А потом он убил меня - Барелли Натали

Поэтому лучше всего угадать с первого раза, а я, так уж получилось, свое дело знаю. Бросив взгляд в дверной проем гостиной, я убеждаюсь, что Кэрол, дай ей бог здоровьица, крепко спит на диване; ослабевшие пальцы по-прежнему держат ножку стоящего на полу бокала. Я склоняю голову набок и разглядываю ее лицо. Хотелось бы сказать, что она спит как ангел, да только это ложь. Если честно, никогда не понимала, что нашел в ней Джим, ведь если поставить нас с ней рядом, я без труда обойду ее по привлекательности. Во сне лицо у Кэрол осунулось, рот приоткрылся. Интересно, а она храпит по ночам? Не удивлюсь, если да.

Я проверяю у нее пульс, он слегка замедленный и чуть-чуть слабоват, но этого и следовало ожидать. Действовать нужно быстро, поэтому я иду за веревкой, которую спрятала в глубине кладовки для швабр, и раскладываю кусочки разной длины на полу рядом с Кэрол. Веревку я нарезала заранее; я вообще верю в предварительные приготовления, сейчас со мной каждый согласится.

Первым делом я берусь за ноги Кэрол; с ними проще справиться, чем с руками, из-за ее позы. Вначале, как рекомендует статья, которая нагуглилась по запросу «как связать человека», я снимаю с нее кроссовки. Сама я могла бы и не додуматься, но теперь мне ясно: если связанный человек сумеет избавиться от обуви, у него будет чуть побольше пространства для ерзанья. Это очевидно — если, конечно, знать заранее.

Кроссовки у Кэрол дорогие, а брюки — темно-серые. Как раз подходящий наряд, чтобы, по ее словам, «сразу пойти в участок». Практичный, неброский. Во время всех наших встреч Кэрол была одета в спортивном стиле. А еще в ту ночь, когда мы ворочали Джима по палубе катамарана, я заметила, что она на удивление сильная. Нужно об этом помнить. Я связываю ей щиколотки, потом ноги под коленями, как сказано в инструкции, и слежу, чтобы не затягивать веревки слишком сильно: моя задача не перекрыть кровоток, а обездвижить гостью.

Потом приходит черед рук. Я бы предпочла связать их за спиной, но с учетом позы Кэрол это слишком сложно, так что увы. Лак у нее бледно-розовый, хороший цвет. Нужно спросить, как называется этот оттенок.

Наконец я встаю и внимательно, оценивающе смотрю на результаты своих трудов. Вроде бы получилось хорошо. Взяв бутылку с шампанским, я наполняю свой бокал: после стольких усилий у меня пересохло в горле, но результат того стоил. Кэрол никуда не сбежит.

Я уже собираюсь усесться, но слышу, как у нее в сумочке звонит телефон, и бросаюсь за ним, хоть и знаю, что сейчас ее и пушкой не разбудишь. Когда мне удается обнаружить мобильный в одном из многочисленных кармашках на молнии, он уже замолкает, но на экране отображен пропущенный вызов. От Джима.

Я выключаю телефон. Теперь остается только ждать.

ГЛАВА 32

Подозреваю, что Кэрол еще как минимум полчаса не придет в себя; я теперь эксперт в таких вопросах, поэтому можно оставить ее поспать и пойти на кухню. Как же мне повезло, что голубчик Фрэнки разрешил пожить в его доме! Тут очень красиво, мило и гостеприимно, ведь у моего издателя прекрасный вкус. Я снова и снова твержу себе об этом, пытаясь убедить себя, что все нормально. Может быть, удастся не дать затаившемуся внутри страху захлестнуть меня с головой.

Кофе, вот на чем нужно сосредоточиться. Приготовить кофе. Да только кофеварки в доме нет, и это раздражает. Нужно будет купить, делаю я мысленную пометку. Это будет мой подарок Фрэнки и выражение благодарности; по крайней мере, такая покупка мне вполне по силам. Однако пока приходится пить кофе из френч-пресса, а это совсем другое дело. Говорят, кофе во второй половине дня вреден, но я прекрасно засыпаю, сколько бы ни выпила, так что у меня, наверное, иммунитет. В любом случае это чисто академические размышления, поскольку я не собираюсь возиться с френч-прессом, во всяком случае пока.

Проходит чуть больше получаса, которые кажутся вечностью, и вот я слышу из соседней комнаты стон Кэрол. От одного только звука ее голоса у меня сжимаются челюсти. Так и хочется ей двинуть.

— А-а, Кэрол, привет, как спалось? — спрашиваю я и вхожу в гостиную.

Кэрол пытается пошевелить руками-ногами, будто ей невдомек, что они связаны. Ну да, она еще не совсем очнулась, вот и не поняла.

Ага, а вот теперь до нее дошло. Я вижу, как у нее широко распахиваются глаза, а потом она поднимает голову. На щеке у нее отпечаток шва диванной подушечки. Кэрол обшаривает взглядом комнату и умудряется сесть, лихорадочно вертя по сторонам головой. Может, она забыла, где находится? Отвратительное чувство, помню его по своим книжным турам, когда каждое утро просыпаешься в новой гостинице. Кому-нибудь другому я бы обязательно посочувствовала, но только не ей.

А потом Кэрол замечает меня и пытается заговорить, но только булькает и чмокает губами.

— Эмма, что за херня? — наконец невнятно бормочет она, моргая и шаря взглядом по комнате. — Что ты делаешь? — В голосе звучит совершенно искреннее удивление, и мне это странно: я скорее ожидала увидеть страх, а не такое вот недоумение. Но, без сомнения, все скоро изменится.

— Если уж хочешь знать, я собиралась сварить кофе. Предложила бы и тебе чашечку, но, понимаешь…

Вот теперь глаза у нее действительно открылись. В гостиной темновато, потому что горит лишь маленький светильник в углу. Хотя все занавески задернуты, мне никак не избавиться от ощущения, что Джим где-то снаружи и подглядывает.

— Развяжи меня! Сейчас же! — кричит Кэрол.

Я выхожу вперед, чтобы оказаться прямо перед ней. Так ей будет проще. Она дрожит, по щекам уже бегут слезы.

— Спокойно, Кэрол. Бояться тебе нечего. Я просто хочу поговорить.

— Ты собираешься убить меня?

— Убить тебя? Нет! Господи, нет, конечно! Давай только без паранойи: не собираюсь я тебя убивать. Если бы я это сделала, пришлось бы признать, что у меня проблема, раз уж убиваю я компульсивно, а не по необходимости. Впору вступить в сообщество «Анонимные убийцы». — Я хихикаю. — Как думаешь, такое вообще есть? По-хорошему, должно бы быть. Куда лучше, когда люди могут получить помощь, вместо того чтобы убивать направо и налево, согласна?

В ожидании ответа я наклоняюсь к ней. Она мотает головой и хватает ртом воздух, как будто у нее гипервентиляция легких.

— Водички дать? — заботливо предлагаю я.

— Развяжи меня, Эмма. — Кэрол не знает, умолять ей или орать, и в результате у нее выходит нечто среднее, ни рыба ни мясо.

— Нет, — отвечаю я, отворачиваюсь и иду в направлении кухни.

— Куда ты? — вырывается у Кэрол.

— Передумала насчет кофе.

Я возвращаюсь с элегантным бокалом в руке — надо отдать должное Фрэнки, на посуде он не сэкономил — и сажусь в уютное плюшевое кресло справа от дивана.

— Знаешь, на самом деле мне жаль, что мы с Джимом разбежались, — говорю я. — Мы отлично подходили друг другу, просто он этого не знал. — Я наклоняюсь вперед, упираюсь локтем в колено. — Ты знаешь, что он однажды проделал со мной такой же фокус? У него-то я и почерпнула идею, как мне с тобой поступить. Правда, он меня не связывал. — Я делаю рукой знак в сторону веревок. — Но наркоты какой-то подсыпал, вот только не знаю какой. Так или иначе, способ очень похож. Интересно отметить, что у нас с Джимом одинаковые инстинкты. Наверное, нам следовало больше разговаривать, да? Как там говорят? Обмен информацией — ключ к счастливому браку. Вот и мужик в лодочном прокате тоже об этом упоминал. Такая потеря! — Я вздыхаю и откидываюсь на спинку кресла. — Ладно, дело прошлое, согласна? — улыбаюсь я, а потом снова подаюсь вперед, чтобы наши лица сблизились, и смотрю сперва на дрожащий подбородок Кэрол, а потом прямо в полные слез глаза, теперь уже без всякой улыбки. — Джим был ужасным человеком, Кэрол. Больным на голову, жестоким, мстительным, и он чуть не убил меня.

Она кивает и кусает губы, слезы стекают вдоль крыльев носа. Я ставлю бокал на журнальный столик.

— Так почему ты это сделала?

Она трясет головой и тихо произносит: