Нельсон Демилль - Игра Льва
Борис наставлял его: «На юге в основном проживают темнокожие африканцы или люди с европейской внешностью. Ты не похож ни на тех, ни на других. Но когда доберешься до Флориды, там будет легче. Во Флориде люди многих рас и цветов кожи, там тебя могут принять за латиноамериканца. Однако многие люди во Флориде говорят по-испански, а ты не говоришь. Так что, если придется объясняться, говори, что ты бразилец. В Бразилии говорят на португальском и очень мало кто из американцев знает этот язык. Но если будешь говорить с полицией, представляйся египтянином, как и записано в твоих документах».
Халил помнил об этом совете Бориса. В Европе полно туристов, бизнесменов и жителей из арабских стран, но в Америке, за пределами Нью-Йорка, его внешность могла привлечь внимание. Хотя Малик говорил об этой стране: «Этот идиот русский слишком пугает тебя. В Америке нужно всего лишь улыбаться, не выглядеть подозрительным, не держать руки в карманах, носить с собой американскую газету или журнал, давать чаевые – пятнадцать процентов от счета, – не стоять при разговоре слишком близко, чаще принимать душ и со всеми здороваться».
Халил улыбнулся, вспомнив эти слова Малика и то, какую оценку он дал американцам: «Они похожи на европейцев, но у американцев в мозгах меньше извилин. Говори конкретно, но не резко. Будь дружелюбным, но не фамильярничай. Американцы не сильны в географии и в различных областях культуры. Так что если захочешь быть греком, будь греком. Ты хорошо говоришь по-итальянски, так что можешь говорить, что ты с Сардинии. Американцы в любом случае ничего не знают ни о Греции, ни о Сардинии».
Халил отвлекся от своих мыслей и переключил все внимание на дорогу. На одних участках движение было довольно интенсивным, на других – машин встречалось совсем мало. Вдоль трассы тянулись главным образом поля и леса, в основном сосновые. Иногда попадались отдельные здания, похожие на фабрику или склад. Но, как и европейские автобаны, эта дорога проходила в отдалении от городов и населенных мест. Трудно было представить себе, что в Америке более двухсот пятидесяти миллионов населения. Вот в его родной стране насчитывалось всего около пяти миллионов человек, но с тех пор, как много лет назад Великий лидер сверг глупого короля Идриса, Ливия доставляла Америке массу неприятностей.
Халил позволил себе мысленно вернуться в дом генерала Уэйклиффа. Он берег эти мысли, оставляя на десерт, на сладкое.
Он мысленно прокрутил в воображении всю сцену и задумался над тем, каким образом можно было бы получить еще большее удовольствие от этого убийства. Возможно, надо было заставить генерала умолять его не убивать жену или заставить женщину встать на колени и целовать ему ботинки. Однако у Халила было ощущение, что они вряд ли стали бы делать это. Он выжал из них все, что мог. Другие попытки заставить их молить о милости не дали бы результата. Он ведь не скрывал цели своего появления, и они понимали, что все равно умрут.
Наверное, можно было бы придумать им более мучительную смерть, но его ограничивала необходимость сделать так, чтобы все выглядело, как ограбление. Ему требовалось время, чтобы завершить свою миссию до того, как американские спецслужбы поймут суть происходящего.
Асад Халил допускал, что во время любого его визита к людям из эскадрильи, бомбившей Эль-Азизию, он рискует попасть в руки полиции. Да, такой возможности он не исключал, однако успокаивало то, что он уже совершил в Европе, в аэропорту Нью-Йорка и в доме генерала Уэйклиффа.
Будет прекрасно, если он полностью завершит свой список, а если не сможет, то это сделает кто-то другой. Конечно, хотелось бы вернуться в Ливию, но это было не столь важно. Умереть во время джихада на территории врага – это триумф и честь. Ему уже уготовано место в раю.
С той ужасной ночи у Асада Халила еще никогда не было такого хорошего настроения.
«Багира. Я мщу и за тебя тоже».
Халил приближался к Ричмонду, движение на дороге стало значительно интенсивнее. Ему следовало свернуть на шоссе Е-295, объехать город и снова вернуться на шоссе I-95. В начале второго он увидел щит с надписью: «Добро пожаловать в Северную Каролину». Глядя по сторонам, Халил не обнаружил больших отличий по сравнению с Виргинией, – увеличивалась лишь вероятность, что его может остановить полиция, а в Джорджии и подавно.
Борис предупреждал, что на юге в патрульных полицейских машинах иногда сидят по двое полицейских и часто, останавливая автомобиль, они достают оружие, а значит, пристрелить их будет сложнее.
Борис также предупреждал, чтобы он не предлагал полицейскому взятку, если его остановят за нарушения правил движения. По словам русского, за это вполне могли арестовать. Халил помнил об этом еще по Европе, а вот у них, в Ливии, несколько динаров запросто удовлетворили бы полицейского.
Он продолжал двигаться по широкой, почти идеально прямой трассе. Машина у него была мощная, с большим топливным баком, однако, судя по компьютеру, до места назначения еще раза два придется заправляться.
Халил подумал о человеке, которому предстояло нанести следующий визит. Лейтенант Пол Грей, пилот штурмовика с позывным «Элтон-38».
Прошло более десяти лет и были истрачены миллионы долларов, прежде чем ливийская разведка сумела раздобыть список всех участников бомбардировки, и еще несколько лет потребовалось, чтобы установить местонахождение каждого. Одного из них, лейтенанта Стивена Кокса, офицера управления системами огня штурмовика с позывными «Отход-61», достать уже было нельзя, он погиб во время войны в Персидском заливе. Халил вовсе не сожалел об этом, ведь Кокс все-таки погиб от рук воинов ислама.
Тело его первой жертвы, полковника Хамбрехта, разрубленное на части, отправили домой, в Америку, в январе. А вторая еще не остыла.
Оставалось пятеро.
Сегодня вечером лейтенант Пол Грей присоединится в аду к своим сослуживцам.
И тогда их останется четверо.
Халил знал, что ливийская разведка выяснила имена и некоторых других пилотов, из других эскадрилий, которые бомбили Бенгази и Триполи, но ими займутся в другой раз. Халилу предоставили честь нанести первый удар – лично отомстить за смерть своей семьи, за смерть дочери и за увечья, нанесенные жене и сыновьям Великого лидера.
Халил нисколько не сомневался, что американцы уже давно забыли про 15 апреля 1986 года. После этого они бомбили еще столько, что этот случай для них ничего не значил. Во время войны в Персидском заливе десятки тысяч иракцев погибли от рук американцев и их союзников. А правитель Ирака Хусейн мало что сделал, чтобы отомстить за смерть своих мучеников. Но ливийцы не иракцы. Великий лидер никогда не забывает оскорбления, предательство или смерть мучеников.
Интересно, а что в данный момент делает лейтенант Пол Грей? И был ли этот человек одним из тех, кому генерал Уэйклифф звонил вчера? Халил точно не знал, поддерживают ли связь бывшие сослуживцы, однако, судя по записи в ежедневнике генерала, 15 апреля они созванивались. Но если они говорили по телефону всего пару дней назад, то вряд ли будут звонить друг другу в ближайшее время, если только кто-нибудь не сообщит им о смерти генерала Уэйклиффа. Миссис Уэйклифф, конечно же, не сообщит, и вообще тела, скорее всего, обнаружат не раньше, чем через сутки.
Хорошо, если полиция посчитает, что чета Уэйклифф и служанка погибли от рук грабителей – с точки зрения полиции это обычное преступление, – но если в дело вмешаются спецслужбы, они могут взглянуть на это убийство по-другому.
Но в любом случае, если они и заподозрят что-то, у них не будет оснований первым делом подумать, что это месть со стороны Ливии. Генерал служил в самых разных местах, а его назначение в Пентагон может навести на мысль о политическом убийстве.
Халил понимал, что самым важным обстоятельством в его пользу является тот факт, что очень мало кто знал об участии этих офицеров в авианалете на Ливию. Как выяснили ливийская и советская разведки, об этом не упоминалось даже в их личных делах. Существовал только отдельный список с грифом «Совершенно секретно». Секретность оберегала этих людей столько времени, но теперь она помешает спецслужбам установить связь между тем, что произошло на базе Лейкенхит в Англии, в Вашингтоне и скоро произойдет в Дейтона-Бич, штат Флорида.
Однако сами убийцы знают, что их связывает, и это постоянно будет создавать проблему. Оставалось только молиться Аллаху, чтобы он держал его врагов в неведении, а быстрота и решительность позволят ему убить их всех или, по крайней мере, большинство.
Малик как-то спросил: «Асад, ходят слухи, будто ты чувствуешь опасность до того, как увидишь ее, услышишь или унюхаешь. Это правда?»
На что Халил рассказал Малику о той ночи во время налета, умолчав лишь о Багире. «Я находился на крыше и молился, и еще до того, как появился первый самолет, я почувствовал опасность. Мне было видение: огромные страшные хищные птицы летят на нашу страну. Я побежал домой, чтобы предупредить семью, но опоздал».
