Стивен Кинг - Возрождение
Я подумал, что могу быть одним из них, и Бри, конечно, тоже это понимала. Она ничего не знала про Хью, поскольку это была не моя тайна. После того вечера с палаточным сеансом возрождения призматики его больше не мучили – да и причиной последнего приступа мог послужить стресс, – но все могло повториться. Хотя мы с Хью об этом не говорили, я не сомневался, что он понимает это не хуже меня.
Бомбы замедленного действия.
– Значит, ты собираешься найти его.
– Еще бы! – Некролог Кэтрин Энн Морс стал последней каплей, последним доказательством, необходимым для принятия решения.
– И убедить его прекратить все это.
– Если мне удастся.
– А если он не согласится?
– Тогда я не знаю.
– Я поеду с тобой, если хочешь.
Но она не хотела. Это было написано на ее лице. Она взялась помогать из естественного интереса умной молодой женщины к исследованиям, а занятия любовью придали процессу некую пикантность. Однако теперь исследование вышло за обычные рамки, и она узнала достаточно, чтобы испугаться.
– Не вздумай даже близко к нему подходить, – предупредил я. – Он исчез из поля зрения восемь месяцев назад, а в привычное время его еженедельной телепередачи крутят повторы. Мне нужно знать, где он сейчас обитает.
– Это я могу выяснить. – Она отставила ноутбук в сторону и сунула руку под простыню. – Но прежде я хотела бы заняться другим, если ты в настроении.
Я был в настроении.
Незадолго до Дня труда мы с Бри Донлин попрощались на той же самой кровати. Прощание вышло очень чувственным и принесло обоим не только удовлетворение, но и грусть. Думаю, в большей степени мне, чем ей. Будучи красивой и свободной деловой женщиной, она предвкушала жизнь в Нью-Йорке; я же страшился наступления знаковой даты в пятьдесят пять, до которой оставалось меньше двух лет. Я думал, что у меня уже никогда не будет молодых и полных жизни женщин, и, как выяснилось, на этот счет оказался абсолютно прав.
Она выскользнула из постели, длинноногая и потрясающе красивая в своей наготе.
– Я нашла то, что ты просил, – сказала она и начала рыться в сумочке на комоде. – Это оказалось труднее, чем я думала, потому что теперь он живет под вымышленным именем Дэниел Чарлз.
– Это он. Имя не совсем вымышленное, но близко к тому.
– Полагаю, что больше из предосторожности. Так знаменитости регистрируются в отеле под чужим именем или изменяют одно из настоящих, чтобы обмануть охотников за автографами. Он арендовал место, где живет как Дэниел Чарлз, что вполне законно, пока у него есть счет в банке и он не влезает в долги, но иногда человек просто вынужден использовать настоящее имя, если не хочет нарушать закон.
– И о каком «иногда» идет речь?
– В прошлом году он купил автомобиль в городе Покипси, штат Нью-Йорк. Причем не какой-то крутой, а самый что ни на есть банальный «форд-таурус», и зарегистрировал его на свое настоящее имя. – Она вернулась в постель и протянула мне листок бумаги. – Вот его данные, красавчик.
На листке было написано: «Дэниел Чарлз (он же Чарлз Джейкобс, он же Ч. Дэнни Джейкобс), «Засовы», Лэчмор, Нью-Йорк 12561».
– А что имеется в виду под «Засовами»?
– Особняк, который он снимает. Точнее говоря, поместье. Причем, к слову сказать, огороженное. Лэчмор находится немного севернее Нью-Палца, и у него тот же почтовый индекс. Это в Кэтскиллс, где Рип ван Винкль играл в шары с карликами. Правда, тогда – м-м-м, какие у тебя ласковые и теплые руки – игра называлась «кегли».
Она прижалась ко мне, и я сказал то, что с возрастом мужчины произносят все чаще и чаще: что мне нравится ее предложение, но воспользоваться им прямо сейчас у меня вряд ли получится. Оглядываясь назад, я очень жалею о том, что не постарался напоследок. Еще один раз точно ничего бы не испортил.
– Все в порядке, милый. Просто обними меня.
Я обнял ее. Мне кажется, мы задремали, потому что когда я снова открыл глаза, солнце сползло с кровати на пол. Бри вскочила и начала одеваться.
– Надо бежать. У меня еще куча дел сегодня.
Она застегнула бюстгальтер и посмотрела на меня в зеркало.
– Когда ты собираешься к нему поехать?
– Раньше октября вряд ли получится. Хью пригласил одного парня из Миннесоты меня подменить, но до октября тот не освободится.
– Обязательно держи связь. По электронной почте и телефону. Если не будешь проявляться каждый день, когда окажешься там, я начну волноваться. И могу даже сорваться и приехать, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
– Вот этого не надо, – попросил я.
– Тогда просто будь на связи, белый мальчик.
Одевшись, она подошла и села на кровать.
– Ты ведь можешь вообще туда не ехать. Такая мысль тебе не приходила в голову? Никаких новых туров у него не запланировано, сайт давно не обновлялся, а по телевизору крутят одни повторы. На днях я наткнулась на форум, озаглавленный «Куда делся пастор Дэнни?». Обсуждение на много страниц.
– К чему ты клонишь?
Она взяла меня за руку и сплела наши пальцы.
– Мы знаем, ну, не знаем, но уверены, что, помогая одним, другим он причиняет вред. Ладно, что сделано, то сделано. Но если он прекратил свои сеансы исцеления, то больше уже не может никому навредить. В чем тогда смысл визита?
– Если он перестал исцелять, то лишь потому, что набрал достаточно денег, чтобы двигаться дальше.
– Куда?
– Я не знаю, но, судя по его послужному списку, это может быть опасно. И, Бри, послушай… – Я сел и взял ее другую руку. – Кто-то должен призвать его к ответу за то, что он натворил.
Она поднесла мои руки к губам и поцеловала сначала одну, потом другую.
– Но почему этим кем-то должен быть ты, милый? В конце концов, твой случай – одна из его удач.
– Вот именно поэтому. К тому же мы с Чарли… давно знакомы. Очень и очень давно.
Я не провожал ее в аэропорт Денвера – это было правом ее матери, – но она позвонила мне, когда приземлилась, переполненная эмоциями и взволнованная. Вся в мыслях о будущем, а не о прошлом. Я был рад за нее. Когда мой телефон снова зазвонил двадцать минут спустя, я решил, что это опять она. Но ошибся. Звонила ее мать. Джорджия спросила, не могли бы мы поговорить. Скажем, за обедом.
Ой-ой-ой, подумал я.
Мы встретились в заведении «Макги» – обед был милым, а беседа приятной, в основном о музыкальном бизнесе. Когда мы отказались от десерта и согласились на кофе, Джорджия навалилась своей солидной грудью на стол и перешла к делу:
– Итак, Джейми. Вы расстались?
– Я… м-м-м… Джорджия…
– Господи, перестань мямлить. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду, и я не собираюсь отрывать тебе голову. Если бы это входило в мои планы, я бы устроила это в прошлом году, когда она впервые оказалась в твоей постели. – Увидев выражение моего лица, она улыбнулась. – Нет, она мне ничего не говорила, а я не спрашивала. Зачем? Я могу читать ее как книгу. Бьюсь об заклад, она даже сказала тебе, что мы с Хью в свое время тоже этим грешили. Верно?
Я провел рукой по губам, будто застегивал молнию, и она рассмеялась.
– О, чудесно. Мне это нравится. И ты мне нравишься, Джейми. Ты мне понравился чуть ли не с самого первого дня, когда был тощим как жердь и старался очиститься от той заразы, что еще оставалась у тебя в организме. Ты был похож на Билли Айдола, которого вываляли в канаве. Я ничего не имею против романов людей разных рас. Или разного возраста. Ты знаешь, что подарил мне отец, когда я получила водительские права?
Я покачал головой.
– «Плимут» шестидесятого года с разбитой решеткой радиатора, лысой резиной, ржавыми порогами и двигателем, жравшим масло. Он называл его бомбовозом. Сказал, что каждый водитель-новичок должен начинать со старой развалюхи, прежде чем сесть за руль машины, которая благополучно пройдет техосмотр. Улавливаешь мою мысль?
Еще бы! Бри не была монахиней и до встречи со мной уже успела накопить некий сексуальный опыт, но со мной у нее сложились первые длительные отношения. В Нью-Йорке она продолжит свой путь – необязательно с человеком своей расы, но обязательно с тем, кто будет ей ближе по возрасту.
– Я просто хочу, чтобы между нами не было недомолвок, прежде чем скажу то, что собиралась. – Джорджия еще сильнее подалась вперед, едва не опрокинув грудью чашку с кофе и стакан с водой. – Она старалась не говорить об исследовании, которое делала по твоей просьбе, но я знаю, что оно ее пугало, а когда я как-то спросила про это у Хью, он чуть не оторвал мне голову.
Муравьи, подумал я. В его глазах вся паства выглядела муравьями.
– Все дело в священнике. Больше я ничего не знаю.
Я молчал.
– Ты что, язык проглотил?
– Можно и так сказать.
Она кивнула и откинулась на спинку стула.
