Брижит Обер - Песнь песков
ГЛАВА 19
Роман с бьющимся сердцем открыл глаза. Он не смог удержать Нею, которая падала в зияющую бездну, он видел, как она, с вытаращенными от ужаса глазами, проваливается в жадные челюсти земли. Он выпрямился, истекая потом, провел дрожащей рукой по лбу. При зеленоватом свете, исходящем от аквариума с медузами, он посмотрел на Нею и убедился, что она дышит. Молодая женщина спала, поникшая, как тряпичная кукла. Ян тоже не шевелился. Роман всмотрелся в светящиеся стрелки своих часов. Десять минут пятого. Выходит, они проспали больше шести часов. Там, наверху, скоро начнет светать. Факел погас. Он зажег другой, пощупал одежду: пахнет по-прежнему тошнотворно, но, по крайней мере, почти сухая. Преодолевая отвращение, он оделся. Над головой, украшая потолок, парила огромная тень чудовища с туловищем хищной птицы, покрытом чешуей, с головой льва с острыми клыками, раскинутыми крыльями, блестящими когтями, которое, казалось, вот-вот обрушится на него, чтобы сожрать. Изображение слабо светилось, давая ощущение рельефности, а ярко-красные глаза следили за каждым его движением.
— Имдугуд, Владыка Густых Туманов, — прошептал Ян за его спиной.
Роман резко повернулся. Ян успокаивающе поднял Руку:
— Прости, не хотел тебя пугать.
Он указал на потолок.
— Мифическое животное, способное одним движением крыльев разрушить равновесие и гармонию, которые установили боги, — объяснил он. — Месопотамская мифология.
— Странноватый тотем для библиотеки! — прошептал Роман.
— Возможно, у Народа существует другое толкование и другое объяснение, — предположил Ян. — А возможно, Владыка Густых Туманов вполне на месте в этом недоступном глазу помещении. Как остров Авалон, жилище феи Морганы, навсегда поглощенный непроницаемыми туманами. У тебя нет таблетки от головной боли? — внезапно спросил он. — У меня голова раскалывается!
Роман порылся в карманах и достал лекарство.
— Как есть хочется! I could eat a horse![47] — повторил Ян, вновь принимаясь обшаривать жилет Горзы.
Он вытащил оттуда нейлоновый контейнер, в котором находились фляга с водой и пластиковая коробочка.
— ИБП! Индивидуальный боевой паек! Сейчас попируем!
Он открыл коробку, достал оттуда первый пакет, на нем имелась надпись «Chelo morgh» («Курица с рисом»), во втором находился лаваш, еще лежала коробочка сублимированного лимонного сока, упаковка жевательных таблеток, две таблетки для дезинфекции воды и три витаминизированных батончика с орехами. Он подбросил один на ладони.
— Держи! — Он бросил его Роману. — Этот славный Горза — настоящий сундук с сокровищами.
Роман вспомнил раздробленный череп колосса, истекающую кровью Татьяну. Для университетского преподавателя Ян казался слишком уж воинственным! Последний, словно угадав его мысли, пожал плечами, запустив руку во взъерошенную, нечесаную шевелюру.
— Роман, я не жестокий человек, просто чувствую себя, как бы это выразиться… немного сдвинутым. Это же какое-то безумие! Мы, как крысы, убегаем по канализационным трубам от разъяренного доисторического человека… Бред собачий!
Роман молча согласился, откусывая от батончика. Он даже не осознавал, до какой степени проголодался. И очень хотел пить. Они, каждый по очереди, отпили из мягкой фляжки.
— А что это за жевательные таблетки? — спросил Роман, сделав последний глоток.
— Жевательная резинка с кофеином. Нужно взять четыре сейчас и две через два часа, если хотите добиться оптимальной умственной и физической формы. Чтобы обходиться без сна, спускаться по веревке в канализационные люки, скакать, как зайцы, под непрерывным огнем и так далее и тому подобное.
— Ладно-ладно, дай мне одну, тем более мне почему-то кажется, что продолжение нашей программы будет не менее веселым.
Ян молча кивнул. В трусах, тощий, как инкубаторский цыпленок, с растрепанными волосами и рыжей бородой до самых глаз, он казался ученым-безумцем. Или молодым пилотом французских воздушных сил, сбившимся с курса над вражеской территорией. Роман подумал, что сам тоже наверняка имеет довольно жалкий вид. Его борода царапалась, весь он был в синяках и кровоподтеках, спина болела так, будто долгое время служила трамплином для гиппопотама, раны на руке были затянуты желтоватой коркой весьма нездорового вида, из которой сочился гной, даже руки он мог поднимать с трудом, так сильно ломило плечи. Не слишком подготовлен для продолжения путешествия, подумал он. Их единственной надеждой была Нея.
Он склонился над ней, прислушался к размеренному дыханию. Пусть поспит еще немного. Чтобы вывести их отсюда, ей понадобится собрать все силы.
Ян расхаживал вдоль полок, с вожделением разглядывая корешки книг. Он осторожно развернул свиток египетского папируса, на котором имелось две записи — одна на греческом, вторая на древнееврейском. Сначала он вполголоса прочел надпись на греческом, которую перенес на пергамент писец: «Вот истина: небесные тела, вращающиеся вокруг Земли, иногда отклоняются от курса. И через довольно большие промежутки времени все, что находится на Земле, гибнет…» Это отрывок из «Тимея» Платона, подумал он. Рядом чья-то рука наклеила бумажку и приписала по-английски карандашом: «Намек на пять крупнейших экологических катастроф, когда чуть было не исчезла жизнь: конец ордовикского периода, силурийского, девонского, пермского, мелового. Платон, служитель Богини, посвященный в Древнее Знание». Вторая запись оказалась цитатой из Книги Бытия, 6: 7: «И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных, истреблю: ибо Я раскаялся, что создал их». На другом прикрепленном листочке той же рукой было написано: «Путаница и смешение, знание потеряно, сапиенсы отреклись от Богини ради Бога Меча и Лемеха». Рукопись с пометками какого-нибудь начинающего Мага, подумал он. Он осторожно свернул свиток, приблизился к развешенным тогам и стал ощупывать ткань.
Дамасский шелк. На каждом из одеяний вышито какое-нибудь созвездие, на каждой тоге свое, и его название на двух языках — шумерском и языке Народа.
— Смотри, вот Рак, Скорпион… — сказал он Роману. — Но это не совсем наши знаки зодиака, положение звезд напоминает скорее ведические таблицы. И кроме Рака, Скорпиона и Тельца, названия тоже другие. Послушай: Воин, Хижина, Звезда, Змея, Танцор, Душа, Птица, Капкан, Вода, Рука, — перечислял он. — Всего их тринадцать.
Ян снял одну из тог и проворно накинул на себя.
— Модное дефиле в Чистилище! — Он скрестил руки на плоском животе и накинул на голову капюшон, синеватая тень которого скрывала лицо, делая его похожим на средневекового монаха.
— Как я тебе? — спросил он, поворачиваясь так, что лазурный балахон развевался вокруг лодыжек.
Роман собирался уже было ответить, как вдруг ему показалось, что Ян спотыкается. Впрочем, нет, не показалось. Ян действительно пошатнулся. Роман негромко позвал его. Тот не отвечал.
— Хватить валять дурака, мы все слишком устали!
Ян, пошатываясь, стоял посреди комнаты и внезапно со стоном поднес руки к горлу.
— Ян!
Господи, можно было подумать, что у него спазм!
Роман бросился к молодому человеку, чтобы оторвать руки от лица, но в этот момент раздался повелительный голос Неи:
— Нет!
Он в ярости обернулся:
— Но ему плохо, он задыхается, ему нужен воздух!
— Не касайся его голыми руками!
Растерянно оглядевшись, он схватил превратившуюся в лохмотья футболку Яна, обернул в нее руки и схватил молодого человека за запястья, заставив его оторвать ладони от лица. Тот дрожал, словно парализованный.
— Сними с него капюшон, быстро! — кричала Нея.
Роман откинул ткань, открыв лицо Яна, красное, с широко раскрытыми глазами. Распухший фиолетовый язык не помещался во рту.
— Третья парта справа, подсвечник! — приказала она. Роман подбежал к парте, поднял подсвечник.
— Вынь свечу.
Он повиновался: под свечой открылось углубление, в котором лежал шприц, заполненный какой-то жидкостью.
— Введи внутримышечно.
Поняв по ее голосу, что дело очень срочное, он резко ввел иглу в левую ягодицу Яна и нажал на поршень.
— Что там внутри? — спросил он, кладя пустой шприц на пол, ощущая себя ничего не понимающим мальчишкой.
— Бетаметазон и эпинефрин. Капюшоны отравлены, — объяснила она, наблюдая за Яном, который постепенно переставал дрожать.
Роман взвился от возмущения:
— Но почему?
— Со священным одеянием не играют, Роман. У каждого из Магов оно свое, для нас это как вторая кожа. В нашем сообществе в буквальном смысле по одежке не только провожают, но и встречают.
— А почему яд не действует на вас?
— Яд действует только на узурпаторов и неосторожных.
