Урсула Познански - Игра 14.0
У всего отряда минус Сандра, Варце и Ларс, злорадно зашептал внутренний голос. Ты про них совсем забыл, испугавшись за собственную шкуру, верно?
Бастиан закрыл глаза. Снова открыв их через пару минут, он перехватил взгляд Лисбет: она не отрываясь смотрела на него и Пауля. Заметив, что Бастиан тоже на нее смотрит, девушка улыбнулась.
Он высвободился из объятий Пауля, пробормотав короткое извинение, и сделал то, что давно намеревался: отправился посмотреть, как чувствуют себя Штайнхен и Арно.
Обоих положили в непосредственной близости от костра, чтобы дать им согреться, и это уже успело привести к весьма нехорошим последствиям: Арно буквально горел, как от огня, лежал в полузабытьи и только тихо постанывал при малейшем прикосновении к нему. Рана у него на лбу покрылась коркой и начала воспаляться. Это было самое страшное.
Надо было тайком прихватить с собой что-нибудь для дезинфекции ран, это никому бы не помешало. Какая непостижимая глупость с моей стороны!
В голове Бастиана проносились картины из старых фильмов, герои которых прижигали раны, чтобы исключить попадание в них инфекции. Он содрогнулся. Нет. Завтра утром они точно отправятся обратно, и никто больше в западню не угодит. А там уже вопрос одного-двух часов, пока Арно не будет оказана профессиональная помощь — тогда уж за дело возьмутся настоящие врачи с настоящими лекарствами.
— Регулярно давай ему пить. Ладно? — попросил он Альму и передвинулся к Штайнхену. Тот поприветствовал его ослабевшим голосом:
— Томен, мой благородный спутник. Мы ввергли вас в нескончаемые невзгоды, не правда ли?
— Да нет, у меня всё нормально. А у тебя? Покажи-ка руки.
Слава богу, они выглядели намного лучше. Кожу всё еще усеивали волдыри, однако больше их не стало; похоже было, что они уже начинали подживать.
— Тебе легче дышать?
— Гораздо легче, чем даже сегодня днем, — кивнул Штайнхен. — Иду на поправку, кажется. Спасибо, что ты обо мне заботи…
Оборвав сам себя и прищурившись, он стал всматриваться во что-то, находившееся за спиной у Бастиана.
— Что случилось?
— Даже не знаю. Мне показалось, что я вижу кого-то там, где начинается проход. Глаза. Там были глаза.
Бастиан, как ни старался, ничего не смог разглядеть. Обычная проблема. Он проклинал свою близорукость.
Вот и Айрис тотчас стремительно повернула голову в ту сторону, куда указывал Штайнхен; каждая мышца ее тела напряглась.
— Тристрам, — мягко сказала Доро. — Пора бы ему нанести нам визит. Ведь мы теперь окончательно оказались в его владениях.
— Прекрати, пожалуйста! — простонал Пауль. — Неужели ты не можешь просто порадоваться тому, что мы сидим в сухом месте, что Штайнхену стало лучше и что здесь мы, наконец, хоть немного отдохнем?
Она засмеялась.
— О да, отдохнем. Обретем вечный покой. Или вы еще не поняли, что это место и станет нашей могилой?
На ночь решено было выставить караульных, поделив время дежурства поровну. Но вовсе не мрачные фантазии Доро стали причиной такого решения — просто Пауль опасался, что костер, который они разожгли, чтобы согреваться всю ночь, погаснет, если за ним не присматривать.
В число караульных не вошли ни Арно, который лежал полумертвый, ни Штайнхен — он еще не в состоянии был нести дежурство. Девушкам Пауль тоже не хотел доверять одинокие ночные бдения, посчитав, что не их это дело — сидеть и оцепенело смотреть на костер, иногда подкладывая туда дрова. Поэтому оставались только он сам, Георг, Ральф, Натан и Бастиан.
— Каждый будет дежурить примерно часа полтора. Если у кого-то нет чувства времени, придется считать.
Бастиан слишком устал, чтобы вызваться караулить первым, он уже практически засыпал сидя — и предложил, что он будет дежурить третьим.
Разобравшись с этим, все отправились подыскивать себе место для сна, а Пауль стал собирать ветки и сучья, за много лет нападавшие в подземный зал через открытую шахту. Айрис и Бастиан легли рядом друг с другом; обняв девушку, он прижался грудью к ее спине. Одеяла у них не было, одежда еще не высохла до конца, им пришлось лежать на жесткой земле, но в те секунды, когда сон стирал чувства Бастиана, гасил их одно за другим, он по-прежнему ощущал аромат волос Айрис — пока весь мир для него не превратился в один этот запах. Больше он уже ничего не помнил.
— Слишком рискованно.
— Не беспокойся. Мы всё продумали. Я не собираюсь отказываться.
— Даже не знаю.
— Ой, да ладно. Что же, по-твоему, должно случиться? Дела идут всё лучше и лучше!
— Я не могу всегда на это рассчитывать. Я беспокоюсь за тебя, неужели не понимаешь?
— А как же! Конечно. Но мне очень-очень хотелось бы.
— Хорошо, мы это сделаем. Но у меня плохие предчувствия.
— Окажешь мне еще одну услугу?
— Конечно. Всегда.
— Ты никому не скажешь? Правда ведь? Никому-никому? Нет, только не надо вздыхать! Пообещай мне.
— Если это для тебя так важно.
— Больше, чем ты можешь себе представить.
Что-то шевельнулось. Что-то дрогнуло под рука ми. Что-то взвыло, далеко-далеко, — звук был глухим, полным отчаяния.
Мир возвращался медленно, по частям. Жесткая земля под правым боком, боль в неловко повернутой шее. Мерцающий свет, стоит только поднять веки.
Потом понемногу вернулись воспоминания, и вой тут же стал казаться смертельно опасным. Бастиан моментально поднялся и сел, заметив что Айрис уже была на ногах и пристально смотрела в ту сторону, откуда доносился душераздирающий звук.
Георг сидел на корточках, выжидая, готовясь к броску, сжимая в руке деревянный меч. Очевидно, была его очередь караулить — Пауль, видимо, спал, честно заслужив свой отдых. Лисбет тоже еще не проснулась. Альме, наоборот, было уже не до сна — с опухшим лицом она сидела возле Арно и успокаивала Родерика. Песик, похоже, совершенно обезумел, едва заслышав странный вой: он скулил, рвался с поводка, на который его пришлось посадить, а когда всё это не помогло, затявкал, а потом начал подвывать в унисон.
— Души, — взволнованно шептала Доро. — Голодные души.
Она съежилась и снова начала повторять заклинания, которые и так твердила весь вечер, — на этот раз едва слышно. Бесплотный вой, пробивавшийся к ним из тьмы, без труда заглушал бормотание девушки. Игроки один за другим просыпались.
— Словно из иного мира, — шепнула Альма.
Бастиан и Штайнхен обменялись растерянными взглядами. Нет, им однозначно не померещилось. Призраки… Мысль об этом была просто смешна. Черно-красные тени, которые костер отбрасывал на древние каменные стены подвала, дрожали в такт тоскливому звуку, раскачивались в его ритме…
— Что нам теперь делать? — Ральф готов был расплакаться.
— Ждать, — лаконично отозвался Бастиан.
Он не мог объяснить, что здесь творится, и слишком устал, чтобы здраво об этом рассуждать. Голодные души. Нет, не стоит даже думать так. Всё куда проще. Они здесь не одни. Странный вой — по сути, первый реальный факт, доказывающий, что в этом лесу прячется, по крайней мере, еще один человек.
Кто-то делит с нами эти подземные залы и поет нам свою жуткую ночную песнь. А мы сидим возле костра, съежившись от страха, и при этом ярко освещены, словно актеры на сцене под софитами.
Но Бастиан радовался хотя бы тому, что им не пришлось в полной темноте выслушивать этот вой, который то нарастал, то почти смолкал. Если что-то будет к ним приближаться, они непременно заметят.
Ральф все-таки не выдержал. Упав на четвереньки, он подполз к Паулю и принялся трясти того за плечи.
— Пауль! Пожалуйста! Разве ты этого не слышишь?
Бастиан вмешался:
— Ты рехнулся? Оставь его в покое, он и так весь день носился, тащил Арно; наверное, пары минут — и то не отдохнул. Что ты от него хочешь?
— Он самый сильный из нас, — хныкал Ральф. — Он должен знать, что нам делать, а я так боюсь, я не хочу здесь оставаться. Доро сказала, что это место станет нашей могилой, а я не хочу умирать. Пожалуйста, Пауль, проснись, пожалуйста…
Всхлипывая после каждого слова, правой рукой он вцепился в рубашку Пауля, и, прежде чем Бастиану удалось его оттащить, Ральф достиг своей цели: Пауль открыл глаза.
Всего какую-то долю секунды он пытался понять, что происходит, и уже в следующее мгновение его взгляд стал осмысленным и бодрым.
— Что это?
— Мы не знаем, — ответил Ральф и засопел. — Доро говорит, это…
— Ах, Доро! — вне себя от ярости фыркнул Пауль.
Вскочив на ноги, он сделал пару шагов в сторону темного прохода, откуда доносился вой.
— Нет! — Ральф повис у него на плече. — Это слишком опасно.
— Оставь его, — тихо сказала Доро. — Он не хочет слышать добрых советов.
