Джейк Арнотт - Подснежник
– И что, мы будем их ждать?
– Да. Но сначала нужно спрятать машину. Мы выдадим себя, если оставим ее на виду.
Гарри идет к выходу.
– Одну минуточку, – говорю я. – Ты что, оставляешь меня здесь?
– А что? Ты боишься?
Гарри ухмыляется. Дразнит меня.
– Конечно нет!
Гарри смеется и достает пистолет.
– На, возьми, – говорит он, протягивая мне оружие. – Если кто-то появится, эта штука может тебе пригодиться. Только не убивай их. Они нужны мне живыми.
И он уходит. Я снимаю с кресла учебник анатомии и сажусь. Оружие – револьвер тридцать восьмого калибра – придает мне уверенности. Я закрываю взломанную дверь и снова возвращаюсь в кресло. Смотрю на дверь. Настороженно прислушиваюсь. Снаружи понемногу смеркается. Вечерний воздух наполняется незнакомыми звуками, каких не услышишь в городе. Лишь они нарушают глубокую тишину. Мертвую тишину. Меня одолевает усталость. Я обшариваю карманы в поисках таблеток, но нахожу только застрявшую в швах пыль да несколько использованных билетов тотализатора. Проклятье!.. Последние силы стремительно покидают меня, я начинаю клевать носом. Вот уже хрен знает сколько времени я не высыпаюсь как следует! Я потягиваюсь и зеваю. Потом кладу револьвер на стол так, чтобы его можно было сразу схватить, и слегка откидываюсь на спинку кресла. Закидываю руки за голову. Слегка сдвигаю шляпу на нос, чтобы дать отдохнуть глазам, которые режет свет голой лампочки под потолком. Что-то Гарри не торопится, думаю я и ненадолго задремываю. Совсем ненадолго…
Кто-то трогает меня за руку, и я слегка вздрагиваю. Так порой вздрагивает человек, который борется со сном.
– Гарри? – бормочу я, сдвигая шляпу назад.
Спросонок я несколько раз моргаю и вижу ствол револьвера, который направлен прямо мне в лицо.
– Хватит, Гарри! – говорю я несколько раздраженно. – Прекрати эти глупые шутки!
Я снова моргаю и вижу, что это вовсе не Гарри. Передо мной с револьвером в руках стоит какой-то щуплый парень, внешне немного похожий на хорька. Он стоит и ухмыляется.
– Какого черта?! – выпаливаю я.
– Ты ждал кого-то другого, правда? А кого?
Чтобы придать своим словам внушительности, парень взводит курок.
– Н-никого, – бормочу я. – Я думал, это моя собака. Ее зовут Гарри. Я вывел ее погулять, но она убежала. Я отправился ее искать, долго ходил, устал… Вот и решил немного отдохнуть, подождать, может, сама прибежит.
– А это тебе зачем? – Хорек машет у меня перед носом револьвером. – По голубям стрелять?
– Да, да, – отвечаю я с нервным смешком. – Именно.
Хорек прижимает револьвер мне ко лбу.
– Ни звука! – предупреждает он и, наклонившись, поднимает с пола наручники. Одно кольцо он защелкивает на моем левом запястье и, не опуская револьвера, заводит мою руку за спину.
– Протяни вторую руку, – командует он. Теперь обе мои руки надежно скованы у меня за спиной и прижаты к спинке кресла.
Продолжая целиться мне в голову, Хорек отступает на пару шагов назад, подбирает с пола окровавленную тряпку и заталкивает мне в рот.
– Вот так, – говорит он. – А теперь давай подождем твою собачку.
Снаружи слышатся шаги. Хорек быстро пятится к двери и встает так, чтобы оказаться за ней, когда войдет Гарри. Я пытаюсь издать хоть какой-то звук, но мне мешает кляп. Кроме того, привкус свернувшейся крови во рту вызывает у меня острый приступ тошноты.
Дверь открывается. Гарри видит меня и озадаченно хмурится. Я киваю, киваю ему как болванчик. Гарри резко поворачивается и оказывается лицом к лицу с Хорьком, который наводит на него револьвер.
– Руки вверх! – резко командует он.
Гарри медленно поднимает свои крупные руки-клешни.
– Так кто вы такие? – спрашивает Хорек. – Легавые? Что-то не похоже… Может быть, это они вас подослали?
Гарри хмурится сильнее, потом решает подыграть.
– Да, это они нас послали.
Хорек смеется ему в лицо.
– И кто это – они?
Гарри пожимает плечами. Хорек снова хохочет.
– Так вы ничего не знали, так?
Хорек буквально давится от смеха.
– Так расскажи нам, – негромко говорит Гарри, каким-то образом сохраняя спокойствие. – Расскажи.
– Ладно, так и быть – расскажу… – Он снова принимается хихикать, как идиот. – Это не я убил мальчишку. Это они. Они привезли мне тело, чтобы я от него избавился. Я знаю, как это делается. Умею разделывать трупы. Они сказали – пусть «мясник» обо всем позаботится. Он тоже согласился. Он дал мне денег, привез тело и думает, что с меня этого хватит. Мальчик-мясник. Мальчик на посылках… Тяп-тяп топориком – и дело сделано. Но мне этого мало. Мне вовсе не хочется избавляться от тела, понимаете? Мне хочется оставить что-нибудь на память. И хочется, чтобы люди знали, как хорошо я умею работать. Поэтому я и положил его в чемодан. Разделал как следует, по всем правилам. Теперь все видят, как ловко я справился с этим делом. Но они недовольны. Они говорят – «мясник» должен был избавиться от тела, а не бросать его у всех на виду. Они говорят – «мясник» стал слишком жадным, он оставил лучшие кусочки себе. А «мясник»-то и вправду жадный, да. Он хочет больше денег, иначе, мол, он во всем признается. Но они говорят – это ничего не изменит. Теперь у них есть влиятельные друзья, и они могут не бояться фараонов.
– Кто это – они? – спрашивает Гарри.
– Тс-с! Тихо. Я тебе кое-что покажу. Лучший кусочек я действительно оставил себе.
Хорек снимает с полки одну из банок с завинчивающейся крышкой и подносит к лампочке. Ствол револьвера глядит в сторону, и я смотрю на Гарри. Тот задерживает дыхание. Нужно подождать.
– Смотри! – Увлеченный рассматриванием своего трофея, Хорек снова хихикает. – Это его сердце!
Банка доверху полна какой-то мутной жидкостью, в которой плавает красновато-сизый комок размером с кулак. Тонкая струйка пузырьков, поднимаясь вверх, отливает серебром в свете лампы. Хорек смотрит на них точно завороженный. Именно в этот момент Гарри коротко кивает мне, и я, рванувшись всем телом, бросаюсь на Хорька. Банка падает и разбивается, распространяя едкий запах формалина. Хорек пятится, размахивая револьвером, но Гарри успевает схватить один из разложенных на столе ножей. Развернувшись, он наносит Хорьку удар по горлу. Схватившись за рану и выпучив глаза от боли, тот пытается просунуть палец в предохранительную скобу револьвера, но Гарри выбивает у него оружие. Хорек падает, кровь хлещет из его перерезанного горла, заливая глянцевые картинки с изображениями обнаженных мужчин. Гарри опускается рядом на корточки и, стараясь не испачкаться в крови, пережимает Хорьку артерию.
– Кто это – они?! – ревет он. – Кто?!
Но Хорек только хрипит и кашляет. Алая кровь, пузырясь, продолжает течь изо рта и из раны на шее. Удар ножом повредил ему голосовые связки. Теперь он ничего не скажет.
Умирает он долго. Проходит почти полчаса, прежде чем из его тела вытекают последние унции крови. Дыхание замедляется, переходя в шипение и сип. Последний вздох – и все кончено.
Не говоря ни слова, мы принимаемся за работу. Первым делом Гарри отыскивает ключи, освобождает меня от наручников, и я принимаюсь тереть запястья в тех местах, где в них врезались стальные замки. Одновременно я пытаюсь выплюнуть изо рта свернувшуюся кровь, однако мне сразу становится ясно, что этот вкус я буду чувствовать еще долго. Он не исчезает даже после того, как я хлебнул бензина, который сливал из бака «даймлера». Бензином мы обрызгиваем пол в фургоне, а остатки выливаем в перерезанное горло Хорька. Мы надеемся, что он как следует обгорит, потому что меньше всего нам хочется оставлять следы.
Потом мы поджигаем фургон. Он пылает, как самый настоящий погребальный костер. Цыганские похороны, самые что ни на есть. Я чувствую на своем лице жар пламени, и мне хочется верить, что оно уничтожит все улики. Я молюсь, чтобы оно выжгло тот ужас, которому мы стали свидетелями. Потом мы садимся в машину и со всей возможной скоростью мчимся назад в дымный Лондон. В зеленоватом свете приборной панели мрачное лицо Гарри кажется призрачным. Его провели. Теперь он никогда не узнает правды.
Мы возвращаемся на квартиру Гарри около двух пополуночи. Тревор еще не спит, но выражение лица у него кислое. Гарри раздевается в прихожей и сразу отправляется в душ.
– Избавься от этого, – велит он Тревору, кивая на ходу на кучу одежды со следами крови.
Ах, как хотелось бы мне избавиться от привкуса крови во рту!
Какое-то время спустя Гарри в халате появляется в гостиной, и Тревор приносит нам выпить. Никто из нас не произносит ни слова. Мы только сосредоточенно пьем, стараясь забыть или хотя бы притупить воспоминания.
– Я вспомнил, кто еще из ребят ездил с Берни на ту вечеринку, – говорит Тревор.
Гарри поджимает плечами.
