Лев Пучков - Джихад по-русски
Время через базу в сопредельную Джорджию просочился караван с ранеными «духами», которые за проводку подарили Руслану двоих подстреленных пленных из того самого сводного отряда, что давеча десантировался в пятнадцати километрах юго-западнее.
Одного из десантников — «легкого» — сунули в большой зиндан, где сидел Ваня со товарищи. Парень, назвавшийся Олегом, заблаговременно себя похоронил — ждал, что в любой момент выволокут из зиндана и перережут горло (к десантникам и спецназовцам у «духов» изначально особо трепетное отношение — и не без оснований), потерянно отвечал на вопросы напористого капитана-связиста: ну да, высадились у перевала тремя ДРГ,[21] выбили «духов», закрепились, затем отбивались, удерживая плацдарм для остального ТВД2. Результат: перевал наш, потери на глазок — процентов сорок от списочной численности, может, больше. Короче, трупов — валом. Перспективы развития успеха? А что это такое? А, вон ты про что… Нет, ни хрена там не видать. Основные силы подтянутся к горным районам месяца через три, не раньше, в долинах идут тяжелые бои, медленно продвигается военная машина по осклизлой кровавой Ичкерии. На хера оседлали перевал? Команду дали, сам понимаешь. Типа, пресечь беспрепятственное перемещение «духов» в обе стороны, закрепиться, ждать. Закрепились, ждут. Пол-Чечни под «духами», наши еще в Грозном колупаются, кругом враги…
— Уроды! — негодовал капитан Егор. — Нет, ну что за уроды?! Это я — тупой капитанишка, из кашээмки[22] не вылезающий, и то понимаю: если уж высаживать ТВД[23] — так на все контрольные точки по границе с Грузией, седлать все перевалы, зачищать к ебеней матери все базы типа нашей, создавать непроходимый кордон на Юге. Чтобы отсечь, значит, в мешок взять… А так — зачем?
Столько народу потеряли, камни кровью помыли… И где результат? Теперь у Руслана клиентуры прибавится вдвое — только-то и всего…
За время сидения в плену Ваня по распоряжению Руслана написал еще шесть писем «домой». Ответа, сами понимаете, не было. Руслан, в отличие от своих многочисленных коллег-людокрадов, особой изощренностью не отличался: в порядке стимулирования Ваню пару раз лениво избил юный Мамад — младший брат Умаева, затем на три дня бросили в отдельный[24] зиндан и не давали хлеба и воды. Ничего отрезать не стали — жалко, видимо, было тратиться на видеозапись и посылку. И вообще на базе Руслана за те три месяца, что там сидел Ваня, совсем убили всего двоих пленников, а еще четверо умерли сами — от ран.
Одного забили насмерть за попытку удрать. Это было глупостью чистейшей воды, пленные, жалея бедолагу, задним числом пеняли убиенному:
— И куда собрался, идиот? Через всю Чечню по горам топать? Да в первом же селе повязали бы! А через Грузию — тем паче. Там у них везде свои…
Второго казнили показательно — надобность возникла. Ближе к окончанию Ваниного «срока» на базу привезли юного пленника гражданского обличья. Обитателей зинданов выгнали на пятачок, окружили кольцом охранников, кто-то из «духов» снимал действо на камеру.
Выбрали того самого десантника — Олега, которого взяли в плен при лихом налете ТВД на соседний перевал в начале месяца, — его полчок[25] помер двумя неделями раньше от потери крови и отсутствия квалифицированной медпомощи.
Мальчишку гражданского усадили на задницу, так, чтобы он попал в кадр совместно с распростертым на снегу солдатом. Один из тех, кто привез нового пленника, произнес несколько фраз, адресуясь в камеру, затем сноровисто отрезал солдату голову своим ножом. Руслан — добрый дядя — после казни объяснил всем присутствующим, что солдату больно не было: гость резал быстро, хорошо, у него большой опыт в таких делах.
Мальчишка гражданский упал в обморок. Обитатели зинданов особых эмоций не проявляли. Когда тебя несколько месяцев кормят микроскопической порцией липкого черного хлеба, постоянно держат в сырой холодной яме, не дают мыться и оправляться по-человечески, ты очень быстро превращаешься в животное. Этакое слабое, грязное, завшивевшее, отупевшее вконец животное, которому на все плевать… Благополучное завершение плена Ваня наблюдал лишь единожды: когда отпустили солдата, сидевшего с ним в одном зиндане. Никаких церемоний не было: утром парня вытащили наверх и куда-то увели — не поймешь — то ли расстреливать, то ли работать. Потом обкурившийся шалы часовой, расчувствовавшись, сообщил — родственники выкупили, собрали-таки деньги…
В конце января базу посетил довольно одиозный пар-ниша ичкерского происхождения, известный не только на родине, но и за ее пределами. Звали парнишу Беслан Сатуев — как уже говорилось выше, чеченцы не страдают скромностью и считают необходимым, чтобы страна знала своих героев.
Беслан имел от роду что-то около сорока лет, хорошей статью похвастать не мог — худ был, жилист и некрасив узким ликом волосистым, что ваш лохматый желудь. Однако имел репутацию славного воина, мудрого и дерзкого стратега и большого затейника по части нетривиального расходования пленных.
Сатуев неоднократно бывал здесь и ранее — Руслан Умаев относился к гостю с каким-то мистическим обожанием, внимал с открытым ртом каждому его слову. Еще бы — такой большой человек, славный воин, знаменитость, можно сказать. Герой национальный, плоть от крайней плоти своего разбойного племени.
В это последнее посещение сначала все шло по отработанной программе — если смотреть из зиндана, с позиции восприятия событий Ваней. Рычание трех хороших двигателей, жирный запах шашлыка, острым ножом царапающий пустые желудки пленников, оживленный разговор обитателей лагеря — за время заточения многие арестанты с грехом пополам научились понимать по-чеченски: «…Беслан Сатуев приехал… Горный сокол… Гроза федералов…» и так далее. «Чтоб тебе в одночасье в Пропасть свалиться вместе со всеми твоими распрекрасными джипами!» — синхронно пожелали пленники посетителю и целиком сосредоточились на пагубном вдыхании аромата шашлыка.
Через небольшой промежуток времени, однако, в отработанном протоколе посещения случился сбой. В мирную тишину шашлычной благодати вдруг ворвался скандальный вопль какого-то дрянного мотора — явно не джипьего, — прущегося снизу из долины на перевал.
— «Таблетка», — компетентно сообщил связист Егор. — «УАЗ-452». Чего ей тут?
Вскоре стало ясно — чего. Подтарахтела «таблетка» к самому зиндану, заглушила двигун. А минут через пять люк в решетке зиндана отвалили и плеснули в черный зев норы ослепительным светом фонаря — дело вечерком было, как раз тьма сгустилась до антрацитовой концентрации.
Снаружи спустили лестницу и перекинулись парой фраз на чеченском. Ваня с трудом сумел уловить, что Руслан предлагает гостю выбрать любого, кто ему понравится, и невольно втянул голову в плечи. Для чего может понадобиться в вечернее время пленник поддавшему и хорошо пожравшему нохче? Уж явно не для вручения льготной турпутевки на Кипр. А скорее всего для длительной кровавой забавы. И хотя вроде все притупилось в юном обескормленном организме солдата, но стать объектом пьяных издевательств ой как не хотелось! Уж лучше пусть завалят по-быстрому, чтоб не мучиться.
Луч фонарика, поплутав по лохматым головам пленников, остановился на месте и ярким жалом уперся Ване в лицо. Снаружи опять перебросились парой фраз.
«Попал», — похолодел Ваня и напряженным голосом напомнил:
— За меня выкуп дают! Десять тысяч долларов!
— Вылаз на суда, бляд! — беззлобно рыкнул Руслан. Ваня поспешил выполнить распоряжение: замешкаешься — покалечат. Наверху его бесцеремонно ощупали, покрутили во все стороны, указали на брезентовые носилки, которые охранники достали из приторчавшей рядом с зинданом «таблетки».
— Лажис, бляд, садыс, — порекомендовал Руслан, протягивая пленнику длинный шампур с шашлыком и большой лаваш. — Кушяй, бляд, харощий вещщ. Слушай, щто будит балшой чилавек гаварыт.
А Ваню два раза просить о таком не надо. Убивать пока что не собираются, пытать-мучить вроде бы тоже… А шашлык в последний раз когда пробовал — уже и не помнит. Экое же счастье привалило! Схватил горячий шампур, принялся, рыча и охая, уплетать за обе щеки и вполуха слушать, что говорит «большой человек».
Беслан антимонии разводить не стал. Суть беседы сводилась примерно к следующему: тебе все равно хотят горло перерезать, поскольку за тебя никто не собирается платить. Есть такое дело? Ага, есть. Так вот, если поможешь в одном предприятии — останешься жив и заработаешь себе свободу. Согласен?
Ага, ну, конечно же, согласен, кивнул Ваня с набитым ртом. Отчего бы и не помочь? Пошлют, к примеру, взрывать Пятигорский вокзал или что-нибудь поближе — например, первый попавшийся блокпост на трассе Ростов — Баку. То-то будет хорошо, то-то будет весело! Дайте только добраться до того блокпоста. И всем привет — только вы меня и видели!
