Зоопарк подсадных уток - Ирина Николаевна Базаркина
– Боишься? – понимающе улыбнулся Егор и обнял Киру за плечи.
– Еще чего! – Кира независимо дернула плечом. – Просто как-то не по себе!
– Я не в себе, когда я не в тебе! Я просто невменяемый, когда я невтебяемый! – с чувством продекламировал бессовестно подслушивающий Глеб, тряхнув воображаемой шевелюрой и лихо подкрутив усы. – Не боись, лапа, мы будем туточки. Ага, а вот и помощь подоспела!
За поворотом показались белые жигули, из которых вылезли Михаил и молодой мужчина, цепкий взгляд и уверенные движения которого выдавали в нем работника органов.
– Здравствуйте! – Михаил быстрым шагом подошел к троице, пожал руки Егору и Глебу и чмокнул в щеку Киру.
– Ох, и напугала ты нас! – улыбнулся он и повернулся к подошедшему мужчине. – Вот, Стас, знакомься!
– Я так понимаю, вы наша подсадная утка! – засмеялся Стас. – Ну а я – друг Миши и майор полиции по совместительству. Вернее, наоборот, майор и по совместительству друг Миши. В общем, держите!
Стас порылся в карманах и достал небольшую черную пластмассовую коробочку, от которой тянулись тонкие проводки.
– Это передатчик, – пояснил он. – Сейчас мы прицепим его Вам под куртку, а сами сядем где-нибудь поблизости, ну, хоть вон в том лесочке и будем прекрасно Вас слышать. Как только преступник появится, Вы нажмете красную кнопочку, мы проучим сигнал и сразу же примчимся. Все понятно?
– А меня не ударит током? – Кира с опаской покосилась на прибор. Она с детства до жути боялась всего, что связано с электричеством.
– Если и ударит, то не убьет. Только слегка контузит, – серьезным голосом пояснил Стас и тут же засмеялся, глядя на растерянную Киру.
– Он шутит, – пояснил Михаил. – Вы не обращайте внимание, Кира.
– Какие шутники здесь собрались! – пробормотала Кира. – Ладно уж, цепляйте свой передатчик и отправляйтесь на пикник в лесок, да смотрите, не упейтесь, а то я зря буду нажимать вашу красную кнопочку и сломаю бесценный прибор.
– Вы полагаете? – Стас озадаченно почесал затылок.
– Я тоже шучу! – успокоила его Кира. Она терпеливо дождалась, пока майор отомрет и наконец-то прицепит ей на пояс передатчик и решительным шагом двинулась с места.
– Может, не пойдешь? – догнал ее Егор. – Ведь неизвестно, как долго тебе придется там пробыть.
– Нет! Пойду! – Кира отдернула плечо и повернула к дому. Вполне уверенно шагая по дорожке, она чувствовала спиной взгляды друзей, и от этого становилось не так страшно.
– Пардон, мадам! – Глеб обогнал Киру и теперь, кряхтя, возился с ржавым замком на входной двери. – Заходите!
Кира беспомощно оглянулась, выискивая глазами Егора. Увидев его – поникшего и встревоженного – она улыбнулась Глебу.
– Ну, давай, замуровывай меня, бессердечный тип! – она вошла в дом, и тяжелая железная дверь тут же захлопнулась за спиной с противным скрипом. Кира постояла, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку, и не спеша поднялась на второй этаж. Егор говорил, что неизвестно, сколько времени ей придется провести в доме, но Кира почему-то была твердо уверена, что преступник не заставит себя ждать. Только если ее собрались убить, почему не убили тогда, а накололи какой-то гадостью?
Войдя в детскую, Кира, помня наставления Егора, сразу решила спрятаться, но не удержалась и осторожно выглянула в окно. Улица была пуста. Кира, хотя и знала, что никто не будет маячить под окнами, разочарованно вздохнула. Она долго ходила кругами по комнате, пыталась читать взятую у Глеба книгу, цедила мелкими глотками воду из пластиковой бутылки. В сумке лежали заботливо приготовленные Глебом бутерброды, но Киру тошнило при одном их виде, настолько она была взвинчена. В конце концов, когда Кире стало казаться, что прошло уже по меньшей мере часов пять, она взглянула на часы. Оказалось, что в добровольном заточении она пребывает всего-навсего полтора часа. Твердо решив не поддаваться страху и отчаянию, Кира свернулась калачиком на кровати. Она лежала, стараясь думать о чем-нибудь приятном: составляла список подарков на Новый год, придумывала праздничное меню. Через некоторое время, окончательно замерзнув, она натянула на себя найденный в тумбочке большой лохматый плед, угрелась и… уснула.
Проснулась Кира от какого-то постороннего звука. За окном почти стемнело, но комнату прорезали лучи света от фар подъехавшей машины. Кира рывком села и прислушалась: хлопнула дверца и через мгновение противно заскрипела калитка. Кира быстрее молнии соскочила с кровати, свернула плед и отошла в сторону: издали казалось, что на постели спит человек. Из-за двери донеслось деликатное поскрипывание паркета – кто-то очень осторожно шел по коридору. Кира, как ошпаренная кошка, метнулась в платяной шкаф, влезла между вешалками с детскими платьями прикрыла дверцу, оставив маленькую щелочку. Ее пальцы, нащупав на поясе передатчик, несколько раз нажали на кнопку. Тем временем дверь в комнату открылась, и на пороге показалась темная фигура. Кира зажала ладошкой рот, чтобы не закричать от охватившего ее ужаса. Человек в черном осторожно подошел в кровати, вытащил что-то из кармана и занес руку над головой. Внезапно в комнате загорелся свет, и Кира услышала голос Стаса: «Не двигаться!» Человек в черном метнулся к двери, размахивая чем-то, зажатым в кулаке, но вошедшие мужчины моментально скрутили его, придавив к полу.
– Вылазь, подсадная утка, иди, смотри на своего потенциального убийцу! – услышала Кира из шкафа веселый голос Глеба и потихоньку выбралась наружу. Она подошла к лежащему на полу человеку, Глеб нагнулся и поднял голову лежащего, ухватившись за волосы. Кира отступила назад и закричала: на полу, неудобно вывернув ногу, лежала… ее бабушка Матильда Генриховна.
Несколько дней Кира жила у Евгении Никитичны в Пронькино. На работе она взяла отпуск за свой счет и целыми днями теперь пребывала в ничегонеделаньи: вставала часов в одиннадцать, бесцельно бродила по заросшему саду, пила чай с лепешками, которые Евгения Никитична не ленилась печь каждый день. Егор звонил по несколько раз на день, но едва Кира начинала задавать вопросы, переводил разговор на другую тему. В конце концов, не выдержав, Кира поставила ему ультиматум: или он отвечает на все ее вопросы или она уезжает жить в свою квартиру.
– Кирочка, лапуся, еще два дня, и мы во всем окончательно разберемся, –
