На улице, где ты живёшь - Мэри Хиггинс Кларк
Реакция Эмили на этот звонок была смешанной. С одной стороны, ее обрадовало, что он позвонил. Но в глубине души она была разочарована, что Ник не сделал этого раньше, чтобы узнать, не беспокоил ли ее больше преследователь.
Но его робкое объяснение ей понравилось.
— Эмили, я понимаю, что это было непростительной дерзостью с моей стороны — вынуждать вас покинуть свой дом. Просто меня ужасно встревожила оставленная преследователем фотография. Я бы позвонил раньше, но боюсь, что могу стать для вас источником раздражения.
— Этого не может случиться, поверьте.
— Больше не было никаких инцидентов с вашим преследователем, я надеюсь?
— Никаких. А в понедельник приезжал мой друг из Олбэни Эрик Бейли и установил наружные камеры слежения. В следующий раз, когда кто-то попытается просунуть что-нибудь под дверь, ему представится случай увидеть свою собственную фотографию.
— А сигнализацию вы включаете, когда вы одна в доме?
«Сейчас она отключена», — мелькнуло в голове у Эмили.
— Да, по ночам.
— Стоило бы включать ее и днем.
— Пожалуй. Но я не хочу жить в клетке. Я не хочу, чтобы сирена завывала всякий раз, когда я выйду на веранду подышать воздухом, забыв при этом выключить сигнализацию.
В голосе ее послышалось легкое раздражение.
— Простите, Эмили. И сам не знаю, что дает мне право говорить с вами так, словно я ваш охранник, а вы — моя подопечная.
— Не нужно извиняться, Ник. Вы говорите как друг. Я не собираюсь рисковать понапрасну. Но иногда мне начинает казаться, что тот, кто все это затеял, одерживает верх.
— Я вас понимаю. В газетах полно материалов о случившемся вчера в Спринг-Лейк.
— Да, это стало прямо-таки сенсацией. Я отправилась на пробежку и увидела, что они перекапывают тот участок.
— В газетах пишут, что полиция получила анонимный сигнал. Как вы думаете, откуда бы он мог прийти?
— От меня.
Едва произнеся эти слова, Эмили пожалела о сказанном. Теперь ей пришлось рассказать все о полученной почтовой открытке.
Потрясенное молчание на другом конце провода было ей ответом.
Наконец Ник сказал:
— Эмили, вам не кажется, что убийца из Спринг-Лейк — это тот же человек, который вас преследовал в Олбэни?
— Нет. И следователю Броуски тоже так не кажется.
Упомянув следователя из Олбэни, ей пришлось рассказать Нику и о признании Нэда Койлера.
В конце разговора Эмили отказалась от предложения Уолтера Тодда предоставить ей телохранителей и приняла приглашение Ника позавтракать с ним в «Старой мельнице» в воскресенье.
— Надеюсь только, что нам не придется обсуждать еще одно свежее убийство, — с горькой усмешкой сказала она.
После того как они простились, Ник еще долго сидел за столом, скрестив руки на груди. Он никак не мог понять, почему такой умной и проницательной Эмили не приходит в голову, что следующей жертвой может оказаться она сама?
51
Для Томми Даггана и Пита Уолша утро началось в кабинете Эллиота Осборна. Стол прокурора был весь завален газетами.
— Ты не очень-то фотогеничен, Томми, — заметил Осборн.
— Я этот снимок еще не видел, — пробормотал огорченный Томми. Фотография была сделана вчера, когда он выходил из дома на Ладлэм-авеню. Рассматривая ее, Томми пришел к выводу, что надо немедленно скидывать вес.
Зато Уолш был похож на киногероя.
— Зря ты не попробовался на роль в «Законе и порядке», — ехидно заметил Томми.
— Я и сам жалею. В школе, в четвертом классе, я играл Джо Фиша в пьесе «Джо Фиш и его магазин игрушек», — ударился в воспоминания Пит. — Это была главная роль, и я…
— Ну ладно, хватит об этом, — оборвал его Осборн. Все трое посерьезнели. Осборн кивнул Даггану:
— Давай ты первым.
Томми уже держал наготове раскрытый блокнот.
— Вы уже знаете, что найденный вчера скелет мы идентифицировали. Данные стоматолога подтверждают, что это останки Карлы Харпер. Кусок шарфа, которым ее задушили, — фрагмент того же самого шарфа, которым задушили Марту Лоуренс. Убийца использовал один кусок, когда душил Марту, кусок из середины — для убийства Карлы. Часть шарфа пока не обнаружена.
— Что означает, что, если убийца следует своему плану, он снова пустит в ход этот шарф в субботу. — Осборн нахмурился, размышляя. — Сколько бы мы ни выделили полицейских для патрулирования Спринг-Лейк, мы не можем быть на каждой улице, около каждого дома. Как идет дело по Уилкоксу? Что вам удалось выяснить?
— Мало что нового по сравнению с тем, что у нас уже было. Он был единственным ребенком, вырос на Лонг-Айленде. Отец его умер, когда он был совсем ребенком, близок с матерью, школьной учительницей. Похоже, она помогала ему готовить уроки — он всегда был отличником. Сестра его отца жила в Спринг-Лейк, и он частенько гостил у нее летом. Его мать умерла, когда ему было тридцать восемь, через пару лет он женился на Рейчел. — Томми сделал паузу. — Шеф, будь она моей женой, я бы сделался коммивояжером, лишь бы пореже бывать дома. Прошел все этапы научной карьеры, стал президентом Инок-колледжа в Огайо. Ушел в отставку в пятьдесят пять — двенадцать лет назад. Пишет статьи в журналы, занимался историей здешних мест и писал статьи на эту тему в местные газеты. Недавно сказал библиотекарше, что пишет роман, где действие происходит в старом отеле «Монмаут».
— Вроде ничего подозрительного, — заметил Осборн.
— Если права Эмили Грэхем, может быть, кое-что и есть. Она считает, что мы имеем дело с убийцей, обнаружившим подробности давних убийств и копирующим их. И еще одно. Мы выяснили, что Уилкокс внезапно ушел в отставку с поста президента Инок-колледжа. В то время он только что возобновил с ними контракт и строил всякого рода планы по дальнейшему
