Дом в соснах - Ана Рейес
Или, по крайней мере, попытаться.
Майя всегда любила хорошо повеселиться, с тех самых пор, как Обри впервые стащила пинту водки у своей мамы и они выпили ее, смешав с SunnyD[5]. Но тогда выпивка имела для них другой смысл. В подростковом возрасте они с Обри стремились к разного рода «подвигам» и считали себя непохожими на «перегоревших» в школе детей, которые между уроками пробирались к доске анонимных жалоб и сутулились у своих шкафчиков с покрасневшими глазами. Майя училась на отлично, не прилагая усилий, а Обри, хотя ее оценки никогда этого не отражали, была по-своему умна. Она разбиралась в людях, видела их поступки насквозь. Ее семья много переезжала, когда она была маленькой, так что у нее был большой опыт в приобретении друзей, но одной вещи она так и не научилась – сохранять их.
Майя познакомилась с новенькой на уроке английского в девятом классе. Та выглядела загадочной и интригующей для всех, особенно для мальчиков, благодаря своим зеленым глазам и лукавой улыбке. Майя стала одной из большого количества новых подруг, которых Обри завела за первые несколько недель учебы в школе, но лишь их дружба оказалась крепкой. И они обе дорожили ею.
Они работали в паре, готовя доклад об Эмили Дикинсон, и сблизились благодаря поэзии. Их объединила способность восхищаться красивой рифмой. Вместе с тем они были очень разные: Обри – вечная новенькая, и Майя – вечно уткнувшаяся носом в книгу. Она выглядела латиноамериканкой, но выросла с белой матерью-одиночкой и очень мало знала о своей семье в Гватемале. При этом чувствовала, что не вписывается в общество других испаноязычных детей, однако, не будучи белой, выделяется и в Питтсфилде.
Майя проводила большую часть своего времени за чтением и придумыванием историй. Она была популярнее среди учителей, нежели среди своих сверстников, но ее это устраивало. Она собиралась стать писателем так же, как ее отец, хотела сочинять книги и прославиться. Она собиралась оставить Питтсфилд позади.
Она поступила практически во все университеты, в которые подавала документы, и выбрала Бостонский из-за программы творческого письма и предложенной стипендии. Но за неделю до начала учебы умерла Обри.
И жизнь Майи разделилась на «до» и «после».
Она потеряла самую близкую подругу. Все произошло у нее на глазах, но по сей день она чувствовала, что в этом инциденте было нечто большее, чем она увидела. Сродни наблюдению за магическим трюком, когда понимаешь, что это иллюзия, но не знаешь, как фокуснику она удалась.
Ситуация казалась невероятной. Обри была здорова, у нее не имелось никаких хронических заболеваний. Ее родители потребовали вскрытия, но оно не дало никаких ответов, и медицинский эксперт в конце концов назвал произошедшее «внезапной необъяснимой смертью». По-видимому, так называют случаи, когда кто-то падает замертво безо всякой причины, частенько обвиняя сердечную аритмию или отдельные виды припадков.
Лишь Майя была уверена, что причина всему – Фрэнк.
Не было ни оружия, ни яда, ни какого-либо контакта. На теле Обри не было ни кровоподтеков, ни ран. Майя не могла ничего доказать – даже объяснить не могла, – но она настаивала на том, что он каким-то образом обманул их всех.
Возможно, будь у нее хоть какие-то, даже незначительные улики, полиция отнеслась бы к ее заявлению серьезнее. Но как бы то ни было, они допросили Фрэнка и, не найдя причин задерживать его, отпустили, предупредив Майю об опасности ложных обвинений. Заметив, что своим поступком она могла разрушить мужчине жизнь.
Мама очень терпеливо и внимательно отнеслась к подозрениям дочери, но когда они не подтвердились, стала беспокоиться о психическом здоровье Майи. Психическое заболевание преследовало семью, как проклятие, и семнадцать лет были как раз тем возрастом, когда оно могло нанести удар.
Вот так девушка оказалась на приеме у доктора Фреда Барри, которого мама Майи нашла в «Желтых страницах».
После часовой беседы врач диагностировал у Майи кратковременное психотическое расстройство, которое могло быть спровоцировано горем. Он нашел ее страхи насчет Фрэнка бредовыми, но заверил, что она была не первой, кто объяснял столь внезапную смерть магией, мистикой или чем-то подобным. Из ста тысяч человек примерно двое внезапно умирают по причинам, которые не могут быть объяснены вскрытием.
В некоторых культурах в таких смертях обвиняют злых духов. Разум всегда будет пытаться объяснить то, чего он не может понять, – он будет придумывать истории, теории, целые системы убеждений, а разум Майи, по словам доктора Барри, принадлежал к тому типу, который видит лица в облаках и послания в чаинках, находит закономерности там, где другие их не видят. Это означало, что у нее хорошее воображение, при этом способное обмануть ее саму.
Нейролептики притупили жгучую уверенность в том, что Фрэнк каким-то образом обманул всех, но это чувство так и не исчезло полностью. Иногда оно накатывало на нее, словно темное наваждение. Кошмарное убеждение в том, что доктор Барри был неправ, хотя все ему верили, и что Фрэнк на самом деле убил ее лучшую подругу.
Вместе с этой убежденностью пришел страх. Майя была для Фрэнка помехой, свидетелем того, что он натворил. Если он действительно убийца, у нее имелись все основания бояться, и тот факт, что она не знала, как он это сделал, усугублял ситуацию, порождая ужасную неопределенность, которая не давала ей двигаться дальше. Вот только со временем она научилась не говорить о своих подозрениях ни с доктором Барри, ни с кем-либо еще. Ее бесило, когда люди смотрели на нее как на сумасшедшую. Убедившись, что девушка отказалась от бредовых мыслей, доктор Барри объявил ее выздоровевшей, хотя и немного встревоженной, и заменил нейролептики на транквилизатор.
Это сработало. Новый препарат притуплял страх и вырубал ее ночью.
Алкоголь тоже помогал. На протяжении всего обучения в колледже она несколько вечеров в неделю напивалась до беспамятства. Ей все еще удавалось получать пятерки и четверки, но она посещала самые простые занятия в переполненных аудиториях, где никто не знал ее имени, и не имело значения, была ли она с похмелья. Она продолжала убеждать себя, что ей весело. Возможно, так оно и было; это оказалось трудно вспомнить. В Интернете имелось достаточно смущающих фотографий, на которых она с неизменным напитком в руках танцует на столешницах, чтобы предположить, что она прекрасно проводила время.
После колледжа она была счастлива устроиться на работу в Kelly’s
