Аманда Стивенс - Реставратор

Направив фонарик на центральную могилу, я внимательно рассмотрела эпитафию и образы, вырезанные на крышке. Имя, год рождения и смерти, тюльпан — символ любви и страсти — и бабочка, освобождённая душа.

— Он освобождает их, — тихо произнесла я.

Девлин поднял голову и уставился на меня с противоположной стороны могилы.

— Символика везде одинаковая: перо, окрылённая душа и теперь бабочка. Улетевшая душа. Но он не просто выпускает их души: он освобождает их от земных оков. — Я опустила взгляд на надгробие. — Мама Ханны Фишер говорила, что её дочь — жертва насилия, начиная с отца. Она держала личность своего последнего бойфренда в секрете, потому что знала: мать попытается её спасти. Помните эпитафию на надгробии, где её похоронили? «Над её безмолвной могилой под луной скорбят звёзды ночные. Не мертва, лишь в забвение ушла, ибо душа не была спасена».

Девлин молча на меня посмотрел.

— Насчёт эксгумированных останков... Итан сказал, что перед смертью она попала в ужасную аварию. Её травмы были настолько серьёзными, что она, скорее всего, страдала от постоянной боли и её ждали месяцы, если не годы, физиотерапии. «Спал розы нежный цвет, она ушла от земных бед. И ныне покоится здесь». Земные беды. Физическая боль. И теперь вот это.

Мы вчетвером уставились на могилу. Мы с Девлином встали по бокам от неё, а двое полицейских — по концам.

Я зачитала эпитафию вслух.

— Мирная жизнь, безмятежная смерть. Спи, дорогая. Спасён наш секрет.

— Чёрт, жуть какая, — пробормотал один из полицейских.

Я сделала глубокий вдох, не сводя взгляда с символа.

— Нужно сдвинуть крышку.

— Нам понадобится судебный ордер? — нервно спросил второй полицейский.

 — Подобные гробницы были построены для того, чтобы обмануть расхитителей могил. Тела, по меньшей мере первое, было предано земле и глубоко захоронено. Мы не повредим останки, сняв крышку.

— Я возьму ответственность на себя, — сказал Девлин, и мне показалось, что я заметила отблеск его серебряного медальона в лунном свете. — Поднимайте.

Стоило крышке подняться на несколько дюймов, как почувствовался жуткий запах. Я подавила рвотный рефлекс и заткнула рубашкой нос и рот. Полицейские застонали от веса крышки и запаха гниения.

 — Ещё немного, — приказал Девлин, опускаясь на колени и светя внутрь фонариком. Он прижал тыльную сторону ладони ко рту и носу.  — Боже.

Как только крышка медленно вышла из выступов, я увидела бескровное лицо, лежащего внутри человека. Это была Камилла Эшби.

Калейдоскоп полицейских огней окрасил ночь, пока Девлин проводил меня обратно к моей машине. Он сказал, что отправит со мной человека и убедится, чтобы мой дом находился под наблюдением всю ночь. Я поблагодарила его, и мы молча продолжили идти.

Похоже вся чарльстонская полиция собралась на «Дубовой роще». Мы встретились как минимум с полудюжиной полицейских, пока продирались сквозь бурьян. Как только мы вышли на дорогу, подъехал коронерский фургон Чарльстонского округа, и из машины вышла Регина Спаркс. Она прошла мимо нас в темноте.

— Что теперь будет?

Очередные поиски, а значит ещё больше могил и гробниц, вероятно, будут осквернены. Мне была ненавистна сама мысль о массовом осквернении, но святость «Дубовой рощи» была давно запятнана. Зло притаилось на этом кладбище давным-давно.

— Почему у меня такое ужасное чувство, что к концу расследования от этого места и камня не останется?

 — Мы сделаем всё возможное, чтобы сохранить могилы, — ответил Девлин. — Скорее всего, мы найдём ещё больше тел.

Больше тел. Больше эпитафий. Меня переполнял чистый ужас.

Девлин задумчиво на меня посмотрел.

— Вам не стоит завтра приезжать. Отправляйтесь домой и отдохните. Отвлекитесь хоть ненадолго.

— Отвлечься? Разве это возможно? Убийца общается через меня. Если он опубликует очередную эпитафию в моём блоге, то я просто должна её проигнорировать?

— Конечно нет. Позвоните мне. Но только мне одному и никому больше.

От блеска его глаз в лунном свете меня бросило в дрожь. Я не видела серебряной цепочки на его шее, но я знала, что она висит там вместе с медальоном. Символ, который защищал его и ставил над законом, по крайней мере в Чарльстоне.

— Это грязное дело. В нём замешано много политики и перекладывания вины на других. Со смертью Камиллы станет только хуже. Её люди имеют большое влияние. Они захотят знать ответы.

— Хорошо. Может, нам на этот раз дело не замнут.

— Всё не так просто. Я говорил, что в ходе расследования заинтересованы самые высокие круги. Вы не захотите сталкиваться с этими людьми. Вы не захотите, чтобы они знали ваше имя.

— Кто они?

— Серые кардиналы. Богатые и привилегированные. Люди, которые правят этим городом.

«Включая вас?», — чуть не сорвалось у меня с языка.

Во рту внезапно пересохло.

— Они же не попытаются втянуть меня?

— Этого не будет, — произнёс он с предельной серьёзностью. — Но пока вам нужно залечь на дно. Отстраниться.

Мне хотелось поинтересоваться, как же мне отстраниться от всего, если я знаю, что за следующим углом меня может поджидать чёрный «седан». Но потом я подумала, а вдруг он говорит не о расследовании. Может быть, он имел в виду то, что я должно держаться подальше… от него.

— Если вы этого хотите.

— Это не значит, что я не ценю вашу помощь.

Он наклонился, чтобы открыть для меня дверцу.

Его близость творила со мной нечто невероятное. Я не ослабла, как в прошлый раз, когда он спал в моём доме. Это было нечто другое. Более тонкий обмен энергиями. Я придвинулась, пока не почувствовала одеколон и яркий аромат самого Девлина.

«Феромоны», — сказала бы Регина Спаркс. Чтобы это ни было, я не могла сопротивляться.

А я ведь только что покинула могилу Камиллы Эшби. О чём это говорит? О моём самоконтроле?

Девлин втянул воздух. Мне показалось, что он слегка напрягся, и я задумалась, что это говорит о его самоконтроле.

— Иди домой, Амелия. Отдыхай.

Мне очень понравился звук моего имени на его губах. Протяжно, но не слишком. Мне хотелось, чтобы он произнёс его ещё раз, шёпотом, прямо на ухо.

Я закрыла глаза и предалась этой фантазии.

— Звоните, если нужно.

Я почувствовала его дыхание в своих волосах, и меня охватил лёгкий трепет. Я подняла лицо и утонула в его глазах.

— Доброй ночи… Амелия.

Не шёпотом и не на ушко, но чертовски близко.

Я выдохнула:

— Доброй ночи.

И лишь уехав с кладбища, я кое-что сообразила. А куда делись его призраки?

Глава 33

Могли ли они попросту исчезнуть?

Я размышляла над этим всю обратную дорогу до дома. У меня никогда не было знакомых, которых преследовали призраки, — хотя я видела множество незнакомцев с призрачным «хвостом» — поэтому я понятия не имела, можно ли от них освободиться. Папа́ всегда говорил, что как только дух к кому-то прицепится, то жизнь человека больше никогда не будет ему принадлежать. Но мне всегда казалось, что призрак мог двигаться дальше, возможно, найти нового хозяина или даже уйти в мир иной.

Если вина Девлина удерживает Мариаму и Шани подле него, что будет, если это чувство ослабнет? Если он решится отпустить прошлое?

Я вспомнила слова Эсси. Придёт день, когда Девлин сделает выбор между миром живых и мёртвых. А если он уже сделал этот выбор?

Хотя, возможно, мне просто хотелось так думать.

Я попыталась выбросить эти мысли из головы, сказала себе, что не стоит зацикливаться. Убита Камилла Эшби, и её убийца привёл меня к той могиле. По какой-то причине он решил общаться через меня, и мысль, что я стала посредником у сумасшедшего, пугала.

Девлин дал чётко понять, что больше не хочет втягивать меня в расследование, но у убийцы могло сложиться иное мнение на этот счёт. Я полностью ушла в раздумья, когда в дверь позвонили. Поражённо выглянула в боковое окно и увидела Девлина на крыльце. Мне казалось, он будет занят на кладбище следующие несколько часов.

Я повела его в кабинет, так как не знала, куда еще деться. Как и я, он принял душ и переоделся после нашего расставания в «Дубовой роще», без сомнения, пытаясь избавиться от гнилостного запаха разложения, забившегося в ноздри. Девлин прошёл за мной сквозь тёмный дом, и я почуяла свежий аромат мятного мыла и пикантные нотки одеколона. Я сделала глубокий вдох.

Мы заняли привычные места: я плюхнулась за стол, он сел на кушетку. Я видела, что у него что-то на уме, но он, казалось, не спешил делиться своими мыслями. Так как у меня выработалось отвращение к долгому молчанию в его присутствии, не придумав иной темы, я задала вопрос про Камиллу.

— Можете рассказать про её ранения?

— Её закололи, но раны отличаются от остальных. Это было быстрое убийство. Никакой странгуляционной борозды. Судя по порезам на руках, она отчаянно сопротивлялась.