Мощи Распутина. Проклятие Старца - Валтос Уильям М

— Вы уверены насчет цианида? — спросил Росток. — Ошибки быть не могло?

— Не могло. Концентрация яда очень велика. Здесь не просто небольшая доза — уровня цианида в крови нашей загадочной жертвы хватило бы, чтобы убить двух или трех взрослых слонов. Оборудованию можно безоговорочно доверять: оно выявляет дозу один к миллиарду.

Альцчиллер подвел их к прибору. Развернул часть распечатки длиной около метра. Для Ростка она выглядела как ничего не говорящий непрерывный график. Однако некоторые сегменты были подчеркнуты карандашом.

— Можно определить химический состав любого образца, нагрев его до состояния свечения, а потом пропустить испускаемый им свет через призму. На распечатке вы видите результаты такого анализа в виде графика. Теперь посмотрите сюда, — он ткнул пальцем в участок графика, где кривая резко подпрыгивала вверх. — Это цианид. Его доза невероятно велика. Мы повторили тест трижды. Каждый раз получали одно и то же.

Альцчиллер снял очки и потер красные от усталости глаза.

— Вы принесли мне артефакт, полный удивительных загадок, — сказал он. — Загадок, которым у меня нет научного объяснения.

Когда он убрал руки от глаз, они стали еще краснее.

— А что во всем этом необычного? — спросила Робин.

— Ну, во-первых, неизвестный умер не от отравления цианидом, хотя попадание цианистого калия в организм всегда оканчивается смертью — всегда! Вы наверняка читали о знаменитых капсулах в шпионских романах и учебниках истории. Именно ее принял Герман Геринг во время Нюрнбергского процесса, чтобы покончить с собой. Капля этой жидкости вызывает мгновенную смерть. Противоядия не существует. Даже если бы и существовало — никто не успел бы ввести его вовремя, потому что смерть наступает в считанные секунды. Однако уровень цианида в образце крови, который мы исследовали, говорит о том, что наша жертва приняла количество этого вещества, равное шестидесяти или семидесяти капсулам Геринга.

— Тогда в чем загадка? — спросила Робин. — Этот человек умер от цианида.

— Сомневаюсь, — голос Альцчиллера был полон благоговейного страха. — Цианид, похоже, никак ему не повредил. Я же сказал, ваша загадочная жертва утонула.

— Откуда вам это знать? — спросил Робин.

Вот, теперь она снова в своем обычном настроении и со всем спорит, подумал Росток. Не то чтобы не верит, но испытывает профессора, проверяет…

— Если вы обнаружили в крови огромную дозу цианида, и если он настолько смертелен, как вы говорите, то как вы можете утверждать, что человек утонул? — настаивала Робин.

По правде говоря, Росток тоже находил такую версию неубедительной. Современная наука опровергла существование призраков и прочие предрассудки прошлого. С другой стороны, Альцчиллер был уважаемым судебным медиком и ученым, известным своей методичностью и скрупулезностью в работе — иначе говоря, не тем человеком, который может сделать неправдоподобное утверждение, не подкрепив его фактами.

— Достаточно было измерить уровень кислорода в венозной крови, — сказал профессор. — Цианид соединяется с цитохромоксидазой[31] и предотвращает проникновение кислорода в ткани. Таким образом, он останавливает аэробный метаболизм в клетках.

Росток слушал Альцчиллера краем уха. В нем стали пробуждаться старые воспоминания о том, как дед тихим голосом рассказывал древние истории о кровавых противостояниях, религии, излечениях и проклятиях.

— Говоря простым языком, цианид не дает клеткам дышать, — продолжал Альцчиллер. — Кислород останется запертым в крови. Снабжение тканей прекращается, и жертва начинает испытывать гипоксию, после чего мучительно умирает. Венозная кровь в итоге имеет высокий остаточный уровень кислорода — такой же, как в артериальной. Тест весьма прост. Добросовестный патологоанатом должен заподозрить отравление цианидом, едва увидев венозную кровь ярко-красного цвета.

Профессор сделал паузу, Словно подчеркивая вывод из всего сказанного:

— В нашем случае, действительно, наблюдается небольшой недостаток кислорода, — продолжал он. — Но он даже близко не сравним с тем, какой обнаружился бы при гипоксии, вызванной отравлением цианидом. В венозной крови, которую я тестировал, уровень кислорода такой же, как при удушении или утоплении — что, учитывая наличие речного ила под ногтями, вполне вероятно. Кроме того, я не обнаружил никаких нарушений в обмене кислородом между кровью и тканями. Похоже, метаболическая система вашего неизвестного имела иммунитет к цианиду, что делает его первым человеком в письменной истории медицины, обладавшим этим качеством.

Альцчиллер пристально поглядел на кисть под защитным стеклянным колпаком и покачал головой, будто осуждая нежелание злосчастной руки раскрывать свои тайны.

— Я не могу дать вам ответ. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным. Не знаю, есть ли этому вообще медицинское объяснение.

Думаю, ответ здесь должен быть очень простым, — предположила Робин.

— Если он есть, я хотел бы его услышать, — сказал Альцчиллер.

Простой ответ был, подумал Росток. Но он не желал его озвучивать — по крайней мере, пока. О цианиде ему рассказывал еще дед. Раньше он думал, что все эти истории для старика были просто способом переписать свою историю, или попыткой придать ей немного волшебного оттенка, как это часто делают пожилые люди. Окунуться в тот полумир, где реальность и фантазии накладываются друг на друга. Удивить внука, который слушает с открытым ртом.

И вот теперь, многие годы спустя, рассказы деда возвращались к нему.

— О чем ты думаешь, Росток? — прервала его размышления Робин. — Ты еще ничего не сказал. Что-нибудь знаешь обо всем этом?

Похоже, она решила испытать его. Ростку не хотелось выглядеть глупо. Научная лаборатория не место, чтобы озвучивать древние суеверия. Кроме того, рядом стояли два рационально мыслящих человека. Так что пришло время забыть о своих примитивных страхах и иметь дело с фактами, которые ему выкладывали один за другим.

— Посмотрим, что у нас есть, — сказал Росток, переходя к полицейской манере рассуждений. — Результаты ваших тестов говорят, что рука принадлежала мужчине среднего роста где-то сорока пяти лет, родившемуся с поврежденным мизинцем и, скорее всего, на ферме. В крови обнаружен цианид, который, однако, не был причиной смерти. Далее: наша жертва была связана старой пенькой из природных волокон и брошена в реку, не загрязненную современной химической промышленностью. После того, как он тонет, его тело кто-то находит и отрезает кисть. По вашим словам, ампутацию проводил врач, — у Ростка вдруг возникло объяснение, которое великолепно подходило под все факты, хотя, скорее всего, было неверным: — Это говорит о том, что рука, вероятно, попала к нам из морга. В морге работают доктора. И именно в морг бы доставили найденный в реке труп.

— Насчет морга звучит логично, — согласился Альцчиллер. — Но вы так и не объяснили, почему он не умер от цианида.

— И как рука попала в банковский сейф, — вставила Робин.

— К тому же, если я правильно понимаю, — лукаво добавил Альцчиллер, — вы уже связались со всеми местными больницами и моргами.

— Пока мне Не сообщили о недавней ампутации руки или приеме пациента с отсутствующей Кистью, — сказал Росток. — Но я продолжаю искать.

— Хорошо, — Робин повернулась обратно к Альцчиллеру. — Вы сказали, что у нашей руки две загадки. Первая — цианид. А вторая?

— Я думал, что теперь-то уж это будет очевидно. Посмотрите на нее получше, — Альцчиллер наклонился к прозрачному колпаку, и его красные глаза отразились в стеклянной поверхность. — Разве вы не видите ничего необычного?

Росток уставился на кисть, пытаясь понять, что имеет в виду профессор, но безуспешно.

— Сдаюсь, — сказал он наконец.

Альцчиллер почти касался носом стекла. Кисть словно гипнотизировала его.

— Она выглядит такой свежей, как если бы ее только что ампутировали, — его голос был полон изумления. — Эта плоть, судя по всему, не подвергается естественному процессу разложения.