Михаил Кречмар - Центр мира
Другой генерал-полковник, ещё не успевший столького совершить, присутствовал в кабинете лично. Именно к нему Шергин и обращался.
– Значит, Китай?
– Да, западные провинции.
Западные провинции Китая представляли из себя не ахиллесову пяту этого азиатского гиганта, а, как шутили остряки Службы, «ахиллесову задницу». Населённые национальными меньшинствами, они представляли собой автономии, в которых то и дело возникали сепаратистские движения, наподобие тех, которые совсем недавно раскололи «единый могучий Советский Союз».
– Собственно говоря, речь идёт об угле «пяти границ».
Шергин согласно кивнул головой. Место, где близко сходились границы Китая, Казахстана, Узбекистана, Киргизии и России, наряду с Кавказским регионом было самым беспокойным районом бывшего Советского Союза.
– Так что на «Пяти границах»? Тибетские сепаратисты захватили пусковую шахту ракеты «Великая Стена» и угрожают апокалипсисом? Или уйгуры штурмуют Лобнорский полигон для того, чтобы захватить миллионы квадратных километров радиоактивного песка и рассыпать его по всему Срединному царству?
– Ну, если бы оно так и было, то «Синьхуа» в любом случае преподнесло бы эти события как массовые проявления солидарности трудящихся с политикой КПК. А Народно-освободительная армия Китая – НОАК – одновременно с фанфарами «Синьхуа» растёрла бы этих трудящихся в мелкую пыль, годящуюся лишь на удобрение сельскохозяйственных угодий других трудящихся.
Шергин хмыкнул. Действительно, Китай, несмотря на любые реформы, оставался одной из самых закрытых стран на планете. И при этом стремительно становился самой могущественной страной.
– Как всегда, мелочи.
– Как всегда, мелочи, – согласился Шергин. – Из Китая ничего, кроме мелочей.
Оба они знали, что именно мелочи образуют совокупную картину. Любое широкое полотно без деталей предстаёт просто бесформенным пятном, на котором политики и абстракционисты могут нарисовать любую воображаемую структуру. «Если мы об этом ничего не знаем, то ещё не факт, что этого у них нет» – вот любимая формула политиков в общении с разведчиками. И, по большому счёту, они не так-то уж и неправы.
– И какие мелочи из Китая на этот раз?
– Марк Соломонович, давайте так. Мы неоднократно поступали подобным образом, сделаем и сейчас. Проговорите пожалуйста вслух те резоны, по которым мы до сих пор всегда отметали сведения о террористической деятельности в КНР.
– Ну да. Когда говоришь вслух, многие вещи становятся более очевидными, проявляются, что ли. Как лингвистические повторы в предложениях. На бумаге их, считай, и не видно, а произнесённые – вот они… Извольте.
Дело в том, что КНР сегодня, наверное, единственная значимая страна в мире, которая может на государственном уровне допустить мысль о геноциде населения, поддерживающего терроризм. Поэтому такие масштабные акты террора, как на Филиппинах, Бали, у нас в Москве или на Северном Кавказе, в Китае не только невозможны. Они даже вредны. Ничто так не вредит имиджу борьбы, как то, что собственное население сдаёт «борцов» пачками службе безопасности, принадлежащей к тому же другой нации. Ну и учтите традиционное презрение китайцев к жизни, как к чужой, так, пожалуй, и к собственной. Резидент НКВД в Китае, некто Вагау, известный теперь больше под псевдонимом «Пильняк», сам слышал от китайских чиновников: «Наши люди много, наши люди не жалей».
– А как же тогда все сведения об уйгурском и мусульманском сепаратизме Синьцзяна и о будущем государстве Восточный Туркестан? – поинтересовался собеседник Шергина.
– Ну, большую часть этой информации поставляют западные СМИ. Они же её и продуцируют. К тому же я не сказал, что в Синьцзяне в принципе не водятся националисты. Просто синьцзянские националисты находятся в одинаковом положении с якутскими националистами в СССР при том же Леониде Ильиче. Представляете, вылез бы при Брежневе какой-нибудь якутский националист с лозунгом: «Свободу народу Якутии»? Так его пристукнул бы первый встречный даже не милиционер, а просто народный дружинник. Молотком бы убил или ножкой от стула – тоже мне, сепаратист, тля из дырки… В Китае сейчас к сепаратистам именно такое отношение. А вот прятаться, пережидать какое-то время и даже тренироваться боевики могут. Более того, если их деятельность направлена против другого государства – в частности, против нас, – китайские власти могут даже закрывать глаза на активность террористических группировок. Потому что сами у себя они в любой момент могут эту шушеру пришлёпнуть, как муху. Скорее всего, сепаратизм в Синьцзяне управляется специально назначенными людьми из Пекина. «А народным вождём синьцзянского сепаратизма у нас будет товарищ Мухтарбек Мукри. Не провалите, товарищ Мухтарбек порученное вам ЦК КПК мероприятие…»
– Что ж, излагаете вы всё вполне логично, – произнёс генерал-полковник. – А теперь, пожалуйста, ознакомьтесь. – Он протянул Шергину тоненькую папку, каждый лист которой был разделён пополам и текст отпечатан на двух языках – китайском и русском. – Я прошу показать эти тексты вашим психологам-аналитикам – да-да, не кривитесь, вы согласились на их появление в отделе только под нашим давлением…
– И продолжаю считать это проявлением «социальной ответственности», как выражается Президент, то есть милостыней, которую наша Служба оказывает убогим…
– Ну, пришло время им отрабатывать эту милостыню. Нам необходимо срочно узнать, не являются ли представленные документы дезинформацией. Ну, как обычно… Если да, то с какой целью запущенной, если нет, тоже – с какой целью… Мы всегда принимали вашу точку зрения, Марк Соломонович. Китай – закрытая страна, все процессы находятся под контролем Компартии и Политуправления, если там что и происходит, то только с величайшего соизволения ЦК КПК. Представленные вам документы говорят о том, что эта ситуация сейчас корректируется. Причём корректируется извне. Здесь – жалоба нашего гражданина Алексея Зильберминца, туриста, путешествовавшего по Западному Китаю в составе небольшой группы. В городе Инин его задержала доблестная китайская полиция, тщательно проверила документы, запросила консульство… В свою очередь, гражданин Зильберминц устроил бучу… ну, не устроил, а попытался устроить – в Китае с бучами плохо… Но в процессе этой бучи его товарищи, московские туристы из клуба «Альплагерь», несколько раз общим планом ухитрились сфотографировать внутренности участка и часть этих снимков сберегли. Так вот, на снимках чётко видны портреты нескольких разыскиваемых в провинции Синьцзян, и, должен сказать в оправдание китайской полиции, как минимум трое из этих разыскиваемых имеют некоторое сходство с уважаемым гражданином Зильберминцем. Более того, на портретах написано, что эти люди могут разговаривать на русском и ещё на одном языке.
– Ну да. Те бородатые рожи, которые мы регулярно видим в новостях с Северного Кавказа по телевизору, тоже могут быть приклеены к паре знакомых моего внука. А как эта информация оказалась у нас? Ведь российскими гражданами за рубежом занимаются, по идее, Братья?
– Мы все когда-то были Братьями, не так ли, Марк Соломонович? Пока Ельцин не решил разделить Контору на пять разных агентств и создал при этом Службу.
– Ну, не все и не всегда, – Шергин склонил набок свою седую костистую голову и покачал ею по-птичьи.
– Ладно, Марк Соломонович, все в этом здании помнят, что вы пришли в КГБ из ГРУ… На усиление, так сказать… Никто лучше диверсанта не может ловить диверсантов. Но тем не менее… Итак, у Зильберминца когда-то, ещё в советские времена, были контакты с органами. Ну, постукивал на коллег по Институту, так, для собственной безопасности скорее… Но телефончики у него сохранились…
– С тех времён? – удивлённо поднял брови Шергин.
– Нет, не с тех. Просто он случайно знал, в каком ЧОПе работает его бывший куратор по Институту. С ним он и связался. То ли хотел добиться засылки в Китай спецназа для отмщения чести и достоинства расейского гражданина, то ли стребовать с китайцев денежную компенсацию за моральный ущерб через МИД – хрен его знает. Но куратору Зильберминц сказал одно, а вот услышал тот совсем другое. А тут надо же такому случиться – отношения со Службой у куратора были значительно лучше, нежели с Братьями.
– Бывает, – хмыкнул Шергин.
– Судя по всему, – продолжал генерал, – пресловутому куратору Зильберминца за какие-то то ли ошибки, то ли грехи пути к Братьям были заказаны. Понятно было и то, что сведения, добытые Службой, разрабатывать станет она сама, вне зависимости от того, входит это в её компетенцию или нет. Не входит – ерунда, у нас не Америка, с их чётким разделением FBI и CIA, тут умные люди при разделе КГБ постарались – в протоколах о разделении полномочий сломит ногу не только чёрт, но и даже сам Березовский.
