Джеффри Дивер - Собиратель костей

— Например?

— Возьмите хотя бы эти «ключевые» предметы. Не могут ли они быть использованы просто как отвлекающий маневр?

— Нет, сэр, они явно подсказывают направление, в котором следует искать жертву, — заявила Сакс. — Мы их и находили по ним.

— Это понятно, — быстро отреагировал Томас Перкинс. — Но, поступая таким образом, он может одновременно уводить нас от своих истинных целей, верно?

— Наверное, это возможно. — Сакс даже не задумывалась раньше над такой постановкой вопроса.

— А шеф полиции Уилсон из-за этого похитителя продолжает оттягивать людей, занятых на обеспечении безопасности конференции ООН. Этот подозреваемый отвлекает на себя всеобщее внимание, развязывая тем самым себе руки для выполнения какой-то основной миссии.

Сакс подумала, что нечто подобное уже приходило ей в голову, когда она видела сегодня отряды полицейских, обшаривающих ту же Перл-стрит:

— Так он нацеливается на ООН?

— Мы так думаем, — кивнул Деллрей. — Те же люди, что стоят за неудачной попыткой взрыва здания ЮНЕСКО в Лондоне, могут попробовать взять реванш здесь.

Из этого следовало, что Райм с самого начала пошел по ложному пути. Что ж, данное обстоятельство снимало с ее души некоторую часть вины перед ним.

— Ну, а теперь, офицер, — обратился к Амелии Перкинс, — займитесь составлением описи вещественных доказательств.

Деллрей дал девушке специальный инвентарный лист, который она, пункт за пунктом, должна была заполнить. Пока она рассматривала его, вокруг кипела бурная деятельность: агенты звонили по телефонам, общались между собой, вели какие-то записи. Оторвавшись от листа. Сакс заметила:

— На последнем месте преступления мне удалось сфотографировать отпечаток пальца преступника.

Произнеся эти слова, она вдруг осознала, что в комнате повисла мертвая тишина. Она подняла голову и увидела, что глаза всех присутствующих устремлены на нее. Словно все вокруг впали в состояние шока, если, конечно, агенты ФБР могли испытывать столь глубокие чувства.

Она беспомощно взглянула на Деллрея.

— Вы обнаружили отпечаток? — переспросил он, склонив голову набок.

— Ну, да. Когда он боролся с последней жертвой, у него слетела перчатка. Поднимая ее, он оставил довольно четкий отпечаток пальца.

— Где он? — встрепенулся Деллрей.

— Господи! — воскликнул один из агентов. — Что же вы сразу не сказали?

— Ну, я...

По залу пробежал шепот.

Трясущимися пальцами Сакс принялась перебирать конверты и пакеты. Найдя нужный, она вручила фотоснимок Деллрею. Он осмотрел его и передал человеку, который, как сообразила Амелия, как раз и являлся специалистом по отпечаткам пальцев.

— Отлично, — сказал тот. — Определенно, это класс "А". Сакс знала, что отпечатки подразделяются на классы от "А" до "С". Последняя категория идентификации не подлежала. Но какое бы удовлетворение не испытывала она сама от своей способности собирать вещественные доказательства, ее гордость была растоптана их коллективным ужасом оттого, что она упустила сразу такую важную деталь.

Потом события стали разворачиваться лавинообразно. Деллрей передал снимок одному из агентов, и тот рысью помчался туда, где стояло сложное компьютерное оборудование. Он поместил снимок в прибор, называемый «Опти-скан». Другой агент включил компьютер и принялся набирать какие-то команды. Деллрей тем временем схватился за телефонную трубку. Нетерпеливо постукивая ногой и опустив голову, он ждал, когда на его звонок ответят.

— Джинни, это Деллрей, — наконец, заговорил он. — Пускай это станет потом огромной головной болью, но я закрываю все работы по помощи северо-восточному региону, отдавая приоритет новой операции... Перкинс находится здесь, и он уже дал свое согласие. Если этого мало, я лично свяжусь с Вашингтоном... Это касается ООН.

Сакс знала, что компьютерный банк отпечатков пальцев, принадлежащий ФБР, использовался полицией всей страны. Именно к нему и собирался обратиться сейчас Деллрей.

— Просканировано, — доложил агент у компьютера. — Пересылаем.

— Сколько времени это займет?

— Десять-пятнадцать минут.

Деллрей нетерпеливо сплетал и расплетал пальцы:

— Ну, давай же, ну, пожалуйста...

Вокруг Сакс закрутился целый вихрь активности. До нее доносились обрывки разговоров, где упоминались оружие, вертолеты, наземный транспорт, антитеррористические мероприятия и тому подобное. Беспрерывно раздавались телефонные звонки, стучали клавиши компьютерных клавиатур, клацало проверяемое оружие, разворачивались городские карты.

Перкинс постоянно висел на телефоне, беседуя то ли со спецподразделениями по борьбе с терроризмом, то ли с директором, то ли с мэром. А может быть, и с самим президентом.

— А я и не знала, что этот отпечаток так важен, — призналась Сакс Деллрею.

— Такие вещи всегда важны, особенно, если имеется обширный банк данных. Раньше отпечатки снимали больше для показухи. А вот теперь и общественность, и пресса, да и сами жертвы будут знать, на чтомы способны.

— Да вы шутите.

— Нет, ничуть. Взять хотя бы Нью-Йорк. Чтобы найти подозреваемого по отпечаткам вручную, потребуется лет пятьдесят. А компьютерная система поиска потратит на это лишь пятнадцать минут. Когда-то вероятность идентификации составляла не более двух процентов, а сейчас возросла до двадцати и более. Кстати, снимок просто бесценный! Кстати, Райм знает об этом?

— Конечно.

— И он не уцепился за него, как только увидел? Да, этот Линкольн допустил роковую ошибку.

— Послушайте, офицер, — обратился к Сакс Перкинс, прикрывая трубку ладонью, — поскорее заканчивайте опись вещественных доказательств. Их надо отправить в лабораторию. Пусть ими занимаются специалисты.

Тут Амелия вдруг вспомнила, что федералы, работающие в этой лаборатории, не раз обращались за помощью именно к Райму.

— Хорошо, я все сделаю.

— Мэллори, Кемпл, перенесите вещдоки в кабинет и снабдите нашу гостью учетными карточками. У вас есть ручка, офицер?

— Да.

Сакс последовала за агентами в небольшой кабинет, нервно щелкая по дороге кнопкой шариковой ручки. Она уселась за стол и, когда агенты принесли ей стопку карточек, раскрыла мешок с собранными уликами.

За ее спиной раздался голос, и, обернувшись, Амелия увидела Деллрея, чрезвычайно оживленного и довольного. Когда они ехали сюда в машине, кто-то, обращаясь к нему, назвал его «Хамелеоном», и теперь Сакс начала понимать, насколько агент соответствовал своей кличке.

Пританцовывая на месте, он игриво обратился к ней:

— Мы называем нашего Перкинса Большой Циклоп. Но не потому, что он смахивает на монстра, как вы могли подумать, а от слова «эн-циклоп-едия». К тому же он всегда, когда надо, лучше других знает, как следует держать вожжи. А в сложившейся ситуации это просто необходимо. — Деллрей с вожделением втянул ноздрями воздух, проведя под носом сигаретой, словно то была Бог весть какая дорогая сигара. — Кстати, офицер, а вы знаете, что вы слишком умны и привлекательны, чтобы заниматься подобной работой?

— Что вы имеете в виду?

— На кой вам сдались все эти преступления? Вам это не нужно. — Его блестящая черная физиономия с лукавыми морщинками в уголках глаз, впервые за все это время показалась Сакс вполне искренней. — Вам следует заниматься общественной деятельностью, чтобы всегда быть на виду. А на этой службе, вечно копаясь в грязи, вы и сами в нее постепенно превращаетесь.

......

Одной из последних жертв безумного насилия Джеймса Шнейдера стал молодой человек по фамилии Ортега. Он появился на Манхэттене, приехав из Мехико. Политическая обстановка на его родине (предсказываемый бунт популистов, рвущихся к власти, случился раньше, чем его ожидали) делала любой бизнес по крайней мере затруднительным. Тем не менее, предприимчивый делец прожил в городе всего неделю, и тут же таинственно исчез. Выяснилось, что в последний раз его видели в таверне в западном районе, и власти сразу заподозрили, что он стал очередной жертвой Шнейдера. Грустно, но вскоре выяснилось, что это действительно так.

Собиратель костей вот уже пятнадцать минут колесил по улицам вокруг Нью-йоркского университета. На прилегающей территории было много народу, но в основном детишки, скейтбордисты и бездельничающие во время каникул студенты. Здесь было одновременно празднично и дико. Певцы, жонглеры, акробаты... Собирателю костей внезапно вспомнились музеи, популярные в начале девятнадцатого века. Собственно, это были не музеи в современном понимании этого слова, а скорее сборище палаток, балаганов и павильонов, предлагавших всевозможные шоу, демонстрируя всяческих уродцев, фокусников и тому подобное. Тут же продавался товар на любой вкус, начиная с эротических французских открыток, кончая щепками от креста, на котором был распят Иисус.