Алекс Баркли - Темный дом
— Образец, который вы принесли, — сказал Нил, — называется Calliphora, или муха трупная. Вид, я бы сказал, vicina или vomitoria, даже скорее vomitoria, если судить из сравнения. Водится чаще всего в сельских районах, в лесах. Так что вы нашли ее, прямо скажем, в среде ее обитания. Своего рода прекрасный инструмент для определения времени смерти — точнее не придумаешь. Следователи ее хорошо знают. — Нил поднял брови, посмотрел на Джо. — Хотя зачем я вам это говорю, вы же учились в колледже. Простите.
Джо кивнул.
— А как ваши слова соотнести с ее жизненным циклом?
Он надеялся, что Нил назовет ему временны́е рамки, отталкиваясь от которых он сможет найти возможность помочь Шону.
— Трупные мухи налетают на мертвое тело почти сразу. У них просто нюх на смерть. Правда, только днем, а не ночью. Иначе говоря, если в лесу кто-то погибнет вечером, мухи соберутся на труп только утром. Каждая особь может отложить до трехсот яичек. Предпочитают они главным образом отверстия, но главная приманка для них — открытые раны. — Нил снова поднял глаза на Джо. — Извините, я снова говорю об известных вам вещах. Скажу вам то, чего вы, возможно, не знаете. Животное, возле которого вы нашли этот кокон, умерло примерно за двадцать дней до того.
Джо похолодел. Некоторое время он стоял молча, затем кивнул, распрощался с Нилом Колумбом и вышел. Из всего рассказанного ученым можно было сделать вывод, что Кэти убили в злополучную пятницу, буквально через час-два после того, как она рассталась с Шоном. Таким образом, последним, кто ее видел живой, если не считать самого убийцы, был бедняга Питер Грант, а предпоследним — Шон. Джо остановился, выбросил кокон в урну и зашагал через студенческий городок к стоянке. Постепенно злость, охватившая его после встречи с Нилом Колумбом, перешла в замешательство и в конечном счете в отчаяние.
— Ричи, я не успел сказать тебе кое-что, — начал Фрэнк, обращаясь к своему помощнику. — Хотел, да забыл, а потом пришли Лаккези… Дело вот в чем. Обнаружилась дополнительная информация относительно Джо Лаккези.
— Очень своевременно, — скривился Ричи.
— Успокойся, это важно. В нашей работе главное — знать все обстоятельства, связанные с текущим расследованием. Джо считает, что за ним охотится один парень, американец. Он приехал сюда, вышел на Джо и решил расквитаться с ним через Кэти. Этот парень — друг одного преступника, которого Джо в прошлом году застрелил в Нью-Йорке, факт известный и проверенный. Он недавно освободился из тюрьмы, разыскал Джо и таким образом свел с ним счеты. Это всего лишь гипотеза, конечно, — точных подтверждений нет.
Фрэнк давно заметил за Ричи одну особенность. Как только разговор у них длился дольше трех предложений, глаза его помощника начинали затягиваться поволокой, особенно правый. Ричи словно начинал смотреть куда-то внутрь себя, затем возвращался в реальность.
— Почему Джо так думает?
— Нужно отдать ему должное, — потер ладони Фрэнк, — он нашел возле бара Данаэра доказательство своей версии. Значок. Такой же был и у того преступника, которого он подстрелил.
— Ничего себе, — произнес Ричи после минутного раздумья. — Почему-то все это дело мне начинает казаться очень странным.
Фрэнк посмотрел на Ричи, пытаясь увидеть в его глазах издевку, но тот говорил вполне серьезно. Фрэнк вообще не понимал его. То Ричи вдруг начинает язвить, то вдруг настроение его резко меняется и он говорит обстоятельно и разумно. И каждый раз перед Фрэнком появлялся новый человек, с новым характером и поведением. Фрэнк считал, что во всех этих метаморфозах повинно главное качество Ричи — его подозрительность. Он и сейчас подозревал, причем всех: Питера Гранта, Шона и Джо Лаккези, Дюка Роулинза…
Фрэнк давно хотел поговорить с ним об этом, но не сейчас, когда у него самого голова раскалывалась от постоянных раздумий, анализов и гипотез. Кроме того, ему вовсе не хотелось снова пикироваться с самовлюбленным и горячим коллегой, чем, собственно, всегда их дискуссии и заканчивались. Фрэнк поступил проще — он познакомил Ричи с новыми деталями расследования и, попрощавшись, ушел.
Анна надела очки, достала с полки книгу и села на диван. Запахнув халат, она вытянула ноги и положила на стоящий рядом газетный столик. Через некоторое время в комнату вошел Джо, опустился рядом с Анной, взял телевизионный пульт, вывел его из режима ожидания в рабочий и принялся переключать каналы.
— Значит, ты не собираешься мне ничего рассказывать, — обиженно сказала Анна. — Занятно получается. Сначала мне врет родной сын, а потом и муж…
— Не нужно, Анна, не начинай все снова.
— Это как так? Почему я должна разговаривать, только когда тебе этого хочется? Я не ошиблась, Шон врал нам?
— Шону всего шестнадцать, он просто испугался. Подросток не каждому взрослому скажет, что занимается сексом, а уж родителям-то и полиции…
Анна вскинула голову, изумленно посмотрела на него.
— Ты что, никогда не врала своим родителям? — спросил Джо.
— Джо, ты с ума сошел. Не в сексе дело, а в том, что Шона могут арестовать по подозрению в убийстве, — прошептала она.
Он резко поднялся.
— Пойду прогуляюсь.
Оран Батлер и Кейт Туми сидели в обычной машине неподалеку от ковровой фабрики Хили. Два других полицейских находились в автомобиле у въездных ворот в промышленный центр.
— Не могу поверить, что они снова взялись за старое, — сказал Кейт.
— Помолчи. Мы пока ничего еще не знаем, — заметил Оран. — Смотри внимательней, сейчас могут подъехать.
— Два часа ночи, Батлер. Мы здесь уже четыре часа торчим. Поехали, никого здесь не будет.
Оран откинулся на сиденье, закрыл глаза. Вскоре он задремал. Разбудил его зуммер телефона. Он открыл глаза, взял трубку. Дежурный сообщил, что наблюдение за фабрикой снимается.
Анна вспомнила, что так и не спросила у Шона про фотографию, полученную им по электронной почте. Она легонько постучалась в его спальню, вошла. Шон играл на компьютере, по монитору бегал очередной отрицательный герой с кровавыми от злобы глазами и руками, напоминающими больше щупальца.
— Шон, я хотела тебя спросить: что это за снимок, о котором ты недавно рассказывал? Ну тот, который ты получил по электронной почте. Ты сказал, что я тебе его послала?
— Ну а кто ж еще? Больше некому, только ты вокруг маяка с Бренданом ходила, — огрызнулся Шон.
Анна сдержалась, чтобы не повысить голос. Помолчала, посмотрела на Шона.
— По-моему, ты что-то путаешь. Дело в том, что я сама еще не видела ни одной фотографии. Брендан не присылал их мне.
— Что?! — воскликнул Шон, резко повернувшись к матери. — Но я же сам видел этот снимок. В школе, на своем компьютере. По-моему, там еще и другие были, только я не стал их открывать. — Проклятие! Тогда откуда он взялся?
— Я не знаю, — ответила Анна. — Да и с какой стати я стану посылать тебе снимок по Интернет-почте? Я бы послала по местной сети — так и быстрее, и удобнее. Принеси завтра эту фотографию, покажи мне.
Шон вскочил.
— Пойдем в кабинет к отцу. Я всю почту пересылаю себе, на местный электронный почтовый ящик. Сейчас я тебе покажу эту фотографию на нашем компьютере.
Они прошли в кабинет Джо, Шон включил компьютер и открыл свой почтовый ящик. Снимок лежал там. Шон щелкнул мышкой, и на экране всплыла фотография маяка.
Анна внимательно рассмотрела ее.
— Послушай, Шон, да вот же Брендан! На фотографии. Видишь? — показала она на фигуру в углу, едва заметную в отблесках огня. — Да, это точно он. Но кто же тогда сделал эту?
Фрэнк никогда не задерживался на работе дольше положенного. Его смущала мертвая тишина вокруг. Он сидел за столом и в который раз перечитывал показания — одни откладывал, другие перепечатывал заново. Внезапно на столе зазвонил телефон. Фрэнк снял трубку и был немало удивлен, услышав голос О'Коннора.
— Фрэнк? Это Майлз. Есть кое-какая дополнительная информация, поступила с телефонной компании, где был зарегистрирован мобильник Кэти.
— Давай выкладывай.
— Теперь нам известен ее последний звонок…
— Она кому-то звонила? — переспросил Фрэнк.
— Не совсем. Скорее она пыталась позвонить, но не успела.
— И кому же?
— Тебе, Фрэнк. Последний номер в ее телефоне — твой.
Джо вернулся, когда в доме уже все спали. Стараясь не шуметь, он прошел в кабинет, тихонько прикрыл за собой дверь. Волнение не проходило. Он несколько раз глубоко вдохнул, снял телефонную трубку и начал набирать номер городишки, который и слабой точкой не был обозначен на самых подробных картах. Несколько минут трубка молчала, затем на другом конце послышался заспанный голос:
— Стингерс-Крик, инспектор Хенсон слушает.
— Вас беспокоит Джо Лаккези из полицейского управления Нью-Йорка. Меня интересует один ваш парень, некто Дюк Роулинз, он вышел из тюрьмы несколько месяцев назад. Вы не могли бы мне что-нибудь рассказать о нем? Его посадили еще в середине девяностых.
