Крис Муни - Тайный друг
— Не знаю. По-моему, она просто в шоке. Прошло столько лет, и вдруг в течение двух дней она не только находит останки своей дочери, но и узнает имя человека, который ее убил.
— Ты давно разговаривала с Джонатаном Гейлом?
— Мы с Брайсоном беседовали с ним в субботу.
— Получается, с того момента ты с ним не общалась?
— Нет. Почему вы спрашиваете?
— Я заглянул в сотовый телефон Брайсона. Имя Гейла числится в списке вызовов. Гейл звонил ему дважды прошлой ночью. У Брайсона есть голосовая почта, но я не знаю пароля, поэтому не могу получить туда доступ. Ты не возражаешь, если я побеседую с Гейлом?
— Ради бога!
Эксперт из отдела идентификации закончил первый этап съемки. Дарби взяла образцы частиц из-под ногтей Брайсона. На ладонях у него не обнаружилось никаких повреждений — он не оказывал сопротивления Флетчеру. А вот правое запястье было сломано.
Собрав волокна и осколки стекла с одежды Брайсона, Дарби обнаружила красное пятнышко на его шее.
— Похоже на след от укола, — сообщила она Нейлу. — Придется подождать, пока мы не получим отчет токсиколога.
Дарби принялась срезать с тела одежду. Мысленно она прокручивала в голове свой разговор с Тиной Сандерс и вспоминала фотографию маленькой девочки в рамочке, стоявшую на письменном столе Брайсона.
А у меня была дочь, Эмили. У нее развилась очень редкая форма лейкемии. Мы показывали ее всем специалистам, какие только существуют под солнцем. Глядя на то, через что ей пришлось пройти, я готов был продать душу дьяволу, только бы спасти ее. Я знаю, это отдает мелодрамой, но, Богом клянусь, это правда. Для своих детей вы сделаете все, что угодно. Все на свете.
Неужели страх за дочь и любовь к ней привели Брайсона в такое отчаяние, что он решился выкрасть ключевое вещественное доказательство в деле об убийстве в обмен на деньги, которыми он безуспешно воспользовался, пытаясь спасти жизнь Эмили?
Дарби углубилась в себя, в самый потаенный уголок души, туда, где она хранила свои истинные чувства, которые испытывала к людям. Какая-то сокровенная часть ее по-прежнему требовала яростной, почти детской справедливости во всех человеческих делах и поступках, требовала разложить всех и вся на простые и понятные категории добра и зла, плохого и хорошего. И на какой же стороне оказался Брайсон? Дарби задумалась над этим вопросом и с удивлением, смешанным со страхом, ощутила холодное, мрачное удовлетворение.
Чтобы отделаться от этого тягостного чувства, она снова вспомнила фотографию маленькой девочки. Она мысленно вглядывалась в улыбку Эмили Брайсон, пытаясь пробудить в душе хоть капельку сочувствия, и чувствовала себя опустошенной и старой.
Глава 63
Отдел судебно-медицинской антропологии Бостона занимал несколько крошечных, не имеющих окон помещений, набитых казенными серыми столами и шкафами для картотеки им в тон. Если не считать какой-то анатомической диаграммы, белые стены позади письменного стола Картера оставались голыми.
— Прошу прощения, что заставила вас ждать, — извинилась Дарби.
— Ничего, все нормально. Зато студенты получили больше времени, чтобы поработать с костями. Редко удается заполучить целый скелет. — Картер, невысокий полный мужчина с седой порослью на макушке и очками с толстыми стеклами, какие носили в незапамятные времена, с кряхтением поднялся со стула. — Вы выглядите утомленной.
— Я совсем не спала.
— Я пока еще не возьмусь утверждать, что останки принадлежат именно Дженнифер Сандерс. Жду, пока пришлют ее зубную карту.
Картер проводил ее в раздевалку. Дарби переоделась и последовала за ним по коридору в комнату, где студенты работали с найденными костями.
По пути она миновала маленькую комнатку, в которой находились плита и раковина. Бо́льшая часть костей, поступающих сюда на исследование, была покрыта разлагающимися мягкими тканями. В этом случае кости помещали в керамическую или жарочную посуду, в которую добавляли воду с детергентом и ставили на медленный огонь, чтобы кости адаптировались к нагреву. Процесс под названием «вымачивание» позволял удалить оставшиеся ткани.
Интересующий ее скелет лежал на раздвижной металлической каталке наподобие тех, что используют в морге. Как всегда, в комнате было очень холодно.
— Останки, несомненно, принадлежат женщине… — начал Картер. Он указал на тазовые кости. — Здесь мы имеем приподнятое крестцово-подвздошное сочленение и широкую седалищную вырезку. С учетом светлых волос на черепе и характеристик черепа наша Джейн Доу[22] определенно принадлежит к белой расе.
— А как насчет ее возраста?
— Медиальные окончания костей не полностью приросли к стволу, так что ей лет двадцать пять, по крайней мере. Тазовые кости плотные и гладкие. Судя по отсутствию шероховатости и учитывая тот факт, что межчерепные швы не срослись, ей не больше тридцати пяти.
— Причина смерти?
— Взгляните на подъязычную кость.
Дарби ощупала кость в форме подковы на шее. Она была сломана.
— Ее задушили.
— Да, — кивнул Картер. — А теперь взгляните вот на это.
Он указал на лопатку. Дарби увидела большую трещину, точнее перелом.
— Это вызвано сильным ударом, — пояснил Картер. — Он ударил ее ногой либо чем-то вроде биты или длинного куска дерева.
— Кирпич подходит?
— В общем, да. У нее есть и другие переломы. Бедную девочку сильно избили. — Картер вздохнул и покачал головой. — Бедренная кость едва достигает сорока восьми сантиметров. Так что рост нашей Джейн Доу составляет что-то около пяти футов и шести-девяти дюймов.
Зазвонил телефон, стоявший на столе.
— Одну минуточку, — извинился Картер. Он снял трубку, молча выслушал собеседника и, так и не сказав ни слова, положил трубку на рычаг. — Привезли зубную карту Дженнифер Сандерс. Я сейчас вернусь.
Пока Картер сравнивал данные зубной карты, Дарби смотрела на останки, думая о том, сколько женщине пришлось пробыть в комнате, где не было ничего, кроме оштукатуренных кирпичных стен. Быть может, ее неоднократно избивали и насиловали, до того как задушить? Сколько дней она напрасно взывала о помощи?
Картер поправил очки на длинном, с горбинкой носу.
— Это Дженнифер Сандерс, — сказал он.
Глава 64
Уолтер спокойно опустил поднос на кухонный столик. Ханна почти целиком съела обед. Она провела с ним уже почти пять дней, но по-прежнему отказывалась разговаривать.
Эмма Гейл первые две недели билась в истерике и кричала, обзывая его всевозможными, по большей части, непечатными словами и требуя, чтобы он немедленно отпустил ее. В начале второго месяца она набросилась на него и попыталась ударить кухонным стулом. Чтобы избежать повторения неприятного инцидента, ему пришлось воспользоваться цепями с замками и прикрепить стулья к ножкам стола. В качестве наказания он отключил электричество и оставил Эмму на несколько дней одну, в темноте — чтобы преподать ей урок.
Эта мера возымела свое действие. В течение следующих трех месяцев поведение Эммы не вызывало нареканий. Она была дружелюбной и ласковой. Она доверилась ему и рассказывала о своей жизни — очень личные, интимные подробности, например о том, как умерла ее мать. Они часто и подолгу беседовали, получая от этих разговоров взаимное удовольствие. Они даже фильмы смотрели вместе: «Когда Гарри встретил Салли» и «Красотку». Чтобы выразить свою признательность, он устроил в столовой наверху романтический ужин, выставив на стол сервиз дорогого китайского фарфора. Эмма отплатила ему за доброту тем, что ударила его суповой тарелкой по голове. И ей почти удалось добежать до передней двери.
Поначалу его ошеломила красота Эммы, он поддался ее чарам и готов был сделать что угодно, лишь бы она полюбила его, — он зашел так далеко, что даже прокрался в квартиру Эммы, чтобы принести ей старинное украшение. Он приготовил для нее сюрприз, вернул ей медальон, но она по-прежнему отказывалась полюбить его, и тогда Мария сказала ему, что пришло время расстаться с Эммой.
Джудит Чен во время первой недели пребывания у него в гостях не кричала и не дралась — время для этого пришло позже. Когда он предложил купить ей одежду — любую, какую она только захочет, — она сказала «да» и поблагодарила его. Она даже устраивала для него показы мод, говорила о том, какие замечательные наряды он ей преподнес, и благодарила его. Он покупал книги, DVD-диски и журналы, которые ей нравились. Он готовил ее любимые блюда, и она всегда благодарила его.
Со своим мягким, негромким голосом и обезоруживающими манерами она сумела убедить его разрешить ей прогулки на свежем воздухе. Он всегда вывозил ее поздней ночью, когда остальной мир уже спал. С повязкой на глазах Джудит сидела на пассажирском сиденье, а он отвозил ее на милю от дома, в уединенный уголок леса, и они прогуливались там. Она никогда не жаловалась ни на кляп во рту, ни на наручники. А когда он приводил Джудит назад в ее комнату, она благодарила его. Она всегда благодарила его…
