Сидни Шелдон - Рухнувшие небеса
Дейна решила, что пришла пора и ей запасаться подарками, хотя список ее близких не так уж велик: мать, Кемаль, Мэтт и, конечно, самый любимый на свете Джефф.
Она поймала такси и направилась в «Хехтс», один из самых больших вашингтонских универмагов. Залы были забиты до отказа бесцеремонно толкавшимися и не стеснявшимися в выражениях посетителями.
Купив все необходимое, Дейна поехала домой, чтобы оставить подарки. Она жила в тихом «спальном» районе на Калверт-стрит. Квартира была невелика: всего одна спальня, гостиная, кухня, ванная и кабинет, где обитал Кемаль.
Дейна сложила подарки в шкаф, огляделась и с удовольствием подумала, что после свадьбы придется искать жилье побольше.
Она уже шагнула к двери, но уйти не дал телефонный звонок. Закон подлости!
Дейна подняла трубку:
– Слушаю.
– Дейна, дорогая!
Мать!
– Здравствуй, мама. Я как раз ухо…
– Мы с друзьями слушали твой вчерашний репортаж. Замечательно!
– Спасибо.
– Хотя мы посчитали, что новости могли быть немного повеселее. Тебе бы стоило внести в передачи нотку оптимизма.
– Оптимизма? – вздохнула Дейна.
– Разумеется. Вечно ты выбираешь какие-то угнетающие темы. Сплошной мрак. Неужели нельзя найти что-то светлое, радостное? Бесконечные трагедии!
– Подумаю, что тут можно сделать, мама.
– Вот и прекрасно. Кстати, в этом месяце я опять вышла из бюджета. Не сумела бы ты немного помочь?
– Снова играешь, мама?
– Разумеется, нет! – вознегодовала миссис Эванс. – Лас-Вегас очень дорогой город! Кстати, когда собираешься приехать? Мне хотелось бы познакомиться с Кимбалом. Привези его сюда.
– Мальчика зовут Кемаль. И сейчас ничего не получится. Слишком много дел.
Последовала неловкая пауза.
– Не получится? А мои друзья считают, что тебе очень повезло с работой. Час-другой в день – и никаких проблем, – выпалила наконец мать.
– И в самом деле повезло, – процедила Дейна.
Только профессионалы понимали, как нелегок труд ведущей. Ей приходилось приезжать на студию к девяти утра и почти весь день принимать международные и междугородные звонки, получая последние новости из всех столиц мира. Далее начинались встречи, монтаж вечерних выпусков, когда решалось, что и в каком порядке давать в эфир. Таких выпусков у Дейны было два.
– Как мило, что ты нашла себе такое легкое занятие, – продолжала мать.
– Спасибо, мама.
– Надеюсь, ты выберешь время навестить меня?
– Обязательно.
– Скорее бы увидеть нашего милого малыша!
Пожалуй, в самом деле матери полезно встретиться с Кемалем. И у него появится бабушка. А когда они с Джеффом поженятся, у Кемаля снова будет настоящая семья.
Не успела Дейна выйти в коридор, как появилась миссис Уортон.
– Дороти! – воскликнула девушка. – Спасибо, что присмотрела за Кемалем! Не представляешь, как я тебе признательна!
– Рада, что смогла помочь.
Дороти и Ховард Уортоны переехали в этот дом год назад. Добросердечная супружеская пара раньше жила в Канаде. Говард был специалистом по реставрации памятников, и, как он объяснил однажды Дейне, лучшего города, чем Вашингтон, для людей его профессии не найти.
– Где еще может подвернуться столько возможностей? – твердил он. – Да нигде.
– Мы любим Вашингтон, – признавалась миссис Уортон, – и никуда отсюда не уедем.
К тому времени как Дейна вернулась в студию, на письменном столе лежал последний выпуск «Вашингтон трибьюн». Ей сразу бросились в глаза кричащие заголовки статей, повествующие о трагической судьбе семьи Уинтропов. Тут же давались снимки погибших. Дейна не могла отвести от них взгляда. Мысли лихорадочно метались. Все пятеро, менее чем за год? Странно, чтобы не сказать – подозрительно!
В административном здании «Вашингтон трибьюн энтерпрайзиз» зазвонил личный телефон. Прямой. Тот, к которому не было доступа даже доверенной секретарше.
– Я только что получил инструкции.
– Прекрасно. Они давно ждут. Что прикажете делать с картинами?
– Сжечь.
– Все? Они стоят миллионы долларов!
– Все прошло как по маслу. Нельзя допустить ни малейшего промаха. И оставлять улики не рекомендуется. Сжечь, и немедленно.
– Дейна, вас спрашивают. Третья линия, – сообщила секретарь Дейны Оливия Уоткинс. – Он уже дважды звонил.
– Кто именно, Оливия?
– Мистер Генри.
Томас Генри был директором средней школы Теодора Рузвельта.
Дейна потерла лоб, пытаясь отогнать нарастающую боль, и схватила трубку.
– Добрый день, мистер Генри.
– Здравствуйте, мисс Эванс. Не могли бы вы заглянуть ко мне?
– Разумеется. Через час-другой, я…
– Я бы предложил приехать сейчас, если возможно.
– Хорошо, мистер Генри.
Глава 3
К несчастью для Кемаля, каждый школьный день казался непереносимой пыткой. Он был ниже всех в классе, даже девочек. Какой стыд! Поэтому бедняга получил сразу три прозвища: «козявка», «карлик» и «пескарь». Мальчишки смотрели на него сверху вниз. Да и предметы ему давались нелегко. К тому же он интересовался только математикой и компьютерами. Тут он легко обгонял остальных, получая только отличные оценки. В школе действовал шахматный клуб, где Кемаль вскоре стал лучшим игроком. Раньше он увлекался американским футболом и как-то пришел на тренировки школьной команды, но тренер, взглянув на пустой рукав мальчика, покачал головой.
– Прости, ты вряд ли нам пригодишься.
Он не хотел обидеть Кемаля, но эти слова прозвучали приговором и нанесли парню тяжелый удар.
Но злейшим врагом Кемаля стал Рики Андервуд. На большой перемене некоторые ученики обедали во внутреннем дворе, вместо того чтобы идти в кафетерий. Рики неизменно высматривал Кемаля и начинал издеваться. Сегодняшний день не стал исключением.
– Эй, сиротка, когда твоя злая мачеха отошлет тебя на ту помойку, откуда вывезла? – громко хихикал Рики, стараясь привлечь внимание девчонок.
Кемаль, решив не обращать на него внимания, отвел взгляд.
– Я с тобой говорю, урод! Неужели вообразил, что она оставит тебя? Все знают, зачем она тебя сюда притащила, верблюжья морда. Просто захотела прославиться еще больше, вот и спасла калеку. Сразу стала знаменитой. Зрители тут же размякли, стали проливать слезы, хвалить героиню…
– Fukat! – завопил Кемаль и, вскочив, кинулся на врага. Тот преспокойно всадил кулак в живот Кемалю и вторым ударом разбил нос. Извиваясь от боли, тот рухнул на землю.
– Если захочешь еще, только скажи, – продолжал издеваться Рики. – Да поторопись. Насколько я слышал, тебе недолго осталось поганить нашу школу.
Кемаль жил в аду сомнений. Он не верил Рики, и все же…
Что, если Дейна отправит его обратно? Рики прав. Он действительно урод. Зачем такой, как он, нужен чудесной доброй Дейне?
Для Кемаля счастливая жизнь кончилась в тот момент, когда родители и сестра погибли в Сараево. Его послали во французский приют неподалеку от Парижа, где и без того жалкое существование превратилось в кошмар наяву. По пятницам в два часа дня сироты выстраивались в длинную линию в ожидании супружеских пар, решивших взять на воспитание ребенка. По мере приближения этого дня возбуждение достигало апогея. Страсти накалялись. Дети умывались и одевались с особым старанием, и когда взрослые шествовали вдоль строя, каждый подросток истово молился о том, чтобы выбрали именно его. И конечно, никому не был нужен однорукий мальчишка. Инвалид. Никчемный инвалид.
Так неизменно повторялось раз за разом, но Кемаля все-таки не покидала надежда. Он с мольбой смотрел на незнакомцев, которые оценивающе, как на аукционе рабов, рассматривали возможных кандидатов. Но уходили из приюта всегда другие дети. И унижение становилось непереносимым, а тяжесть одиночества пригибала к земле плечи мальчишки. Он с отчаянием думал, что никому и никогда не будет нужен. Никто и никогда не захочет стать его родителями. А он так мечтал снова иметь семью! И пытался сделать все возможное для осуществления своей мечты. Приветливо улыбался взрослым, чтобы те поняли, какой он послушный, приветливый парень, иногда же притворялся, что погружен в собственные мысли и не слишком интересуется, выберут его или нет. Пусть радуются, что им попался такой сын!
Но чаще умоляюще смотрел на гостей, молча заклиная взять его. Но проходили недели, и все оставалось по-прежнему. Кого-то другого брали за руку и уводили в уютный дом к любящим родственникам.
И только Дейна совершила чудо. Именно она нашла бездомного малыша на разоренных улицах Сараево. После того как самолет Красного Креста переправил Кемаля в Париж, он написал Дейне и, к его изумлению, получил ответ. Дейна позвонила в приют и сказала, что приглашает Кемаля к себе в Америку. Это был самый счастливый момент в жизни искалеченного войной ребенка. Несбыточная мечта вдруг осуществилась. Обида и боль сменились радостью – ослепительной, безграничной. Все переменилось в один миг. Теперь Кемаль был благодарен судьбе за то, что никто не догадался взять его раньше. Он любил Дейну сердцем и душой, но где-то глубоко все еще жил навязчивый страх. Что, если Дейна передумает и отвезет его обратно в приют, в тот ад, из которого ему удалось выбраться? По ночам его терзал один и тот же сон: он снова в парижском предместье. И снова пятница. Очередь взрослых, среди которых и Дейна, медленно продвигается вдоль цепочки детей. Дейна видит Кемаля и громко смеется:
