Збигнев Ненацки - Великий лес (журнальный вариант)
В конце концов она легла, но не спала всю ночь. Она боялась, что, воспользовавшись отсутствием мужа, в их дом вломится бородатый Лукта, придет, чтобы взять ее, как причитающееся ему за сожженную лесопилку. Его вонючая борода набьется ей в рот, она почувствует смрад его дыхания... Кто знает, может, после чего-то подобного что-то в ней переменится, может, она перестанет постоянно быть такой усталой. Кароль был сильным, но, наверное, другой силой, чем та, которая таилась в бородатом Лукте. Она слышала, что кто-то назвал ее женщиной-растением. И она в самом деле чувствовала себя возле Кароля как растение. Лукта бы вырвал ее из земли и дал бы ей человеческую силу. Пускай же наконец ворвется в их дом страшный Лукта. Лукта, однако, не пришел, и у нее утром болела голова.
В доме было холодно, ребенок плакал, и нужно было его накормить. Она не нашла ни капли молока, ни куска хлеба. После обеда оделась, тепло укутала ребенка, вытащила из сарая коляску и, катя ее перед собой, вышла на дорогу, ведущую к лесному поселку, к магазину. Каждый шаг причинял ей боль. Может, она в самом деле стала растением, потому что на ходу еле-еле отрывала от земли ноги. А самым плохим был страх перед другими женщинами, которых она повстречает в магазине. Не обидит ли какая-нибудь из них ее взглядом, не притронется, не сорвет листочка с ее тела?
Сколько шагов она сделала среди затуманенных осенних полей с коричневыми плетями невыкопанной картошки? Она увидела Кароля, идущего к ней со стороны лесного поселка. Он нес буханку хлеба и бутылку молока.
Он поцеловал ее в лоб и радостно сказал:
– Они не нашли никаких оснований, чтобы меня обвинить. В конце концов даже Лукта отказался от своих обвинений и попросил у меня прощения. Он построит новую лесопилку. Кто знает, может, я стану у него тайным совладельцем?
Дома она, страшно усталая, уселась в кресло, а он начал хлопотать, готовя еду для ребенка и растапливая кафельную печь.
– Я зашел на делянку, и представь себе, Мальвина, в правом углу растет лиственница. Никогда я до сих пор ее не замечал, потому что ее загораживала ежевика. Этим летом она набралась сил и выросла выше кустов. Это не правда, что все лиственницы погибли на моей делянке. Я покажу ее старшему лесничему. Лиственница требует человеческой доброжелательности. Я буду ее каждый день навещать.
Мальвина почувствовала ревность.
– А я? – спросила она. – Ты не забросишь меня ради лиственницы?
– В Бартах я видел на витрине магазина большую нитку красных кораллов. Я куплю ее и наряжу тебя, как рябину. Я не хочу, Мальвина, чтобы ты выходила из дому. Когда-нибудь я куплю машину и буду тебя возить. Я постараюсь получить и другой дом для нас. Я написал письмо Романиковой, чтобы она отдала мне плантацию. Еще сегодня я с ней встречусь и обговорю это дело. Ты знаешь, ночью в камере мне приснился странный сон. Через лес возле моей делянки ехал охотинспектор на своей буланой кобыле. Он улыбнулся, а там, куда он посмотрел, на моей делянке вырастали молодые лиственницы. Я никогда не знакомил тебя с этим человеком, но это теперь не имеет значения, потому что он сюда, наверное, никогда не вернется. – «Я счастлив, счастлив, счастлив», – подумал Стемборек.
Глава тринадцатая.
Волки
Его тщательно готовили к выезду. Долго с ним разговаривали, взвешивая различные возможности, опасности, расставленные ловушки. Как вытекало из данных фирмы, никто не интересовался его квартирой на Сквер Северин, не был под наблюдением и магазин велосипедов на улице Дапперстраат. Люди, с которыми Баллоу поддерживал контакт, затаились после его бегства, но не замечено, чтобы им грозила опасность. Больше полугода прошло с момента, когда Иво Бундер сдался полиции, но ничто не говорило о том, что он предал интересы фирмы, которую представлял Баллоу. Эти полгода Бундер находился под опекой и надзором полиции, сейчас – как говорили (его видят то тут, то там) – он ведет себя очень осторожно. «Надо что-то с этим сделать, – объясняли ему. – Кто-то должен прикоснуться к паутине, и, если паук караулит, спрятавшись в каком-нибудь углу, он выскочит за своей жертвой. Если это правда, что ты любил Бундера, а он любил тебя, то ты – именно тот, кто рискует меньше всех. Ты должен встретиться с Бундером и узнать правду».
И таким образом некий Кристофер Баллоу однажды получил свой паспорт. Ему купили билет на самолет, без паспортного контроля и без таможенного досмотра посадили на ночной рейс. Сказали: «Плату за твою квартиру на Сквер Северин всегда вносили регулярно. Ты ездил с больной женой на отдых, жена все еще болеет, а ты вернулся». Нужна ли еще более прозрачная ситуация? Кристофер Баллоу никогда никуда не убегал. Он возвращался не из далекой страны, а только с отдыха, который немного затянулся. И поэтому не существовало никакого Юзефа Марына, а впрочем, наверняка было сделано все, чтобы постепенно даже из памяти людей исчезли все следы охотинспектора. Садясь ночью в самолет, Кристофер Баллоу был в той самой одежде, в которой убегал, ему вернули каждую мелочь, он был уверен в том, что в карманах остались даже крошки табака от сигарет, которые он тогда курил.
Приземлились на рассвете. Какое-то время он кружил по застекленным залам аэропорта, сидя в залах ожидания и в барах, наблюдая, не вызывает ли он чьего-либо интереса. Нашел свободную кабину и по очереди набрал три номера квартир, которые снимал в городе вместе с Бундером. Никто не отвечал – он усомнился, что в такую раннюю пору в одном из этих мест можно отыскать Бундера. В этих квартирах они обычно бывали недолго, редко кто из них там ночевал. Может быть, дорога к Бундеру вообще не имела смысла. Скорее всего нужно было бы искать его в доме, во дворе которого какие-то дети слепили снежную бабу. Он запомнил улицу – но это было чересчур рискованно. Если Бундер там жил, скорее всего за ним наблюдают. Нужно было найти в телефонной книге номер телефона этого дома и позвонить.
Снова он немного погулял по аэропорту. Набрал четвертый номер, это была небольшая вилла в одичавшем саду, удобная для встреч, потому что там имелось два выхода – парадный на тихую улочку и черный – в микроскопический садик, огороженный высокой стеной. Бундер сам нашел эту виллу и за собственные деньги снял ее у какой-то старушки, постоянно живущей в своем деревенском доме. С Бундером Баллоу встречался там не больше трех раз. Он запомнил дешевую старую мебель в чехлах, старомодную ванную с печью для подогрева воды. Встречался ли там Бундер с кем-нибудь еще? Да, может быть, с какими-нибудь женщинами или с людьми из других фирм.
Кто-то взял трубку, но не отозвался. Баллоу, однако, слышал дыхание того человека.
– Это герр Фельдман? – спросил он. Мгновение, а потом возбужденный голос Иво:
– Приезжай сейчас же. Ты мне нужен. О Боже, что за счастье. Сейчас же, понимаешь?
– Да, – Баллоу повесил трубку.
Он ощутил внутри холод. Это было беспокойство. Слишком легко удалось ему найти Бундера. А ведь за долгие годы он научился пробуждать в себе недоверчивость, если все получалось слишком легко. Что в такую раннюю пору делал Иво на той вилле? Спал с женщиной?
В действительности Баллоу мало знал о Бундере. Ему приказали с ним сотрудничать – и это все. А подружились они во время общей работы – и это была вторая частичка правды. Но ведь где-то существовала и какая-то полная правда о Бундере... Иво любил деньги. Он не тратил их ни на наркоз тики, ни на шлюх. Может, помещал их в банк, содержал семью и красивый дом? Такие люди, как Бундер, никогда не открывают ни одной своей карты, потому что играют с очень высокими ставками. «Ты мне нужен. Сейчас же», – сказал он. А потом, может быть, позвонит в полицию, которая будет поджидать Баллоу у него. Бундер не задарма получил полицейскую охрану. Они в самом деле не прикоснулись к квартире Баллоу, но зачем им было делать это, если Баллоу и Эрика успели сбежать? Кто мог знать, что достаточно набраться терпения – Баллоу вернется и начнет искать Бундера. В конце концов существовала огромная разница между Бундером и Баллоу. Бундер был наемным работником, Баллоу – чем-то большим. Бундер догадывался, что Баллоу завербовал для фирмы несколько людей, и только он знал их адреса, способы контакта. Эти люди сейчас прервали работу и ждут сигнала фирмы. И Баллоу прибыл сюда, чтобы дать им этот сигнал. Но сначала он должен знать, на каком свете он очутился, и для этого ему нужен контакт с Бундером. Если у Бундера он попадется, завербованным им людям придется переехать в другие места или попросту бежать. Баллоу грозят несколько лет тюрьмы, потому что он профессионал. Тех приговорят к смерти или попросту тайно убьют. А значит, Баллоу не пойдет на встречу с Бундером, потому что чувствует в себе холод страха. Он, конечно, пойдет, но не так сразу. Нельзя было бы вообще работать если никому не доверять, каждого подозревать в двойной игре. Доверие и недоверие – эти противоречащие друг другу чувства всегда нужно было примирять друг с другом. Доверять – но не до конца. Подозревать – тоже не до конца.
