Игорь Резун - Свидание на Аламуте
Водитель «МАНа», лихой ирландец, даже не понял, что произошло. Он не нажимал на тормоза, но его многотонная махина внезапно заскрежетала и, виляя на шоссе, остановилась. Краем глаза он заметил какого-то окровавленного полуголого человека, подходившего к машине слева.
— Эй, приятель, в чем де…
Водителю показалось, что он только на миг увидел светящиеся странным желтым оттенком зрачки. В ту же минуту он лишился глаз и вместе с воплем, с запахом паленой кожи, сжимая руками лицо, бедняга покатился из кабины в жесткую траву обочины. Человек же оказался за рулем трейлера. Несколько умелых движений, и фура с цыплятами, грохоча, опрокинулась под откос, как ненужная коробка, а тягач понесся в сторону Тотенхейм-холла.
Ирландец умирал, скатившись в кювет. Его глаза были выжжены, будто в них плеснули кислотой из шприца. На запястье рук, сквозь пальцы которых стекала кровь, болтались дешевые электронные часы, в окошечке которых равнодушно менялись цифры — было 5:55.
…Вертолет летел над Средиземным морем; пляжи в районе итальянской Генуи осталась позади. В этот момент в наушниках у пилотов и сопровождающих прозвучал голос полковника:
— Сбрасываем груз!
Они засуетились. Один застегивал на обнаженной талии Мириам страховочный пояс. Другой бросал что-то, сложенное в мешок, на воду. Было видно, что из снижающегося вертолета в воду, надувшись в воздухе, плюхнулась спасательная лодка. Глаза молодой женщины сейчас были уже закрыты, и, грубовато сграбастав за руки и за ноги, мужчины выпихнули ее из летящей машины, которая кружила на месте. Повисшее на тросе белое тело Мириам плыло вниз.
— Быстрее, мать твою! — по-русски прокричал пилот.
Вот она оказалась на дне лодки и свернулась калачиком в своем желтом гнезде, с парой весел, радиопередатчиком и запасом питания. Щелчком отстрелился замок троса и, сворачиваясь в воздухе змеей, улетел вниз. А вертолет тряхнуло.
Со стороны Пиренеев неслось грозовое облако. Оно летело, как ураган, на глазах превращаясь из точки в чудовище, закрывавшее весь горизонт. По краям его клубились темно-фиолетовые лоскуты, но глаз его был черным, и в этом черном зрачке метались искры молний. Оно несло угрозу, которая на расстоянии замораживала душу…
— Мужики, я снижаюсь, прыгайте! Спасжилеты давай! — закричал пилот, пытаясь выровнять машину.
Она уходила влево, к берегу. Было видно, как желтую лодку болтает на волнах, и как колышется в ней фигурка обнаженной женщины. Мириам встала на колени и, задирая голову кверху, захохотала.
Спасжилеты натягивали прямо на костюмы — выходило забавно. Один за одним они падали в бурлящие волны. Последним выпал пилот, и вертолет, кренясь, ушел на север. Но туча была уже близко. Она заполнила кромку воды теменью и ливнем, а черное ее пятно настигло машину, завертело ее в черных лапищах и, наконец, вдоволь наигравшись, ударило сразу несколькими молниями. В черном зрачке распух огненный нарыв; вертолет, разваливаясь на части, падал в воду.
В Бункере — тишина, густая, хоть ложкой черпай. Заратустров пыхтел сигарой. Вот он подошел к глобусу, задумчиво крутанул.
— Товарищ полковник, — подал голос один из сидящих; слова его прозвучали странно, потому что сказаны они были на русском языке, — объект номер один спустили на воду. Наши… наши тоже живы. Мы дали оповещение береговой охране. Вытащат, а дальше по сценарию…
— По сценарию, — эхом отозвался полковник. — Объект номер два?
— По нашим данным, он уже в самолете. Мы контролируем.
Заратустров вздохнул, перестал ходить и наконец опустился в кресло. Рядом сидел Майбах. Полковник посмотрел на него и неожиданно улыбнулся.
— Ну, ночные бдения закончены… Что ж, друг мой, идите развлекать леди Сару. Если она еще не заснула. Мой совет: выпейте виски, наиграйтесь вдоволь и ложитесь спать!
…С этого времени прошло четыре часа. Пейзаж в Бункере почти не поменялся: только Заратустров сейчас дремал в кресле, а за мониторами компьютеров, отхлебывая из стаканчиков крепкий кофе, сидели другие люди. Вторая смена.
Это все происходило в Лондоне. А очень далеко от проснувшегося города, над Средиземным морем плыл в облаках легкий шестнадцатиместный «Альфа-Джет» с экипажем из двух человек и всего лишь тремя людьми на борту. Двое, стиснув в руках короткоствольные автоматы Калашникова, несли охрану в грузовом отсеке, а третий дремал, полулежа, в роскошном салоне, на кожаном диване пурпурного цвета.
Вуаве, с бескровным лицом, на котором багровые следы шрамов и ссадин, уже принял привычный облик — костюм, сорочка, сдержанных тонов галстук, штиблеты — и, преодолев больше полутора тысяч километров, сделал посадку в Тунисе. Оказалось, из-за неожиданной пустяковой поломки из системы питания уходил бензин. Самолет, задержавшись на час, вылетел дальше. Сейчас он находился на параллели между Афинами и Бенгази.
В салоне пахло лавандой и магнолиями; в центре стеклянного столика журчал небольшой декоративный фонтанчик. Глава Европейской ложи ордена ассасинов, директор Итало-французского банка смежил веки. Что ж, игра продолжается. Времени осталось только для решающего удара. Он прокручивал в голове последнюю информацию. «Ее больше нет. В спасательной лодке обнаружено мертвое тело гражданки Мириам Эрдикюль. Смерть наступила от удара молнии», — это сообщил один верный человек из МВД Италии. Его собственная интуиция, а точнее — фантастическая чувствительность, была притуплена недавней катастрофой; рука только срасталась, отзываясь легкой ноющей болью. Он сейчас был слишком слаб… а она — мертва. Значит, ее знание ушло вместе с ней. Оно уничтожено.
Неожиданный запах мускуса, который уловили ноздри Вуаве, не был резок. Так пахнет мясо, только что извлеченное из морозильной камеры, — то есть почти никакого запаха, но оттаивающие волокна все-таки уже дают первые молекулы аромата. Он еще растворен в воздухе, но уже густеет, уже обрастает ощущениями… Он уже разит кровью. Вуаве открыл глаза.
В проеме двери салона, на фоне кремово-коричневого интерьера стояла Мириам. В одном оранжевом спасательном жилете на голое тело. На черных волосах ее, в беспорядке покрывавших голову и плечи, Вуаве заметил быстро тающий иней.
— Я пришла, мой господин! — проговорила она хрипло.
Вуаве резко поднялся с кресла и замер. Шум турбин «Альфа-Джет» звучал успокаивающе, в иллюминаторах мирно плыли волокнистые облака. Пять тысяч метров. Откуда она здесь взялась?
— Я была огорчена, хозяин, что ты отправился в путешествие без меня, — произнесла женщина все тем же странным голосом, будто что-то перехватывало ей горло.
Она облокотилась обнаженным плечом о край дверного проема. Кожа иссиня-белая, лак на ногтях босых ног растрескался. В руках у нее было что-то вроде костяной дудочки.
— Что тебе нужно? — спросил Вуаве, сверля ее своими бесцветными глазами; он отслеживал каждое ее движение.
Мириам рассмеялась гортанно, запрокинула голову и одной рукой залезла в свои волосы, вороша их.
— Мне нужна Чаша, Робер!
Вуаве молчал. Его взгляд сконцентрировался на этой костяной палочке с прорезями.
— Если ты подумал об охранниках, то они мертвы, — оборонила она. — Федаины пошли глупые и трусливые. Нет Старца, который мог бы их вдохновить. Нет, Робер!.. Где Чаша? Я всю жизнь хотела это узнать!
Вуаве снова не ответил. Он сидел, сгорбившись и глядя на нее исподлобья. Он был сейчас слишком слаб.
— Договор, — выдавила Мириам, отстранившись от стенки и застыв куском камня в проеме. — Договор! Зачем ты его подписал, Робер? Мы верили тебе. Я верила. Сколько фидаинов погибло только потому, что их защищала пустая бронза! Бронза, в которой никогда не было ни капли семени последнего Старца, коменданта Ширд-Куха. Чашу с семенем забрали другие люди. Наши враги. Проклятые европейцы… А ты все это время дразнил нас дурацкими побрякушками. Теперь понимаю, почему так долго мы не могли найти ту самую Невесту в России. Ты предатель, Робер!
— Заткнись! — внезапно прошипел он в порыве ярости, и это сразу выдало его слабость.
Слабость, которую женщина хорошо прочувствовала. Она усмехнулась.
— Ты договорился с НИМИ. Они молчат о том, что наши Знаки — поддельные, а ты не предпринимаешь ничего, что могло бы повредить их деньгам, так? Убийца! Изменник! Ты изменил делу Старца! Мне пришлось пробраться к тебе на самолет, спрятавшись в механизме шасси. Я не замерзла… Почему? Потому что только у меня, у наследницы рода Рашида ад-Дин ас-Синана, есть сила. Мое тело может вынести все — все! — и ты это знаешь. Любую боль. Мой Знак — во мне. Мне не надо было его прятать в себя в аэропорту Праги, это была лишь бесполезная побрякушка, которая терзала мое лоно… Что ты мне скажешь, Робер? Ну, скажи что-нибудь… Для чего мы пытаемся следовать за тобой? Для того, чтобы у тебя, жалкого мошенника, были новые миллиарды?
