Томас Харрис - Черное воскресенье
— Это ваша?
— Нет. Я и не думал, что у меня такая имеется. Если в знал, давно бы избавился от нее.
Кабаков взял из шкатулки другую карту с побережьем Флориды.
— А кто прокладывал этот курс?
— Здесь — я.
Сравнение обеих карт выявило очевидную разницу в почерках. Кроме того, на карте Сэппа везде было указано Восточное поясное время, а на первой карте в точке встречи с «Летицией» стояло: «21:15». Кабакова это озадачило. Он хорошо помнил, что с катера береговой охраны яхту, пришвартованную к сухогрузу, заметили в 17:00. Разгрузка пластика навряд ли заняла больше часа, так что встретились они приблизительно в четверть или в половине пятого. И все же на карте отмечено, что это произошло на пять часов позже. Почему? Время выхода из устья Томс-ривер тоже сдвинуто на пять часов по сравнению с тем, что должно было иметь место в действительности. Казалось, тут какая-то бессмыслица, но вдруг Кабаков понял: нет, не бессмыслица. Человек, который прокладывал курс, пользовался не Восточным поясным временем, а временем по Гринвичу. Зулусское время пилотов!
— Знакомы ли вы с кем-нибудь из летчиков? — быстро спросил Кабаков. — Я имею в виду только профессионалов.
— Профессионалов что-то не припомню. — Сэпп пожал плечами.
— Думайте лучше!
— Пожалуй, был знаком. С одним парнем на Ямайке. У него имелась коммерческая лицензия. Но несколько лет назад фэбээровцы сунулись не вовремя в его багажник, чего-то там нашли и упекли парня за решетку. Это единственный профессиональный летчик, которого я знаю. Я уверен в этом.
— Так-так. Вам неизвестно, кто нанял яхту, вы не знакомы с летчиками. Не слишком ли мало вы знаете, мистер Сэпп?
— Говорю же вам, я не помню никого! Делайте со мной что хотите, это ничего не изменит. Я твердо уверен, что все равно не вспомню.
Кабаков раздумывал, не стоит ли применить к Сэппу методы допроса с пристрастием. Мысль о пытках ему претила, но он, несомненно, пошел бы на крайние меры, если бы считал, что они дадут результат. Но нет. Сэпп не участвует в заговоре. Над ним сейчас висит угроза судебного преследования; он в страхе, ведь благодаря использованию его яхты может оказаться в соучастниках бойни, и потому безусловно пойдет на сотрудничество. Сэпп постарается вспомнить каждую мельчайшую подробность, которая способна содействовать поискам нанимателя яхты. Сейчас не стоит перегибать палку, выясняя подноготную.
Следующий необходимый шаг в этом деле — интенсивный допрос Сэппа. Нужно узнать о нем все — о его деятельности, о деловых связях, о личной жизни, о мимолетных знакомствах. Но с подобной задачей лучше справится ФБР. И еще необходим тщательный лабораторный анализ карты.
Кабаков преодолел очень долгий путь и почти ничего не добился.
Из телефонной будки на пирсе он позвонил Корли.
* * *Джерри Сэпп солгал израильтянину, но поступил так не сознательно. Он ошибался, думая, что не знает больше никого из профессиональных летчиков. Провал в памяти был вполне объясним, ведь миновало несколько лет с момента его последней встречи с Майклом Лэндером, и Сэпп давным-давно не вспоминал о злополучном дне их знакомства.
В конце того сезона Сэпп мигрировал на север. Однажды он недоглядел, и яхта на траверзе полуострова Манаскуан налетела на бревно. Ударом покорежило оба гребных винта; пришлось остановиться в лечь в дрейф. Сэпп, несмотря на физическую силу и сноровку, не сумел заменить винты в открытом море, при сильном течении. Под неослабевающим напором морского бриза яхту медленно сносило в сторону опасной отмели. Якорь волочился по дну, а Джерри не мог вызвать береговую охрану, поскольку спасатели, даже не перебираясь к нему на борт, как пить дать, учуяли бы это амбрэ. Он-то наверху давно к нему принюхался, но и сам едва не задохнулся, спустившись вниз за штормовым якорем. В каютах было свалено на пять с половиной тысяч крокодиловых кож, купленных на флоридском черном рынке у браконьера и предназначенных для перепродажи в Нью-Йорке. Когда Сэпп вернулся на палубу, он увидел невдалеке катер.
Майкл Лэндер в тот день устроил своим домочадцам небольшую морскую прогулку. Подойдя ближе, он поинтересовался, что случилось, кинул Сэппу конец и отбуксировал его в защищенную бухту. Сэпп, боясь надолго застрять в бухте на покалеченной яхте, груженной контрабандными кожами, упросил Лэндера помочь ему.
В масках с трубками и в ластах они совместными усилиями сняли при помощи рычага один из гребных винтов с оси под водой и насадили на его место запасной. Теперь Джерри мог с грехом пополам дочапать до родной стоянки.
— Не взыщите за аромат, — косвенно прощупывая намерения Лэндера, извинился Сэпп, когда они отдыхали, сидя на корме. Лэндер перед тем спускался в каюту и не мог не заметить товар.
— Это не мое дело, — сказал он.
Происшествие положило начало дружбе, которая прервалась после призыва и отправки Майкла во Вьетнам на второй срок. Но дружба контрабандиста с женой летчика продолжалась еще несколько месяцев. Поэтому в тех редких случаях, когда он вспоминал о семье Лэндеров, перед мысленным взором Джерри возникал лишь образ Маргарет.
Глава 17
Первого декабря президент сообщил руководителю своего аппарата о твердом решении посетить матч на розыгрыш Суперкубка в Новом Орлеане независимо от участия команды «Вашингтон Редскинз».
— Черт бы его побрал, — проворчал себе под нос Эл Биггс, начальник Секретной службы Белого дома. Он не слишком удивился — президент и прежде выражал подобное пожелание, — но все-таки надеялся, что в связи с угрозой террористической акции поездку отменят. Следовало бы предвидеть решение президента, размышлял Биггс. Медовый месяц с народом окончился, популярность патрона пошла на убыль, но в самом сердце американского Юга ему по-прежнему обеспечен восторженный прием.
Биггс снял телефонную трубку и набрал номер исследовательского отдела Секретной службы.
— Двенадцатое января. Новый Орлеан. Подготовьте все материалы.
Досье, хранящиеся в исследовательском отделе, подразделялись на три группы. Самая объемистая содержала сведения о всех угрозах всем президентам, будь то полученные по почте, по телефону или любым другим путем за последние сорок лет. Лица, считавшиеся наиболее опасными, были занесены в так называемые «горячие досье».
Горячие досье обновлялись каждые шесть месяцев. Учитывалось все: смена объектом внимания места жительства или работы, поездки за границу. На данный момент в горячих досье насчитывалось 840 имен. Из них 325 человек считались наиболее опасными, их имена были внесены в отдельный список, снабженный географическим указателем. Перед каждой поездкой президента сотрудники отдела наводили справки о всех, кто значился в этом списке и имел отношение к месту назначения намеченного вояжа главы Соединенных Штатов. В распоряжении спецслужб оставалось 43 дня — срок вполне достаточный для того, чтобы прочесать весь Новый Орлеан.
Имя Ли Харви Освальда никогда не входило ни в одно досье Секретной службы. Имя Майкла Лэндера — тоже.
3 декабря три опытнейших агента Секретной службы Белого дома направились в Новый Орлеан для разработки мер безопасности. До розыгрыша Суперкубка оставалось сорок дней. 7 декабря руководитель группы Джейк Рэнфроу выслал Элу Биггсу предварительный доклад.
Стадион Тьюлэйн, на котором должна была состояться игра, Ренфроу не понравился. Всякий раз, когда президент появлялся на публике, Ренфроу чувствовал себя весьма неуютно. Осмотр стадиона Тьюлэйн лишь усилил это неприятное ощущение. Совладельцами являлись компании «Тьюлэйнс Грин Уэйв», «Шугар Баул Классик» и «Нью Орлеане Сэнтз». Стадион был крупнейшим стадионом в мире, построенным из стальных несущих конструкций. Железо уже начинало ржаветь, а краска местами выгорела под жарким южным солнцем. Пространство под трибунами представляло собой сплошное переплетение балок, стальных перекладин и арматуры. Вести здесь слежку казалось делом немыслимым. Ренфроу со своими подчиненными потратил два дня только на то, чтобы как следует осмотреть стадион. Увиденное не добавило ему оптимизма. Спрятаться в лабиринтах стальных конструкций не представляло никакого труда, а вот отыскать здесь кого-либо наверняка крайне сложно.
На следующее утро после неутешительного осмотра стадиона мистер Ренфроу появился на зеленом травяном поле. Он хмуро оглядел трибуны. Каждое из 80985 мест таило в себе угрозу. Ренфроу перевел взгляд на президентскую ложу на западной стороне стадиона. С трех сторон ее закрывала броня, спереди — пуленепробиваемое стекло, но президент не согласится прятаться за ним. Ведь тоща никто не сможет выразить народному избраннику свою любовь. Ренфроу поднялся в ложу и провел несколько часов, изучая открывающуюся из нее часть стадиона. Этого показалось недостаточно, и Ренфроу, посадив в ложу полицейского, проверил, как его видно с различных точек трибуны. Ренфроу придирчиво проэкзаменовал всех членов специального отряда полиции, выделенного для охраны стадиона.
