Флоренс Хёрд - Поместье Вэйдов
— Белла, позволь представить тебе Нэнси. — С этими словами он обнял меня за плечи и легонько притянул к себе.
Густые брови миссис Кингсли недоуменно полетели вверх, в глазах сверкнул холод.
— Нэнси, я хочу тебя познакомить с несравненной миссис Беллой Кингсли, — продолжал тем временем Джеф, — единственной и неповторимой…
— Кто это? — неприязненно спросила миссис Кингсли.
Джеф расхохотался.
— Это моя жена, Белла. Как она тебе нравится?
Говоря откровенно, мне была не слишком по душе фамильярность Джефа. В данную минуту я бы предпочла более церемонное обращение, чтобы увереннее чувствовать себя под колючим взглядом миссис Кингсли.
— Твоя… кто? — переспросила она, глядя на Джефа широко открытыми глазами. Кровь отхлынула от ее щек, остались лишь два красных пятна на широких скулах.
— Я успел жениться по пути в Вест-Коуст, — небрежно бросил Джеф.
— Ты? Жениться? — последнее слово она произнесла так, словно речь шла о чем-то неприличном. — Где же ты ее подцепил?
От стыда я готова была провалиться сквозь землю. Ужасно вот так стоять и слушать, как о тебе говорят, точно о неудачной покупке в супермаркете.
— Я познакомился с ней в Колтонском университете, — сказал Джеф. — Правда ведь, она премиленькая?
Миссис Кингсли не ответила, продолжая испытующе смотреть на него.
— Ты мог бы, по крайней мере, предупредить меня, — проговорила она наконец.
— Полно, Белла! Стоит ли сердиться из-за пустяков! — В этот момент Джеф походил на напроказившего мальчишку, старающегося избежать взбучки.
Миссис Кингсли поджала губы и промолчала. Она окинула меня с ног до головы холодным оценивающим взглядом, заставив покраснеть до корней волос. Я мгновенно вспомнила о своей измятой в дороге юбке, забрызганных грязью туфлях, немытых несколько дней волосах.
С какой стати я должна стесняться ее, спрашивала я себя сердито. Ведь она здесь всего лишь экономка! Но было ясно с первой же минуты, что всем в доме заправляет именно миссис Кингсли, а вовсе не бедняжка миссис Вейд.
— Будет тебе дуться, Белла! — прервал тягостное молчание Джеф. — Сколько можно препираться, стоя на пороге? Лучше расскажи-ка, что у нас сегодня на ужин, — мы умираем от голода!
Не говоря ни слова, Белла повернулась и удалилась в дом. Джеф, взяв меня за руку, повел через стеклянную дверь вслед за ней.
До конца дней мне, наверное, не забыть впечатления, которое в тот первый раз произвел на меня дом Вейдов. Внутри огромной пустой прихожей царили холод и сумрак; дневной свет едва проникал в окна через пыльные тяжелые шторы. В нос ударил запах плесени, столь характерный для старых особняков, — запах разложения и смерти. По моей коже прошел озноб — то ли от затхлого сырого воздуха, то ли от жутковатой атмосферы дома. Посредине начиналась широкая лестница с низкими выщербленными ступеньками, ведущая на верхние этажи дома. Выше она раздваивалась, расходясь в стороны двумя изогнутыми ветвями. По обеим сторонам основания лестницы на низких квадратных постаментах два мраморных купидона с крылышками за спиной держали в воздетых к небу пухлых ручках громоздкие золоченые светильники.
Джеф сразу же направился в столовую, где нас уже дожидался накрытый стол. Ужин явился для меня тяжким испытанием — чего не скажешь о Джефе. Он говорил и говорил с Беллой, словно стараясь наверстать упущенное за год своего отсутствия в доме. Ни его, ни ее ничуть не заботило то, что я и миссис Вейд пребываем в совершенном забвении. Я попыталась было завести разговор со своей новоприобретенной свекровью, но миссис Вейд только слабо улыбнулась в ответ, и слова сами собой замерли на моих губах.
Комната, в которой мы сидели, казалась мрачной, несмотря на высокий потолок и большие окна в просторных полукруглых нишах. Мебель была тяжеловесная и очень старая. В центре стоял массивный круглый стол на ножках в виде изогнутых когтистых лап некоего диковинного зверя. Сбоку возвышался огромный буфет из темного полированного дерева с резными створками и мутными, от времени растрескавшимися стеклами. Стены покрывали выгоревшие обои ядовито-зеленого цвета, испещренные замысловатым, напоминающим некие загадочные письмена орнаментом.
— В наше время так трудно найти хорошую прислугу, — жаловалась миссис Кингсли. — Любой индеец, едва научившись писать свое имя, спешит устроиться на оборонный завод. Раз в неделю только и приходит одна мексиканка помогать мне прибираться. Спесива ужасно, но я вынуждена ее терпеть. От Сьюарда помощи не дождешься, он вечно торчит в саду, да все без толку — сам видел, какой там ералаш.
— Кстати, — спросил Джеф, — где сейчас старина Сьюард?
— Отправился на собрание командиров дружин противовоздушной обороны. На военную службу его не берут по возрасту, да потом еще эта его хромота… Вот он и отводит душу, муштруя дюжину таких же, как он сам, отставников. Обычно он приходит поздно, мы никогда не ждем его к ужину.
— Сьюард все такой же ужасно милый, — подала голос миссис Вейд. — Он настоящий джентльмен, и его очень ценит начальство…
— Ты так говоришь, Эрнестина, потому что он твой давний поклонник, — с иронией произнесла миссис Кингсли. — Послушать тебя, так он прямо-таки ангел воплоти!
Она собрала со стола пустые тарелки и понесла их на кухню. Миссис Вейд моргнула несколько раз розовыми веками, затем, наклонившись к сыну, заговорщицки произнесла:
— Я забыла сообщить тебе нечто важное.
— Что именно, мама? — Джеф лениво захрустел стебельком сельдерея.
— Тони вернулся! — ее водянистые глаза заблестели.
— Тони? Откуда же он явился?
— Он теперь служит во флоте. Стал морским летчиком и носит такую же красивую форму, как твоя, — она дотронулась дрожащими пальцами до его плеча.
— Я чуть было не подумал, что он вернулся домой.
— Но я это и имела в виду…
Возвратилась миссис Кингсли со стопкой чистых тарелок в одной руке и большим блюдом с пирогом в другой.
— Мама мне что-то говорила про Тони. Уверяет, что он будто бы служит во флоте, — обратился к ней Джеф.
— Я разве не рассказывала? Он совсем недалеко от нас, на военной базе, и частенько ночует дома. — Она принялась разрезать пирог быстрыми точными движениями.
— Тони что, тоже летчик, как и я? Мне казалось, что он уже староват для полетов.
— Нет, он не летает, — ответила миссис Кингсли. — Кажется, он занимает какой-то пост в штабе. Точно сказать не могу — Тони не очень-то разговорчив. Ты же знаешь, он всегда был очень скрытным.
Миссис Вейд вскинула голову:
— Я так рада, что снова вижу его дома! Он теперь вырос и превратился в солидного мужчину… Его отец мог бы им гордиться.
— Мама, он уже десять лет как вырос, — проговорил Джеф.
— Да-да, ты прав… Но я его очень давно не видела. — Руки миссис Вейд дрогнули. — Когда он уехал, ты был еще совсем крошка и не помнишь его…
— Почему же, — криво усмехнулся Джеф, — кое-что помню. В особенности его приезды на каникулы.
Похоже было, что Джеф не слишком ладил со своим братом.
— Он был такой милый мальчик, такой воспитанный — всегда пододвинет мне стул, когда садимся за стол. Принесет, если нужно, чистую салфетку… — Ее голос прерывался от волнения. — Тони был такой маленький, а все уже понимал. Мы много с ним говорили, я ему рассказывала про Лотти…
— Эрнестина! — резко прервала ее миссис Кингсли. — Нечего волновать себя пустыми разговорами! Ешь пирог, — она поставила перед миссис Вейд тарелку. — Твой любимый, с яблоками.
— Но Белла… — слабо запротестовала миссис Вейд.
— Хватит, я же тебе сказала! Не то…
Что хотела сказать миссис Кингсли, так и осталось неизвестным, однако бледное лицо миссис Вейд побледнело еще больше. Спрятав под стол трясущиеся руки, она попыталась улыбнуться, но в ее слезящихся глазах ясно читался страх.
В полном молчании мы пили кофе, когда из прихожей донесся звук хлопнувшей двери. Через минуту в столовую вошел мужчина лет шестидесяти с коротко подстриженными седыми волосами и аккуратной щеточкой седых усов. При виде нас он удивленно остановился, затем сказал, обращаясь к Джефу:
— Здравствуй, мой мальчик! Признаться, никак не ожидал сегодня тебя здесь встретить.
Слегка прихрамывая, он пересек комнату и пожал Джефу руку.
— Для своих лет ты выглядишь отлично! — проговорил с улыбкой Джеф, отвечая на его рукопожатие. — И все благодаря твоей гимнастике, верно?
Вошедший коротко кивнул. Глядя на его моложавое, с легким загаром лицо, я отметила про себя, что он, несмотря на возраст и хромоту, в самом деле, оставлял впечатление здоровья и силы.
Джеф повернулся ко мне:
— Это дядя Сьюард, Сьюард Таунсенд. Дядюшка, хочу познакомить тебя с моей женой. Ее зовут Нэнси.
