас еще остается много скрытого.

— Отлично, — заметил Роар. — С журналистами только так и надо.

— Может, это сыграет нам на руку. Если обнаружится какая-то связь с вашим нынешним делом.

Он оставил это без комментариев. Викен не был убежден, что связь существует. Он до сих пор был в бешенстве от Дженнифер, которая обошла его со спины. Роар вынужден был признать, что его связь с Институтом судебной медицины однажды всплывет, и мысль об этом вызывала некоторое неудовольствие, но оно того стоило: это держало его в тонусе. Он встречался с несколькими женщинами после развода. Поначалу просто его накопившееся напряжение требовало выхода. Повеяло той жизнью, которую он вел десять-пятнадцать лет назад. Но охотничий инстинкт уже слегка угас. Он где-то читал, что мужчины производят меньше половых гормонов после того, как становятся отцами. Природа заботится, чтобы они не сошли на нет, прежде чем отпрыск будет обеспечен едой и защитой. Он уловил запах духов от коллеги, сидевшей рядом в машине, покосился на нее, быстро скользнул взглядом по груди и бедрам под блестящими брюками стретч. Если его инстинкты и были приглушены, теперь они были готовы вот-вот проснуться. «Это полезно для здоровья, Роар, — сказал он себе твердо. — Придерживайся здоровых интересов».

Нина Йенсен вела спокойно, не превышая установленной скорости больше чем на два километра в час.

Он откинулся на спинку сиденья:

— То, что мне известно из вашего дела Ильвы, в любом случае стоит билета на самолет. К тому же здесь ужасно красиво. — Оглядев горы, окружавшие город, он добавил: — И ни капли дождя.

— Погода скоро будет одинаково плохой повсюду, — ответила она. — Архитекторы тут начали проектировать водосборник на два метра выше существующего.

Чтобы никто из коллег не задавал вопросов, Нина Йенсен не стала его никому представлять. Роара отвели на второй этаж Полицейского управления в крошечный кабинет, на удивление похожий на его собственный.

Йенсен закрыла за ним дверь:

— Я работаю с тремя-четырьмя делами о нападении, все могут подумать: это просто допрос по одному из них.

— А я свидетель или подозреваемый?

— Трудно сказать. — Она достала папку с документами. — Резюме дела Ильвы. Предлагаю тебе сначала прочитать.

Через три четверти часа он усвоил основные пункты. Ильва Рихтер, тогда девятнадцати лет, выросла в Фане, к югу от города. Отец — юрисконсульт, мать — художник по ткани. Двое младших детей. Никаких сведений о проблемах в семье. Родители не отмечены в регистре правонарушений, за исключением многочисленных штрафов отцу за превышение скорости. Ильва закончила старшую школу в тот же год, хорошие отметки, поступила в Высшую школу экономики, но жила по-прежнему с родителями. Активно занималась плаванием, показала высокий результат на чемпионате Норвегии среди юниоров. Кажется, была популярна среди друзей. В школе у нее был парень, но в данный момент она была одна. Среда, в которой она вращалась, описывалась как конструктивная и здоровая, но, конечно, не совсем без злоупотреблений на вечеринках. Никаких осужденных среди ее друзей. Одного мальчика лечили в связи с психическими проблемами, но его не оценивали как нестабильного.

Вечером в пятницу, пятнадцатого ноября 2003 года, Ильва Рихтер села на автобус на автовокзале в центре после посещения ночного клуба с подружками. У нее был собственный автомобиль, но она им не воспользовалась, так как собиралась употреблять алкоголь. В последний раз ее видел водитель автобуса, когда высаживал на остановке рядом с домом. Времени было около половины первого. Другие пассажиры подтвердили это. Она не пришла домой, в два часа ночи родители позвонили в полицию, после того как отец пытался найти ее по дороге от автобусной остановки. Была выслана патрульная машина, но полная тревога была объявлена только наутро.

Через пять дней ее нашли в лесу, примерно в двадцати километрах от места жительства, в наручниках, привязанной к дереву, рот заклеен. Она была голой, одежду позже нашли на некотором расстоянии в зарослях вереска. На одном из висков девушки были отметины от удара тупым тяжелым предметом, наподобие камня, однако удар не был смертельным. Очевидно, он был нанесен до того, как ее затащили в машину. Затем следовал подробный отчет о повреждениях ее глаз. Множественные ранения острым предметом, возможно винтом. Признаков сексуального насилия не было. В заключении утверждалось, что она умерла от переохлаждения.

Следствие велось с особой тщательностью. Более пятисот допросов свидетелей. Нина Йенсен отсортировала наиболее адекватные. Родители, сестры, друзья, водитель автобуса и пассажиры. По словам одной из подруг, Ильва рассказала о странном происшествии по дороге в клуб. Кто-то обратился к ней на центральной площади, чтобы отдать открывалку или штопор. Этот пункт так и не разъяснили, но Роар отметил его про себя и вернулся к описанию ранений глаз. Был пересмотрен также весь регистр осужденных за убийство и изнасилование, и все возможные кандидаты были вызваны. Двое получили статус подозреваемых, по поводу одного собирались завести дело, но не стали. Дело, разумеется, не было закрыто, но вероятность, что его когда-нибудь раскроют, приближалась к сотым долям процента.

Пока Роар читал, Нина Йенсен села за компьютер и принялась быстро что-то печатать. Когда он положил папку обратно на стол, она закончила, закрыла документ и повернулась к коллеге. Не успела она поинтересоваться его мнением, он сказал: