Хэммонд Иннес - Корабль-призрак
Он смотрел мне в глаза и ожидал, пока я пойму его намек.
— Ты хочешь сказать, что он доведен до крайности и пойдет на все?
— Да. — Пэтч несколько секунд пристально смотрел на меня. — Думаю, не стоит говорить об этом нашему юному Дункану. Если Хиггинс не остановит нас прежде, чем мы доберемся до буксировочного судна, ему конец. Когда его арестуют, остальные запаникуют. Тот же Берроуз первым сдаст всех своих сообщников. Понимаешь? — Он отвернулся. — Пойду чего-нибудь поем. — Но в дверях он остановился. — Прости, — произнес он. — Я не хотел втянуть вас в такое…
Я закончил делать записи и, не раздеваясь, упал на койку в рубке. Но поспать мне почти не удалось. Яхту сильно качало, и всякий раз, когда я смотрел в проем открытой двери, я видел огни «Гризельды», пляшущие в темноте за нашей кормой. После этого я начинал прислушиваться к вою ветра в снастях, пытаясь уловить малейший признак того, что он ослабевает. Дважды Майку приходилось звать меня на помощь, и мы вдвоем переставляли паруса. В два часа ночи я принял у него вахту.
Течение развернулось, и волны были крутыми и короткими. Мы сменили курс и шли теперь на юго-запад, натянув паруса так, что они стали почти плоскими. Мы шли против ветра, и холодный ветер дул нам в лицо. Брызги хлестали по нашим штормовкам, а «Морская Ведьма» сражалась с ветром и волнами, рассекая гребни волн, захлестывавших ее нос.
За нашей кормой ходовые огни «Гризельды» повторили нашу смену курса, и белый огонь на мачте ныряющего и раскачивающегося на волнах катера, как безумный, плясал в ночи. Но моторное судно не подстраивается под характер волн так, как это делает парусник, и постепенно красный и зеленый огни начали все чаще прятаться за волнами, пока наконец не скрылись из виду. Лишь топовый огонь танцевал над гребнями волн, подобно призрачному блуждающему огоньку.
Сквозь шум ветра и волн до меня донесся голос Майка.
— Мы их сделали! — возбужденно кричал он. — Если мы обойдем…
Все остальное унес ветер и заглушил грохот разбивающихся о нос «Морской Ведьмы» волн. Но я понял, что он хотел мне сказать. Если бы мы легли на другой галс, вместо юго-запада двинувшись на северо-запад, существовала высокая вероятность того, что они не заметят наш маневр, несмотря на то что дождь прекратился, а небо усеяли яркие звезды. Отделавшись от них, мы сможем наконец-то повернуть по ветру, обойти их с востока и направиться к Олдерни.
Теперь у меня нет сомнений в том, что Майк был прав. Если бы я сделал то, что он предлагал, грядущего несчастья можно было избежать. Но смена курса повлекла за собой и изменение характера движений, совершаемых яхтой, и это разбудило Пэтча. Я увидел, что он сидит на крышке главного люка, всматриваясь вдаль в поисках огней «Гризельды». Я не знал, как он отреагирует, если мы ляжем на левый галс, направившись обратно к английскому побережью. Кроме того, мы были перегружены парусами, и, ложась на другой галс, необходимо было заниматься не только парусами, но и бакштагами. Одна ошибка — и мы лишились бы мачты.
— Мне это не нравится, — сообщил я Майку.
Стояла ночь, и рук у нас по-прежнему не хватало. Ну и, конечно, когда ты устал, промок и замерз, существует большой соблазн сидеть и ничего не делать. Я думал, мы оставили «Гризельду» далеко позади.
Судя по всему, Майка посетили те же соображения, потому что, вместо того чтобы настаивать на своем предложении, он пожал плечами и отправился в штурманскую рубку отдыхать. Теперь мне трудно поверить в то, что я не придал значения тому, что огонь «Гризельды» теперь виднелся не за кормой, а далеко по левому борту. Если бы я задумался, я бы понял, что мы не уходим от нее, а всего лишь немного отклоняемся. Она направлялась несколько южнее, поддерживая скорость за счет того, что встречала волны не в лоб. Я же со своей стороны считал, что наша скорость гораздо выше, чем она была на самом деле.
К окончанию моей вахты небо затянуло тучами, а ветер ослабел. Я позвал Пэтча, и, когда он поднялся на палубу, мы немного потравили шкоты и сменили курс на юго-юго-западный. Теперь мы не налетали на волны, а странными скользящими рывками следовали по их линии. Ветер был довольно свеж, и «Морская Ведьма» шла, как поезд.
Я подогрел бульон, и мы выпили его в кокпите, наблюдая за тем, как занимается холодный и бледный рассвет. Пэтч вглядывался в серую морскую даль за кормой, но там не было ничего, кроме всклокоченных волн.
— Все в порядке, — произнес я. — Мы оставили их далеко позади.
Он кивнул, но ничего не ответил. Его лицо как будто посерело.
— С этой скоростью мы уже через два часа дойдем до островов Кастекс, — добавил я, после чего встал и спустился вниз, оставив его сидящим в кокпите. Мне было необходимо хоть немного поспать.
Час спустя меня разбудил крик Майка, который встревоженным голосом просил меня подняться на палубу.
— Посмотри вон туда, Джон, — произнес он, когда я высунулся из люка.
Он показывал в сторону левого борта, и поначалу я не увидел ничего. Мои заспанные глаза воспринимали лишь холодный дневной свет и унылое однообразие моря и неба. Но затем, когда «Морская Ведьма» приподнялась на очередной волне, я что-то заметил: то ли какой-то шест, то ли вехообразный буй, возвышающийся на линии горизонта, там, где волнующееся море встречалось с небом. Я прищурился, наводя резкость, и в следующий раз, когда качающаяся под моими ногами палуба приподняла меня вверх, я отчетливо разглядел мачту небольшого судна. Она тоже приподнялась над волнами, а вслед за ней из волн показался и корпус самого судна, грязно-белый в тусклом освещении пасмурного дня.
— «Гризельда»? — спросил я.
Майк кивнул и подал мне бинокль. Катер безбожно раскачивало. Я видел, как его палубу заливают волны, и время от времени одна из них разбивалась о его нос, взметая тучи брызг.
— Если бы мы повернули ночью…
— Мы не повернули, — оборвал я его. Я посмотрел на корму, туда, где сгорбившись сидел одетый в штормовку Майка Пэтч. — Он знает? — спросил я.
— Да. Он первым ее увидел.
— Что он сказал?
— Ничего. Похоже, его это не удивило.
Я снова поднял к глазам бинокль, чтобы посмотреть на катер, пытаясь определить его скорость.
— Какая у нас скорость? — спросил я. — Ты определял ее в шесть часов?
— Да. Последний час мы делаем восемь узлов.
Восемь узлов! Я поднял голову и посмотрел на паруса.
Они были туго надуты. Эти тяжеленные полотнища на мачте увлекали нашу яхту, заставляя ее мчаться по волнам. Бог ты мой! Мне было трудно смириться с тем, что за целую ночь нам так и не удалось избавиться от преследователей.
— Я вот тут думал… — заговорил Майк, — если они с нами поравняются…
— И что?
— Ну что они могут нам сделать, как ты думаешь? Я хочу сказать…
Он мялся, неуверенно поглядывая на меня.
— Надеюсь, что ты прав, — произнес я и вошел в штурманскую рубку.
Я устал, и мне не хотелось ни о чем думать. Я произвел вычисления, базируясь на пройденном расстоянии, сменах курса и направлении течений, и понял, что мы находимся в десяти милях к северо-северо-западу от Кастекса. Через два часа течение должно было повернуть на восток, направив нас к Олдерни и Шербурскому полуострову. Но между нами и побережьем находилась эта чертова «Гризельда», и уйти от нее не представлялось возможным, во всяком случае, засветло.
Я настроил приемник и прослушал прогноз погоды: умеренной силы ветер, местами полосы тумана. Область низкого давления установилась над Атлантикой и медленно продвигалась на восток.
Вскоре после завтрака вдали завиднелись острова Кастекс, северо-западный бастион Нормандских островов. Течение повернуло, и теперь мы шли против него, в результате чего Кастекс оставались с нами очень долго — серые зубчатые скалы, о которые разбивались волны. Мы пересекли пароходный путь Ла-Манша, берущий начало от Уэссана, увидев всего два судна, и те в виде смутных очертаний на горизонте. Затем мы поравнялись с Гернси, и пароходный путь угадывался лишь по едва заметным облачкам дыма там, где море встречалось с небом.
Все утро Пэтч провел на палубе. Он то нес свою вахту у штурвала, то дремал в кокпите, то сидел, молча всматриваясь в серое пространство, отделяющее нас от «Гризельды». Время от времени он нырял в штурманскую рубку и принимался лихорадочно орудовать параллельной линейкой и циркулем, проверяя наш курс и уточняя расчетное время прибытия на Минкерс. Один раз я предложил ему спуститься вниз и поспать, на что он ответил:
— Поспать? Я не смогу спать, пока не увижу «Мэри Дир».
И он остался наверху, серый и измотанный, удерживаемый на ногах лишь силой воли, как это уже было на «Мэри Дир» и во время расследования.
Мне кажется, что он боялся спускаться вниз, опасаясь, что, когда он выпустит «Гризельду» из виду, она каким-то образом незаметно к нам подкрадется. Его уже шатало от усталости, и он беспрестанно спрашивал меня о направлении течения. У нас не было атласа приливов, и это не давало ему покоя. Даже после того, как в полдень течение повернуло и снова начало подталкивать нас на запад, он продолжал уточнять наше местоположение, ориентируясь по зазубренными скалам острова Гернси.
