Майкл Смит - Слуга смерти
— А второе место? Где еще они могут прятаться?
— Прямо у нас под носом. Какие легенды больше всего распространены по всей Европе?
— Не знаю.
Том больше не был уверен, что они идут в правильном направлении. Спустившись в долину, они снова начали подниматься вверх. Местность становилась все более пересеченной, и это было ему знакомо, но не более того, а подъем делался круче, в какую бы сторону ни идти, так что здесь тоже не на что было ориентироваться. Какое-то время он просто переставлял ноги, а Хенриксон продолжал говорить, гладко и без запинки, словно уже много раз предварительно продумал свои слова. Честно говоря, в голосе его звучала излишняя уверенность, отчего Тому казалось, что тот не настолько умен, как он думает.
— Огры. Эльфы. Тролли. Я полагаю, что все они — тоже примеры выживших неандертальцев. Существа, которые жили здесь до нас, со своими странными обычаями. Которые сперва были широко распространены, но затем стали встречаться все реже — пока в конце концов не оказалось, что их вообще никто больше не видел. Но мы их помним. Порой слова странным образом меняют смысл. «Когда-то здесь жили гиганты»? Думаю, «гигант» в данном случае означает вовсе не «великан». Это означает, что пришедшие сюда люди обнаружили существовавшую до них расу могущественных и совершенных существ, которые были гигантами в культурном смысле, подобно зверолюдям оканоганов.
— Но ведь они вымерли.
— Не совсем. О чем нам немало приходится слышать по всему миру? О призраках. О привидениях. А о чем еще? Об инопланетянах. О зеленых человечках. Не кажется ли, между прочим, что их корабли довольно часто садятся в лесах, что странным образом напоминает авиацию? Привидения, феи, призраки — способ объяснить странные явления, которые нам то и дело приходится наблюдать. Довод в пользу существования целого вида, который якобы вымер, но на самом деле лишь слился с окружающим фоном, стараясь не попадаться нам на глаза.
— Но эти существа даже близко не похожи на неандертальцев, — сказал Том.
— Да, по двум причинам. Во-первых, легенды склонны к преувеличениям, и в течение нескольких тысячелетий их герои обрели собственный вес и собственные внешние признаки, не имеющие ничего общего с реальностью. А во-вторых, у неандертальцев есть способ запудрить нам мозги.
— Что?
— Утверждается, что их горло и рот были не приспособлены к членораздельной речи. Однако поскольку они обладали культурой, ясно, что они умели каким-то образом общаться, причем языка телодвижений и системы звуковых сигналов для этого явно было недостаточно. Моя теория такова, что они, по крайней мере отчасти, владели телепатией. Собственно, они владеют ею до сих пор, так же как и мы. Телепатия — всего лишь сопереживание, включенное на полную мощность. И когда они встречаются с тем, что, по их мнению, представляет для них опасность — например, с нами, они посылают нам в мозг мысленные образы. Они лишь отражают картины, порожденные нашим собственным воображением.
— Все это чушь, — рассеянно пробормотал Том. — Простите, но я не верю ни единому слову.
— Если я прав и мы действительно ищем неандертальца — почему все говорят, будто снежный человек восьми футов ростом? Они заставляют нас думать, будто они большие, потому что большой — значит страшный. И почему столь многие — как и вы, Том, — сообщают об отвратительном запахе? Зачем им или любому другому существу дурно пахнуть? Незачем. Они просто заставляют нас думать, будто от них воняет, в качестве еще одного защитного механизма, одного из самых примитивных. Они прячутся от нас, затуманивая наш разум. Вот почему их так тяжело обнаружить. Когда мы ближе к цивилизации — нам кажется, будто мы видели призрака. Здесь вы видите нечто более близкое к их истинному облику, поскольку подсознательно мы всегда знали, что они до сих пор существуют.
Том остановился и повернулся к журналисту. На этот раз тот не улыбался. Он был смертельно серьезен. Хотя Том был и рад, что у него нашелся сторонник, он все же предпочел бы, чтобы тот просто считал, что неподалеку бродит неизвестный примат, вместо того чтобы рассуждать о призраках и телепатии.
Но пока что все это не имело особого значения. Он намеревался поделиться собственной новостью.
— Я окончательно заблудился, — сказал он.
Час спустя ситуация нисколько не изменилась к лучшему. Хенриксон терпеливо следовал за Томом, время от времени отходя чуть в сторону, чтобы дать тому возможность сориентироваться, предлагая ему идти вперед со словами, что догонит его, если тот крикнет, что нашел дорогу. Однако найти дорогу никак не удавалось. Чем дальше он шел, тем меньше ему казалось, что он знает, где находится. В конце концов он остановился.
— Ну как, теплее, приятель? — крикнул сзади Хенриксон.
— Нет, — ответил Том. — Черт возьми, я вообще понятия не имею, где мы.
— Не проблема, — сказал Хенриксон, поравнявшись с ним и доставая из кармана карту.
Он развернул ее, посмотрел на компас, висевший на шнурке, и нарисовал на карте маленький кружок.
— Мы примерно здесь.
Том взглянул на карту. «Здесь» представляло собой белое пространство, покрытое плотной сеткой топографических горизонталей — за последние полчаса им не раз приходилось то подниматься, то спускаться.
— Здесь ничего нет.
— Не совсем. Вот тут — ручей, — ответил Хенриксон, показывая на извилистую линию. — Как по-вашему, мы достаточно близко от вашего рва?
— Я в самом деле не знаю. Думаю, надо поискать.
— Давайте.
Минут через двадцать послышалось размеренное журчание. Подойдя к большому скоплению камней, они обнаружили ручей шириной футов в пять, беспокойно струившийся между невысоких, покрытых мхом берегов.
Том покачал головой.
— Это не тот. И у меня начинает болеть нога.
Хенриксон посмотрел вверх по течению.
— Возможно, в той стороне берега несколько круче.
— Может быть. — Том почувствовал себя глупо, хотя знал, что у них может ничего не получиться, и предупреждал об этом репортера. — Я просто не знаю.
Хенриксон выглядел столь же уверенно, как и в самом начале пути, но уже довольно долго не улыбался.
— Я знаю, о чем вы думаете, друг мой, — сказал он. — И в этом нет ничего страшного. Как вы уже поняли, я действительно хочу найти это существо. Да и что, собственно, мне еще остается? Вернуться в город и торчать в пробках? Лучше я уж похожу здесь пешком. Давайте пройдем немного вдоль ручья. Но прежде всего я хотел бы немного подкрепиться.
Том начал было снимать рюкзак, но Хенриксон поднял руку.
— Не надо. Я достану.
Он расстегнул застежки, и Том почувствовал, как рука репортера шарит внутри рюкзака.
— Осторожно, — предупредил Том. — Там стекло.
— Хорошо. Но… откуда?
— Там осталась пара разбитых бутылок, еще с тех пор, как я был здесь в первый раз. Я не успел как следует почистить рюкзак. Они должны быть на самом дне, но…
Он почувствовал, что Хенриксон его не слушает и что его руки в рюкзаке больше нет.
— Что такое?
Ответа не последовало. Том повернулся и увидел, что тот держит в руке нечто вовсе не похожее на термос и внимательно его разглядывает.
— Что там?
— Вам виднее. Это было у вас в рюкзаке.
Посмотрев внимательнее, Том увидел крохотный пучок грязной растительности.
— Понятия не имею.
— Вероятно, ничего особенного. Скорее всего, просто упало к вам в рюкзак.
Он посмотрел на Тома, на этот раз улыбнувшись до ушей.
— Ну что, пойдем дальше? Вверх по течению?
Пока они шли, потягивая из термоса горячий сладкий кофе, Том заметил, что походка репортера стала еще более уверенной.
За последующее сорок минут они поднялись еще на несколько сот футов, следуя вдоль ручья и обходя каменные осыпи, но берега не становились выше. На этот раз остановился репортер.
— Не нравится мне это, — сказал он, снова доставая карту. — Сейчас мы должны находиться в этом месте, — он показал на другое белое пятно, — которое расположено намного восточнее, чем можно было бы судить по вашим словам.
— Что это за черная линия?
— Дорога. Вполне возможно, что вы просто ее не заметили, когда пытались найти путь обратно — иначе вам не потребовалось бы два дня, чтобы вернуться. Так что… что с вами?
Том стоял, слегка приоткрыв рот. Потом он медленно закрыл его и неуверенно ответил:
— Ничего. Просто…
— Я ведь чувствую, что что-то не так.
— Та женщина, Патриция. Которая с ботинками.
— И что?
— Она была там. Она видела мой рюкзак и, если верить ее словам, оставила там следы. Коннелли говорил, что она живет где-то здесь. То есть… — Он замолчал.
— Она знает, где находится то место, и, возможно, сможет туда дойти. Вы это хотите сказать, Том?
