Михаил Белозёров - Украина.точка.РУ (СИ)
– Ну смотри, – удивился Цветаев, – я бы его покалечил для острастки, чтобы неповадно было.
– Старик, ты уже и так его покалечил, наверное, сломал челюсть. Ему месяц в больничке валяться.
– Ну и что?
Они вернулись в зал. Гектор Орлов объяснил:
– Старик, это рядовая драка, а если мы его замочим, нас точно искать будут. Нехорошо получится, – добавил он рассудительно.
– Каким ты умным стал.
– А то! – вдохновился Гектор Орлов.
– Я и не подумал, – признался Цветаев.
– Ерунда! – храбро заявил Гектор Орлов, с вожделением страждущего берясь за пиво. – Живи, пока живётся!
Однако насладиться жизнью в этом баре ему не довелось, подскочил взволнованный официант и произнёс почему-то шёпотом, хотя в зале никого не было:
– Господа, вам лучше уйти. Сломанная дверь за наш счёт.
– Почему? – удивился Гектор Орлов.
– Вы зацепили Леву-пидара. Он просто так этого не оставит.
– С каких это пор? – удивился Цветаев.
– Обстановка в городе… – промямлил официант, пряча взгляд.
– Какая обстановка?! – уточнил Цветаев.
– Разгул для гомиков и прочих голубых, – доверительно сказал официант. – Извините…
Гектор Орлов с сожалением посмотрел на две оставшиеся кружки пива.
– Ну надо, так надо.
И они вышли из бара. Парило, на небо собирались облака. Цветаев подумал, что времена явно изменились и педрилы теперь в почёте.
– Ты мне не рассказал о Самохваловой, – напомнил он, щурясь от яркого солнечного света.
Ему вдруг расхотелось копаться во всей этой истории. Какой смысл? – подумал он обречённо, всё равно всё останется таким, как есть, ничего не изменится, только шишек набью.
– А чего рассказывать, – тягостно вздохнул Гектор Орлов, – идём!
– Куда?!
– Знаю я здесь ещё одно место.
Я не хочу! Я не пойду! – протестовала душа, но Цветаев тащился следом за Орловы, как собака на поводке, через арку, через проходной двор, который, естественно, пах кошками, а из окон доносился запах знаменитого киевского борща с чесночными пампушками. Гектор Орлов спустился в тёмный подвал, со странным названием «Український собака»[180]. Цветаев – за ним. Гектор Орлов плюхнулся кресло, признался с пьяной откровенностью:
– Увиделись мы с ней, но я получил отлуп!
– Как это так?! – удивился Цветаев и тоже плюхнулся в кресло напротив. – Ты, и отлуп?! – не поверил он.
Из мутного сумрака выплыл официант:
– Заказывать будем?
– А вот так! Заявила, что любит Антона, и знать ничего не знает! – прокричал Гектор Орлов, не обращая внимания на официанта.
– Пива и сока! – сказал Цветаев.
– Какой сок? – спросил официант с постным выражением на лице.
– Морковный! – уточнил Гектор Орлов.
И Цветаев впервые ощутил облегчение. В душе ему хотелось, чтобы Орлову ничего не обломится, чтобы его хоть кто-то щёлкнул по носу. Так оно и вышло, однако Гектор Орлов – не тот человек, который привык отступать, поэтому Цветаев ему не поверил до конца.
– Ну и?.. – не удержался он.
Гектор Орлов хитро улыбнулся беззубой улыбкой, мол, ты же меня знаешь!
– Сашка Жаглин вдруг сказал, что Ирка бывает по известному тебе адресу. Я и подался в надежде увидеть её ещё раз. Дурак, ляха бляха!
– Это точно! – подтвердил Цветаев и вспомнил телефон на газете и слова Зинки Тарасовой о групповухе. Спросить или не спросить? Не спросил, пожалел себя.
Гектор Орлов помолчал, а потом сказал, продолжая самобичевание.
– Старик, там была засада. – Голос его был абсолютно трезвым, словно он уже не влил себя ведро пива.
– Засада?! – как эхо повторил Цветаев.
– Ну да!
– Боксёр?! – многозначительно уточнил Цветаев.
– Да! А ты откуда ты знаешь?! – вперился в него взглядом Гектор Орлов, забыв, что ему противопоказано скалиться.
Цветаев удержался, чтобы не съязвить: «От верблюда!», однако, пожалел друга по двум причинам: во-первых, нечего бахвалиться, а во-вторых, о Лёхе Бирсане нельзя упоминать даже вскользь, потому что кто его знает, каким боком всё это вылезет. Пророк не дурак, быстренько всё сопоставит и так на Гектора косится, как собака на забор.
– Не важно. Нет твоего боксёра, – сказал он и почему-то подумал о Лёхе Бирсане: раз боксёр, то и Лёха Бирсан. Но какая связь с Орловым? Спрашивать напрямую было опасно. Орлов хоть и напьётся, но всё запомнит: проверено долгими годами практики, запомнит и разболтает Пророку – с превеликим удовольствием, по наивности, чтобы реабилитироваться, а уж тот своего не упустит.
– Как нет? – не понял Гектор Орлов.
Если бы Орлов увидел Бирсана, то непременно сообщил бы об этом, даже вопреки своим интересам, таким был Гектор Орлов, правдивым до отвращения, что ли. Не понимал его Цветаев, казалось, жизнь давным-давно должна была научить осторожности, но он в этой своей привычке выбалтывать друзьям тайны, как был, так и остался первоклассником. Уже и зубы все потерял, а ума не нажил.
– Нет, и всё, – невпопад ответил он, всё ещё сопоставляя факты. А они говорили, что не всё так однозначно. – Считай, что он тебе приснился, – не удержался от пафоса, чтобы заглушить в себе сомнения, потому что получалось, что Ирочка Самохвалова каким-то образом связана с Лёхой Бирсаном? Нет, не может быть – сама мысль покоробила его. Самохвалова брезгливая до отвращения. Не будет она связываться с похотливым Бирсаном, который сбился со счёта ещё в школе, разве что не добрался до географички, которая была похожа на Мэрилин Монро как две капли воды. А аппетитных блондинок, между прочим, Бирсан обожал, так что Ирочка была в его вкусе.
Гектор Орлов внимательно посмотрел на него, взгляд у него был абсолютно трезвым и потому глуповатым:
– Слава богу. Есть в мире справедливость! – подумав, сказал он. – Есть! – И потянулся за бокалом.
Когда наконец Гектор Орлов влил в себя последний бокал, Цветаев так устал от его пьяных излияний, что с превеликим удовольствием вытащил из «Українського собака» на свежий воздух и поволок домой. Гектор Орлов оказался тяжеленным, как штанга чемпиона мира, сказалось всё пиво, которое он выпил.
На улице было темно, но бульвар имени Бандеры был ярко освещён. Гектор Орлов, громко икая, пытался поведать что-то многозначительное, но не смог. – Ты знаешь, сколько я пива употребил! – сообщил он наконец, норовя расстегнуть ширинку и помочиться вначале на бульваре, потом – в лифте. – Мне всё можно!
Пришлось крепко держать его за руки, и они даже немного поборолись, потом Гектор хихикал, потом возомнил себя Лучано Паваротти и, страшно фальшивя, спел первый куплет из песни «Скажите девушки подружке вашей», потом огорчился до невозможности и сказал:
– Дай взаймы.
– Зачем?
– Ну дай!
– Зачем?
– Выпить хочу.
– У Пророка займёшь.
– А кто это?
– Антоха! Ты совсем упился?!
Гектор Орлов с третьей попытки произнёс, страшно шепелявя:
– Скажи мне, кто такой Антоха, и я тебе всё прощу. Даже то, что ты меня оскорблял весь день!
– Сейчас сам увидишь, – многозначительно пообещал ему Цветаев, выталкивая из кабины. – Стой! – и поставил перед дверью.
– Я ты куда?.. – покачнулся Гектор Орлов.
– А я – домой. Ты же не хочешь, чтобы Пророк убил меня?
– Не хочу, – повилял Гектор Орлов всем телом. – А по последней?..
– По последней выпьешь с ним.
– Дай поцелую!
– Всё! – Цветаев услышал за дверью шаги Пророка и отступил к лифту.
Гектор Орлов оглянулся, потерял равновесия и, когда дверь открылась, упал внутрь. Но Цветаев этого уже не видел, ибо спускался в лифте и считал, что легко отделался, потому что пьяный Гектор Орлов за весь вечер не выдал ни единой умной мысли, которая помогла бы в расследовании, а само расследование, похоже, зашло в тупик. Ещё он безутешно плакался о «первой любви». Если не Гектор Орлов, то кто? Кто предатель? Кто мог всех по очереди заложить? Сашка Жаглине отпадает само собой, Пророк не может быть по определению, а Лёху Бирсана Цветаев никак не мог связать с Самохваловой, потому что ещё в школе они ненавидели друг друга. На дальнейшие рассуждения у Цветаев просто не хватило сил. Он сел в машину и покатил к магазин Татьяны Воронцовой, чтобы прийти в себя и разгадать этот ребус. Город был тих и скромен, и хотя реклама и витрины светились, как прежде, он явно изменился, и редкие прохожие норовили спрятаться по домам.
Потом он вспомнил весьма незначительный инцидент, затерявшийся в закоулках памяти: Лёха Бирсан и непорочная Ирина Самохвалова однажды ездили на пару в Азовскую Ялту. Кто и когда упомянул об этом, Цветаев уже не помнил, да и упомянул ли вообще, но произошло это как раз в тот момент, когда Ирина развелась с Гектором Орловым и была безутешна. Если её в тот момент подвернулся, чтобы утешить, любвеобильный Лёха Бирсан, то всё становилось на свои места. Хотя, конечно, надо было уточнить этот момент, ибо память могло подвести, да и Цветаев не верил самому себе: а вдруг ошибся.
