Робин Кук - Перелом
— Простите, что беспокою вас, доктор Стэплтон, — произнес Аллен скрипучим голосом.
— В чем дело?
— Самоубийство, сэр.
— Ну и что из этого следует? Неужели ваши парни не могут справиться самостоятельно?
Джек плохо знал Аллена, но зато был прекрасно знаком с дежурившим Стивом Марриотом. Стив был опытным криминалистом.
— Это резонансное дело, сэр. Покойная была женой или подругой иранского дипломата. Он на всех кричит и грозится связаться с иранским послом. Мистер Марриот попросил ему помочь, но кажется, что для меня это слишком сложно.
Джек не ответил. Случилось неизбежное. Ему придется побывать в том месте. Такие дела неизбежно влекут за собой политические осложнения. И это была та сторона его профессии, которую Джек терпеть не мог. И успеет ли он к восьми вечера в ресторан, если сейчас отправится на место самоубийства? Его тревога усиливалась.
— Вы еще на линии, доктор Стэплтон?
— Да, во время последней проверки я все еще был на связи.
— Простите, доктор Стэплтон. Я подумал, что нас могли прервать, — сказал Аллен. — На всякий случай сообщаю адрес: квартира пятьдесят четыре D в башнях ООН на Сорок седьмой улице.
— Надеюсь, к телу не прикасались? — спросил Джек, надевая коричневый вельветовый пиджак. Он машинально прикоснулся к квадратному предмету в кармане.
— Во всяком случае, ни я, ни криминалист этого не делали.
— А полиция? — поинтересовался Джек, шагая по пустынному коридору к лифту.
— Я не спрашивал, но думаю, они ничего не трогали.
— А муж или… как его там… друг?
— Вы сможете узнать это у полицейских. Детектив стоит рядом, и он хочет с вами поговорить.
— Давайте его сюда.
— Эй, приятель! — Голос был таким громким, что Джек отвел трубку от уха. — Тащи сюда свою задницу!
Джек узнал голос. Это был его старый друг Лу Солдано, детектив из отдела расследования убийств департамента полиции Нью-Йорка. Дружили они лет десять, почти столько же, сколько он знал Лори. Собственно, Лори их и познакомила.
— Я мог и догадаться, что за всем этим стоишь ты! — простонал Джек. — Надеюсь, ты не забыл, что мы должны встретиться в восемь? И не рядом струпом, а в прекрасном ресторане.
— Я, как тебе хорошо известно, не планирую появление жмуриков. Это случается тогда, когда случается.
— Но как ты оказался здесь? Может быть, вы считаете, что это не самоубийство?
— Ничего подобного! Все нормально, это самоубийство, а торчу я здесь по личной просьбе нашего обожаемого капитана. Учитывая характер вовлеченных сторон и то, какую кучу дерьма они могут на нас вывалить, старик попросил меня сделать все, чтобы этого не случилось. Ну так ты едешь?
— Уже в пути. Скажи, тело трогали?
— Только не мы.
— Кто там так орет?
— Дипломат, естественно. Либо муж усопшей, либо ее дружок. Это нам еще предстоит выяснить. Парень потрясен, но уж очень горласт. Так что еще больше ценишь тех, кто страдает молча. Он орет на нас с того момента, как мы вошли. Пытается командовать нами так, словно он Наполеон.
— И что ему не нравится?
— Он требует, чтобы мы прикрыли голое тело этой женщины. Она совсем голая. Он чертовски разозлился, когда мы сказали, что не прикроем до тех пор, пока вы, парни, не закончите свою работу.
— Постой! Что, женщина обнажена?
— Голая, как ощипанная сойка. Даже волос на лобке нет. Все гладкое как колено, что говорит…
— Лу! — оборвал его Джек. — Это не самоубийство!
— Что? — спросил Лу таким тоном, словно не поверил своим ушам. — Ты хочешь сказать, что это убийство, даже не взглянув на место преступления?
— Место преступления я еще увижу. Но ты прав: я говорю тебе, что это не самоубийство. Предсмертная записка нашлась?
— Предположительно да. Но она на фарси. Поэтому не знаю, что там написано. Дипломат говорит, что это прощальная записка.
— Это не самоубийство, Лу, — повторил Джек. Подошел лифт. Джек зашел в кабину и, придержав двери, чтобы не терять связи с Лу, продолжил: — Готов поставить пятерку. Я никогда не слышал, чтобы женщина совершала самоубийство в голом виде. Подобное никогда не случается.
— Шутишь!
— Ни в коем случае. Дело в том, что женщины, совершая самоубийство, всегда думают о том, как они будут выглядеть, когда найдут их тело. Поэтому начинай действовать и вызывай своих ребят. И ты, естественно, знаешь, что этот горластый дипломат — не важно, муж или друг — является главным подозреваемым. Не позволяй ему сбежать в иранское представительство. Если он смоется, ты его скорее всего никогда больше не увидишь.
Дверь лифта закрылась, и Джек спрятал телефон. Он очень надеялся, что за вынужденным изменением вечерних планов не стоит нечто большее. Жизнь Джеку отравляла навязчивая мысль, что смерть, с которой он постоянно имеет дело, может тайком подкрасться к дорогим ему людям и если кто-то из них умрет, то он станет невольной причиной их гибели. Он посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого.
— Проклятие, — произнес он и от бессилия шлепнул несколько раз ладонью по двери лифта. Может быть, ему стоит все переиграть?
Он быстро отыскал велосипед в той части морга, где хранились гробы для неопознанных трупов, открыл замок, надел шлем и выкатил машину на Тридцатую улицу. Кругом стояли фургоны для перевозки трупов. Джек сел на велосипед и выехал на улицу. На углу он свернул на Первую авеню.
И все его тревоги сразу исчезли. Привстав на педалях, он бросил велосипед вперед, быстро набирая скорость. Час пик закончился, и автомобили, включая такси, автобусы и грузовики, двигались на вполне приличной скорости. Состязаться Джек с ними не мог, но и отставал не очень сильно. Благодаря почти ежевечерней игре в баскетбол он находился в прекрасной форме.
Вечер был просто великолепным. Закат за Гудзоном золотил город. Отдельные небоскребы резко выделялись на фоне пока еще синего, но с каждой минутой темневшего неба. Джек проехал мимо Медицинского центра Нью-Йоркского университета и чуть дальше, к северу, — мимо комплекса зданий Генеральной Ассамблеи ООН. Он старался держаться крайней левой полосы, чтобы свернуть на Сорок седьмую улицу, движение по которой было односторонним. Башни ООН находились почти рядом с Первой авеню. Более чем шестидесятиэтажные сооружения из стали и мрамора упирались в вечернее небо. Перед главным входом, сверкая проблесковыми маячками, стояли машины Нью-Йоркского департамента полиции. Закаленные горожане шагали мимо, не удостаивая их взглядом. Во втором ряду Джек заметил изрядно потрепанный «шевроле», принадлежащий Лу. Рядом стояла труповозка городской Службы здравоохранения.
Когда он прикрепил велосипед цепью к столбу со знаком «Парковка запрещена», к нему снова вернулись все его тревоги. Для того чтобы возыметь положительное действие, поездка была слишком короткой. На часах — половина восьмого. Он показал полицейский жетон швейцару в ливрее, и тот направил его на пятьдесят четвертый этаж.
Обстановка в квартире оказалась на удивление спокойной. Лу Солдано, Аллен Айзенберг, Стив Марриот и несколько полицейских в униформе расселись в гостиной, как в приемной врача. В комнате царила тишина.
— Что мы имеем? — поинтересовался Джек.
— Мы ждем тебя и экспертов-криминалистов, — ответил Лу, вставая со стула.
Остальные тоже поднялись. На Лу вместо его мятого и слегка поношенного одеяния была прекрасно отглаженная рубашка с неярким галстуком и стильный, хотя и не очень складно сидящий на нем спортивный пиджак в клетку. Пиджак был несколько узковат для его коренастой фигуры.
— Должен признать, что ты смотришься щеголем, — сказал Джек.
Даже его коротко стриженные волосы были сегодня приглажены, а знаменитая вечерняя щетина исчезла.
— Я настолько хорош, насколько это возможно, — сказал Лу и, подняв руки, поиграл бицепсами. — Влез в эту шкуру ради твоего ужина. Успел заскочить домой и переодеться. Да, кстати, по какому поводу сборище?
— А где дипломат? — спросил Джек, игнорируя обращенный к нему вопрос.
Он заглянул в кухню и в комнату, служившую столовой. Кроме тех, кто собрался в гостиной, в квартире никого не было.
— Слинял из курятника, — ответил Лу. — Рванул, как только я положил трубку. При этом угрожал нам тяжелыми последствиями.
— Тебе не следовало его отпускать, — заметил Джек.
— А что, по-твоему, я должен был делать? — возразил Лу. — Ордера на арест у меня не было.
— Разве ты не мог задержать его до моего прихода, чтобы я задал ему несколько вопросов?
— Пойми, капитан направил меня сюда, чтобы не осложнять дело и не раскачивать лодку. Если бы я задержал его, лодка раскачалась бы так, что мало не покажется.
— Что ж, — сказал Джек, — в конце концов, это твоя проблема. Давай взглянем на тело.
