Джон Гришэм - Завещание
Повсюду виднелись потухшие костерки — завтрак был окончен. Над крышами, словно туман, клубился дымок, от которого влажный воздух казался еще более липким. Было самое начало восьмого, одуряющая жара пока не наступила.
Деревенский архитектор постарался на славу. Каждое жилище было идеально квадратным, покрыто крутой двускатной соломенной крышей, края которой опускались едва ли не до самой земли. Некоторые домишки были чуть больше других, но форма оставалась неизменной. Дома образовывали овал и все были обращены «фасадами» внутрь «городской площади». Посреди нее возвышались четыре сооружения — два круглых и два прямоугольных, покрытых такими же крышами из толстой соломы.
Вождь ждал их. Как и следовало ожидать, его дом был самым большим в поселении. А сам он — самым крупным из индейцев. Вождь был молод, его лоб еще не пересекли морщины, и у него отсутствовал толстый живот, какие с гордостью носили остальные мужчины племени. Поднявшись, он бросил на Нейта взгляд, который поверг бы в ужас самого Джона Уэйна. Старший из воинов взялся переводить, и через несколько минут Нейта и Жеви пригласили присесть у огня, где голая жена вождя готовила завтрак.
Когда она наклонялась, ее груди, свисая вниз, раскачивались, и Нейт несколько секунд не мог заставить себя отвести взгляд. В наготе этой женщины не было ничего особенно сексуального. Поражало лишь то, что, будучи совершенно обнаженной, она абсолютно не испытывала смущения.
Где его фотоаппарат? Ребята в конторе ни за что не поверят, если он не представит доказательств.
Женщина вручила Нейту тарелку, наполненную чем-то вроде вареной картошки. Он взглянул на Жеви, тот незаметно кивнул с видом знатока индейской кухни. Вождю женщина подала тарелку последним, и когда он начал есть руками, Нейт последовал его примеру. Это был какой-то гибрид репы и красного картофеля, довольно безвкусный.
Не отрываясь от еды, Жеви вел беседу с вождем, и беседа тому явно была приятна. Жеви переводил Нейту каждую фразу.
Выяснилось, что эту деревню никогда не затапливало, хотя племя живет здесь больше двадцати лет. Почва плодородная. Они предпочитают никуда не переселяться, но время от времени земля истощается, и они вынуждены это делать.
Его отец тоже был вождем. По словам индейца, вождь — это самый мудрый, самый ловкий и самый честный из всех, и ему не дозволяется заводить внебрачные связи. Большинство других мужчин их имеют, но только не вождь.
Нейт подозревал, что других интересных занятий, кроме как побаловаться на стороне, здесь и не было.
Вождь никогда не видел реки Парагвай. Он предпочитал охоту рыбалке, поэтому больше времени проводил в лесу, а не на реке. Основам португальского его учил отец, а потом белые миссионеры.
Нейт ел, слушал и исподтишка оглядывал присутствующих, надеясь увидеть Рейчел.
Ее здесь нет, объяснил вождь. Она ушла в соседнюю деревню лечить ребенка, которого укусила змея. Когда вернется — неизвестно.
Только этого не хватало, подумал Нейт.
— Он хочет, чтобы мы провели следующую ночь здесь, в деревне, — перевел Жеви. Между тем жена вождя снова наполнила их тарелки.
— Не думал, что мы остаемся еще на одну ночь, — удивился Нейт.
— Он так говорит.
— Скажи ему, что я подумаю.
— Скажите сами.
Нейт мысленно обругал себя за то, что не взял с собой сотовый телефон. Джош, надо полагать, места себе не находит.
Они не связывались с ним уже больше недели.
Жеви сказал, видимо, нечто забавное, что в переводе на индейский превратилось в очень смешную шутку. Вождь разразился безудержным хохотом, и вскоре все уже надрывали животики. В том числе и Нейт, который не смог удержаться от смеха при виде смеющихся индейцев.
Приглашение поохотиться они отклонили. Отряд молодых индейцев повел их обратно в первую деревню, к лодке. Жеви хотел прочистить свечи зажигания еще раз и повозиться с карбюратором. Нейту ничего не оставалось, как согласиться.
Мистер Стэффорд позвонил адвокату Валдиру рано утром. Приветствия заняли всего несколько секунд.
— Я уже несколько дней не имею известий от мистера О'Рейли, — сказал Стэффорд.
— Но ведь у него есть этот чудо-телефон, — оправдываясь, заметил Валдир, словно в его обязанности входило защищать мистера О'Рейли.
— Да, есть. Потому я и беспокоюсь. Он может позвонить в любое время и из любого места.
— А в плохую погоду телефон работает?
— Нет. Боюсь, нет.
— Так у нас здесь бесконечные грозы. Сейчас же сезон дождей.
— А вы не получали известий от своего парня?
— Нет. Они поплыли вместе. Проводник прекрасный. И судно отличное. Уверен, у них все в порядке.
— Тогда почему же О'Рейли не звонит?
— Не могу сказать. Но небо не расчищается ни на минуту. Вероятно, из-за этого он и не может воспользоваться телефоном.
Они расстались на том, что Валдир немедленно сообщит, если получит какое-нибудь известие с яхты. Повесив трубку, Валдир подошел к окну и выглянул на запруженную людьми улицу. Парагвай нес свои воды прямо у подножия горы. Существовали тысячи историй о людях, отправившихся в Пантанал и никогда оттуда не вернувшихся. Эти мифы заключали в себе большой смысл.
Отец Жеви тридцать лет служил лоцманом на этих реках, а его тело так и не нашли.
Уэлли отыскал юридическую контору довольно легко.
Он не был знаком с мистером Валдиром, но знал от Жеви, что тот финансирует экспедицию.
— Это очень важно, — доказывал он секретарше. — И очень срочно.
Валдир услышал перепалку из-за двери и вышел.
— Ты кто? — спросил он.
— Меня зовут Уэлли. Жеви нанял меня матросом на «Санта-Лауру».
— На «Санта-Лауру»?!
— Да.
— А где Жеви?
— Все еще в Пантанале.
— А яхта?
— Затонула.
Валдир понял, что парень напуган и устал.
— Садись, — сказал он, а секретарша побежала за водой. — Расскажи мне все по порядку.
Вцепившись руками в подлокотники кресла, Уэлли быстро заговорил:
— Они уплыли в моторной лодке на поиски индейцев, Жеви и мистер О'Рейли.
— Когда?
— Не знаю. Несколько дней назад. Я остался на «Санта-Лауре». Налетел шторм, самый большой, я такого еще не видел. Яхту оторвало от причала, вынесло на середину реки и там перевернуло. Я упал в воду, а потом меня подобрало судно, которое перевозило скот.
— Когда ты сюда прибыл?
— Всего полчаса назад.
Секретарша принесла стакан воды. Уэлли поблагодарил ее и попросил кофе.
— Значит, корабль погиб? — уточнил Валдир.
— Да. Мне очень жаль. Но я ничего не мог сделать. Никогда в жизни не видел такого шторма.
— А где был Жеви во время шторма?
— Где-то на Кабиксе. Я за него боюсь.
Валдир прошел к себе в кабинет, закрыл дверь и снова встал у окна. Мистер Стэффорд находится за три тысячи миль отсюда. Жеви и О'Рейли в маленькой лодке могли выжить. Незачем раньше времени делать драматические заключения.
Он решил не звонить в Америку, а подождать несколько дней. Нужно дать Жеви время, он непременно вернется в Корумбу.
Индеец стоял в лодке, вцепившись ногтями в плечо Нейта. В работе мотора никаких положительных изменений не произошло. Он продолжал стрелять, чихать, сбиваться с ритма и на полных оборотах демонстрировал лишь половину мощности, которую имел, когда они покидали «Санта-Лауру».
Миновав первую деревушку, река сделала крутой поворот и загнулась петлей, образовывавшей почти замкнутый круг. Потом река разветвилась на два потока. Индеец указал на один из них. Минут через двадцать в поле зрения появилась их маленькая палатка. Они причалили в том месте, где Жеви купался утром, свернули свой лагерь и отправились в деревню — там их ждал вождь.
Рейчел еще не вернулась.
Поскольку она не принадлежала к племени, ее хижина стояла на отшибе, в сотне футов от овальной цепочки домов, ближе к краю леса. Она казалась меньше самого маленького из домов, и когда Жеви спросил у индейца, сопровождающего их, почему так, тот ответил: потому что у нее нет семьи.
Втроем — Нейт, Жеви и их индеец — они провели два часа под деревом на опушке леса в ожидании Рейчел, наблюдая за деревенской жизнью.
Их приятеля-индейца португальскому выучили Куперы, чета миссионеров, которая работала здесь до Рейчел. Знал он также и несколько английских слов, которые время от времени проверял на Нейте. Куперы были первыми белыми людьми, которых увидели ипики. Миссис Купер умерла от малярии, а мистер Купер уехал туда, откуда приехал.
Мужчины охотятся или ловят рыбу, объяснял гостям молодой индеец, а кто помоложе — слоняются, ищут своих девчонок. Женщины трудились в поте лица — готовили, пекли, стирали, присматривали за детьми. Но все делалось очень неторопливо. Если к югу от экватора время текло медленнее, то здесь, у ипиков, его вообще не существовало.
