Луис Роча - Смерть понтифика
— Но разве вас не просили уничтожить документы?
— Нет-нет… Не считая списка и Фатимского пророчества, остальные бумаги были вполне безобидны… идеи понтифика насчет церковных преобразований. Одни вызвали бы больше споров, другие — меньше, но ничего сенсационного… по крайней мере, для обычных прихожан.
А вот список — совсем другое дело. Вы же понимаете, что речь идет не о списке членов П-2, известном повсеместно, а о гораздо более деликатной версии. Включающей имена важных лиц, даже самого премьер-министра. Любой мало-мальски приличный судья смог бы упечь упомянутых в нем лиц в тюрьму за смерть понтифика. Никто и представить себе не мог, что случится нечто подобное… эта проклятая римская ищейка…
Вийо так старался, чтобы никто не заметил никаких странностей в гибели понтифика, что допустил целый ряд ошибок. Например, получилось, что тело обнаружила сестра Винченция. С обитателей дворца взяла клятву молчания — совершенно лишнюю, после чего кардинал принялся разрабатывать официальную версию, позднее опровергнутую самим же Ватиканом.
— Не понимаю…
— Согласно первой официальной версии, секретарь понтифика, отец Джуан Мейджи, обнаружил тело между четырьмя и пятью часами утра, хотя на самом деле тело обнаружила его экономка, сестра Винченция, сорока пятью минутами ранее.
— Но почему?
— Для женщины, пусть и старой монахини, считалось неприличным входить в покои понтифика. Имидж — дело серьезное. Позднее Вийо сделал несколько двусмысленных заявлений, принял нестандартные решения. Сказал, что в руках у Святого Отца была его настольная книга, «Следуя Христу» Кемписа — специальное издание, которое в действительности находилось в Венеции. Поторопился пригласить бальзамировщиков. Вскоре выяснилось, что на самом деле тело обнаружила монахиня. А если добавить ко всем этим странностям то, как поспешно произвели уборку апартаментов, то всем станет ясно: так может вести себя только тот, кому есть что скрывать.
С другой стороны, врачи сотрудничали с нами только если им не приходилось сталкиваться с мнениями других врачей. Личным доктором Лучиани был Джузеппе де Рос, регулярно навещавший своего подопечного в Венеции, а также в течение всего месяца, пока тот находился в Ватикане. Было важно обсудить диагноз с римскими коллегами. Вийо запретил проводить посмертное вскрытие, да и каноническое право запрещало аутопсию. Вийо занимал пост камерленга, и в силу своих обязанностей оставался главой Церкви до завершения следующего конклава. Недавние события создали для него немало хлопот, к тому же он был крайне взволнован…
— Могу себе представить, — замечает Сара.
— Доктор Джузеппе де Рос проводил вскрытие вместе с другими врачами, но ему действительно не оставалось другого выхода, кроме как ограничиться поверхностным осмотром. Поскольку аутопсия не состоялась, то преступление можно было бы назвать идеальным, если бы организаторы не действовали с такой поспешностью. Был избран новый понтифик, жизнь продолжалась. Но смерть Иоанна Павла I и без того успела вызвать множество вопросов, события стали выходить из-под контроля, да еще и в форме, крайне неблагоприятной для развалившейся в 1981 году ложи П-2. С тех пор мы предпочитали держаться в тени.
— А как именно удалось разрушить организацию?
— Ну, если без лишних подробностей… Скажем так, в течение многих лет судьи, журналисты и некоторые полицейские подразделения шли по следу, и вышли на ИРД, банк Амброзьяно, на П-2 и на все дела, которые связывали организации.
— А какова судьба Вийо, Марцинкуса и директора банка?
— Ко времени убийства Лучиани Вийо был тяжело болен. Даже потерял сон, но и мысли не допускал о том, чтобы его заместил Бенелли. Вийо пытался назначить себе преемника. Бенелли оказался человеком, слишком похожим на Иоанна Павла I, и тоже нанес непоправимый ущерб. После смерти Святого Отца Вийо успокоился и мирно скончался в марте 1979 года, удостоившись приличных похорон.
Марцинкус еще долго продолжал свои махинации в ИРД, пока его не поймали; тогда он вернулся в Чикаго. Там он скрывался в провинциальном приходе в Фениксе, штат Аризона.
Старый Джей-Си считал Марцинкуса настоящей сволочью — ни друзей, ни сообщников, ни союзников. Дружил он только с самим собой, преследуя исключительно собственные интересы. А потому епископ смог продолжать старые дела еще долгое время после того, как и Иоанн Павел I, и кардинал Вийо оставили этот мир. Во главе ИРД он оставался до 1989 года, пока на него не пали подозрения самого папы Войтылы.
— Что же до остальных… Кальви обнаружили мертвым в 1982 году, повешенным под мостом Блэкфрайерс в Лондоне. Объем растрат банка Амброзьяно в конце концов составил два миллиона долларов. Деньги пропали, но Джелли и Марцинкус получили весьма выгодные проценты. Вы хотели бы знать, куда пропал Джелли? — спрашивает старик и выдерживает театральную паузу. Понимает, что рассказ скоро завершится. — Сейчас он под домашним арестом на тихой итальянской вилле, в Ареццо. А я… меня, собственно, нигде нет.
Вновь воцаряется тишина. И Сара задаст вопрос, на который она пока не получила ответа, хотя ей отчаянно хочется выяснить истину:
— Как вы убили понтифика?
— Послушайте, синьорита Монтейро, вы же не рассчитываете, что я расскажу вам все в обмен на ничто, верно? Вы — мне, а я — вам, разве не так мы договаривались? Я свою часть договора выполнил. Теперь ваша очередь, — старик довольно улыбается, как человек, уверенный в собственной правоте.
— Это последний вопрос. Мне важно знать, как произошло убийство.
— А мне — где хранятся бумаги.
— Вы же сами сказали, что никаких сенсационных подробностей в них нет.
— Совершенно верно. И если бы документы оказались на месте преступления в ту ночь, то ничего страшного не случилось бы. Ведь записи содержали планы и проекты покойного. Но если бумаги обнаружатся теперь, столько лет спустя, то к ним отнесутся иначе.
Сара не могла не согласиться со стариком. С точки зрения религиозных организаций, Святая церковь оказалась бы лишена нравственных устоев и идеалов, которые сама же отстаивала.
К тому же документы подтверждали самим своим существованием, что кто-то приложил руку к их исчезновению. А это указывало на самые высокие сферы церковной иерархии, так что Церкви, скорее всего, так и не удалось бы снять с себя чудовищные подозрения в заговоре и убийстве.
— Но какое вам до всего этого дело? Сомневаюсь, что для вас настолько важны религиозные вопросы.
— Некоторые тайны лучше не выносить на свет, а некоторым скелетам лучше оставаться в шкафу.
— Рано или поздно кто-нибудь на них наткнется и вся правда откроется.
— Значит, необходимо приложить усилия к тому, чтобы это произошло как можно позже. Когда я умру, то судьба документов будет мне безразлична. Но пока будет лучше, если бумаги останутся при мне.
— Разве вы не собираетесь их уничтожить?
— Нет… Вероятно, они еще понадобятся мне. А теперь давайте сотрудничать: выполняйте обещание!
— Я сдержу слово. Но ответьте сначала на мой последний вопрос, — настаивает девушка, стараясь выиграть как можно больше времени.
Старик погружается в нервное молчание. Сара встревожена. Слова Джей-Си кажутся обманом, но ей все равно необходимо знать, как именно был убит понтифик. Она и сама не понимает, отчего ей так хочется выяснить истину.
— Давайте поступим следующим образом: вы расскажете мне то, что я хочу выяснить, а потом я поделюсь своей информацией…
— Но… — девушка чувствует неуверенность.
— Я всегда выполняю свои обещания, — уверяет старик.
Девушка убеждена: он говорит правду. Вот только рассказав правду, Джей-Си может либо оставить пленницу медленно умирать здесь, либо попытается ее прикончить сразу же.
— Я жду, — настаивает Джей-Си.
— Ну хорошо. Бумаги находятся в надежном месте.
Девушка выдерживает паузу.
— Я и сам это отлично знаю. Продолжайте, прошу вас. — Сухие интонации говорят о потере терпения.
— Настолько надежном, что вы не сможете получить к ним никакого доступа.
— Что вы имеете в виду? — угрожающе повышает голос Джей-Си. — Поясните.
— Документы в Ватикане, — блефует Сара, веря собственным словам. — Оттуда они были изъяты, туда они и должны вернуться. Бумаги понтифика принадлежат Ватикану.
— Вы, конечно же, шутите?
— Ничуть. Я говорю вполне серьезно.
Мрачное выражение на лице Джей-Си красноречивее любых слов. Внезапно проступившая бледность подчеркивает свойственные его возрасту морщины. Стариком овладевает приступ кашля. Сара впервые узнает в нем черты обычного человека Это уже не бездушный автомат, повелевающий жизнями других, а хрупкий старец, приближающийся к концу жизненного пути.
