Ранульф Файнс - Профессионал
Два часа Кили держался неплохо, несмотря на темноту, проливной дождь и непрестанный подъем по пересеченной местности, временами по колено в снегу.
Около полшестого утра недалеко от плато Вон-Ридд де Вилльерс с удовлетворением отметил в продвижении Кили первые признаки усталости. Он то уверенно шагал в гору, то делал зигзаги, то снова устремлялся прямо на запад, словно взяв направление на какой-то далекий ориентир.
По мере того как Кили замедлял шаг, его нагоняли курсанты, шедшие поодиночке, и на плато с древними курганами Кэрн-Пика они поднялись уже группой в пять-шесть человек, жмущихся друг к другу и кричащих, чтобы перекрыть юго-западный ветер, при порывах достигающий семидесяти узлов и несущий мокрый снег. Де Вилльерс присел на свой рюкзак в некотором отдалении, лицом к ветру. Он старался никому не попадаться на глаза, но в то же время не выпускать из виду Кили.
Подойдя к курсантам, спасавшимся от ветра за курганами, Кили посоветовал двигаться дальше на запад, но те уже дрожали и боялись замерзнуть. Двое решили повернуть на юг и искать укрытия в долине Нантланнерч, а остальные направились к водохранилищу Ньюэдд. Пожав плечами, Кили двинулся по компасу строго на запад. Ему очень хорошо было знакомо коварство переохлаждения, в прошлом он сам учил молодых солдат узнавать первые симптомы гипотермии. И он умел противостоять холоду в самых плохих погодных условиях. Правило первое: как бы ясно ты ни видел признаки переохлаждения у других, никто не способен оценить ухудшение своего собственного здоровья, просто потому, что в первую очередь организм отнимает тепло у головы. Мозг замедляет свою работу, притупляя естественную тревогу и волю, необходимые для самосохранения.
Если бы Кили не был одурманен препаратом, он бы без труда совершил восьмичасовой переход от Тэлибонта к «Стори-Армс». Погода была отвратительная, а он оделся легко, как поступал всегда сам и как поступали многие ветераны-десантники. В хлопчатобумажной одежде, с рюкзаком и винтовкой Кили не раз совершал гораздо более продолжительные марш-броски в гораздо более сложных погодных условиях. Эту горную тропу он знал как свои пять пальцев и, в отличие от многих в ту ночь, ни разу не сбился с пути. Кили находился в отменной физической форме, ведь он ежедневно совершал пробежки, даже когда занимался кабинетной работой, а недавно, присоединившись к кандидатам в SAS, проделал два перехода по заснеженным горам, ни в чем не уступив лучшим из лучших.
Кили знал, что подготовленные десантники могут идти многие мили при температуре минус пятьдесят градусов по Цельсию, в буран, доводящий охлаждающее воздействие до эквивалента минус семидесяти градусов, с тяжелым рюкзаком за плечами, день за днем, облаченные только в дышащую хлопчатобумажную одежду. Насквозь промокшие от пота, отощавшие за долгие недели из-за недостаточного питания и нехватки сна, они избегают переохлаждения, пока движутся достаточно быстро, чтобы поддерживать температуру тела выше тридцати трех градусов по Цельсию.
Кили понимал, что находится в гораздо более благоприятной ситуации. Он нисколько не отощал, а, наоборот, сытно поел, и завтрак, еще не переваренный полностью, дает организму необходимое тепло. Даже без шоколадных батончиков «Марс», спасавших от слабости в пути, Кили, если бы не разрушительное действие хлорпропамида, без проблем справился бы с нагрузкой. Погода была суровой с точки зрения обыкновенного туриста, но никак не майора Кили. Порывы ветра в худшем случае достигали семидесяти узлов, а температура была минус девять градусов по Цельсию, однако в совокупности это производило охлаждающее воздействие эквивалента минус пятнадцати градусов по Цельсию – ничего страшного, пока он двигается.
Кили понимал все это и четко сознавал, что нельзя останавливаться. Он пришел к выводу, что странная вялость и непреодолимое желание отдохнуть, нахлынувшие так внезапно, со временем пройдут. Быть может, это расстройство желудка или какая-нибудь кишечная инфекция? Кили упрямо боролся с апатией, и, к счастью, после Кэрн-Пики все худшее осталось позади.
Начинало светлеть. Мучительный подъем сменился ровным участком. Под ногами была протоптанная тропинка, она шла по вершине, с которой сдуло ветром снег. Прежде Кили карабкался по крутому неровному склону, местами проваливаясь по щиколотку в снежные наносы. Сейчас же перед ним была тропа, по которой он ходил не раз. Она вела на запад вдоль гребня Брекон-Биконс, спускаясь в недоступное для ветра ущелье Булх-и-Фан. Нужно только идти, не сбавляя шага, чтобы сохранять тепло тела, и скоро все будет хорошо.
«Бороться с сонливостью… Скоро все пройдет. – Кили упрямо твердил эти слова, сосредоточившись на том, что было прямо по курсу. – С каждым шагом я все ближе к цели. С каждым шагом я все ближе…»
Несколько кандидатов еще держались, и на протяжении следующего часа двое или трое видели Кили, который, пошатываясь и спотыкаясь, брел на запад. Узнавая его, они чувствовали, как их собственный упавший было дух поднимается снова. Уж если сам майор Кили, кавалер ордена «За выдающиеся заслуги», ветеран и герой идет с таким трудом, они должны радоваться, что вообще еще держатся на ногах. Кто-то предложил ему перчатки и теплую куртку. Споткнувшись, Кили упал и ободрал ногу о камень. После короткого отдыха он встряхнулся и пошел дальше. Он не собирался никому помогать и сам не принял бы никакой помощи.
Если станет совсем худо, можно будет достать из рюкзака два-три кирпича, создающие требуемый вес пятьдесят пять фунтов. Однако Кили не сомневался в том, что раньше, чем возникнет такая необходимость, откроется второе дыхание. По его прикидкам, через тысячу ярдов тропа, идущая на северо-запад, спустится в ущелье Булх-и-Ддвиаллт и выведет к проторенной туристской тропе, идущей от спасательного поста Пентвин.
К восьми часам утра Кили почувствовал, что свинцовая тяжесть апатии отпускает. По мере того как уровень сахара в крови медленно возвращался в норму, головной мозг снова получал его в необходимом количестве.
Завывающий ветер налетал мощными горизонтальными волнами, но Кили понимал, что все будет в порядке, если только он не остановится отдохнуть. Майор натянул шапку, защищая уши. Рюкзак прикрывал спину и пояс. Все будет хорошо.
Когда Кили проходил мимо двух небольших озер, де Вилльерс из-под капюшона своей теплой куртки увидел торчащий из груды камней металлический шест с табличкой, покрытой люминесцентной краской. Достав из внутреннего кармана компактную рацию, он сообщил, что объект прибудет на место приблизительно через двадцать минут. В половине девятого утра сквозь туман и мокрый снег Кили увидел впереди высокого мужчину в оранжевом плаще с капюшоном. Перегородив тропу, тот закричал:
– Пожалуйста, помогите, моя жена умирает! Она вся синяя от холода!
Меньше всего на свете Кили хотелось останавливаться, даже ненадолго. Сейчас майор уже шел хорошо, наслаждаясь постепенным отступлением тяжести, с которой сражался от самого Кэрн-Пики. Однако он не мог не откликнуться на призыв о помощи. Мысленно выругавшись, Кили кивнул незнакомцу, предлагая ему указывать путь.
Примерно в тридцати ярдах в стороне от тропы, за пеленой тумана, наполовину скрытая в неглубокой расселине, стояла четырехместная палатка камуфляжной расцветки. Мужчина в оранжевом плаще остановился перед ней. Сбросив с плеч рюкзак, Кили машинально ощупал аптечку первой помощи, висящую на ремне рядом с фляжками. Забравшись в палатку, Кили разглядел в тусклом свете двух сидящих мужчин в оранжевых плащах. Оба улыбнулись, увидев его. Мужчина, который остановил Кили, склонился над четвертым человеком, лежащим в спальном мешке.
Кили осторожно вытер рукой глаза, потому что до сих пор не привык к контактным линзам, и вдруг почувствовал, как ему в затылок вжалось что-то твердое.
– Не делайте глупостей, майор Кили. Мы вооружены, а вы не в том состоянии, чтобы оказать сопротивление. Просто прислонитесь спиной к стенке палатки и повернитесь лицом к свету.
Кили повиновался, гадая, не добавил ли Лофти новый неожиданный пункт в программу испытания кандидатов. Ему в лицо ударил яркий свет, и он непроизвольно прищурился. Послышалось тихое жужжание кинокамеры.
После того как под удивленные протесты Кили были произнесены обвинения, неизвестные прижали ему к земле руки, закатали рукава куртки и рубашки и вонзили в складку мягкой кожи под мышкой иглу шприца. Через мгновение инсулин разлился по жилам, и Кили потерял сознание, после чего люди из «Таднамс» при помощи де Вилльерса вытащили бесчувственное тело из палатки.
Де Вилльерс и один из подручных аккуратно перенесли Кили обратно на тропу и просунули его обмякшие руки в лямки рюкзака. Устроив тело в полусидячем положении, они сняли шапку и отбросили в сторону винтовку. Двое других достали радиомаячок, собрали палатку и уничтожили все следы своего пребывания. После этого все четверо ушли по тропе, ведущей к Пенселли.
