Дуглас Уорнер - Фантастический триллер

— Я не нашел никаких доказательств.

— Никаких?!

— Абсолютно никаких. Я убил эту девушку в пригороде маленького городка под названием Бельстон. Знаешь такой?

— Нет.

Брансона, похоже, не совсем удовлетворил такой ответ, но он продолжал:

— Я приехал в Бельстон и разговаривал с жителями, которые провели там всю свою жизнь. Они ничего не слышали о недавно открытом убийстве. Я обошел все окрестности, стараясь найти то место, но и этого я тоже не нашел, не нашел даже ничего похожего. Я просмотрел подшивки всех старых газет, я просмотрел их за целый год, и там я не нашел никаких намеков на недавно открытое преступление.

— Может быть, ты поехал не в тот Бельстон? — предположил Хендерсон.

— Я тоже подумал об этом и проверил по национальному справочнику. Но там есть только один Бельстон.

— Ну хорошо, может быть, ты перепутал название. Может, это было место с другим похожим названием.

— Моя память говорит, что это был Бельстон и ничто другое.

Хендерсон немного подумал, потом сказал:

— Послушав тебя, можно подумать, что твоя память играет с тобой страшные шутки.

— Чертовски верно, — согласился Брансон со странной интонацией. — А твоя?

Резко вскочив на ноги, Хендерсон спросил:

— Что ты имеешь в виду, говоря «А твоя?»

— Ты помнишь девушку по имени Элайн Лафарк?

— Никогда не слышал о ней, и это истинная правда, Брансон. — Хендерсон начал расхаживать взад и вперед по комнате, держа руки за спиной; лицо сосредоточено, весь как-то напряжен. — Это та женщина, которую ты убил?

— Да.

— Тогда почему я должен знать про нее?

— Я надеялся, что ты убил ее тоже, — сказал Брансон спокойно. — Это бы открыло нам обоим глаза на происходящее. Мы бы тогда смогли вместе разобраться, как мы дошли до этого и как нам вместе лучше с этим справиться, — он внимательно наблюдал за Хендерсоном, метавшимся взад и вперед по комнате, как загнанный зверь.

Наступила долгая напряженная тишина, и тут Брансон спросил.

— А кого ты убил, Хени?

— Ты с ума сошел? — спросил Хендерсон, резко остановившись.

— Вполне возможно, но если я сошел с ума, то это произошло далеко не со мной одним. Многие покинули институт при загадочных обстоятельствах, за последнее время, по крайней мере. У меня данные из достоверного источника, что другие институты теряют персонал тоже. И никто не может сказать, почему это происходит. Я сам не мог понять всего этого.

Но теперь все иначе. Я один из таких сбежавших, и я знаю, что заставило меня изображать напуганного кролика. Каждый человек имеет свои собственные причины пуститься в бега, но мало кто знает причины, которые заставили пуститься в бега другого человека. Некоторые даже не догадываются, что есть и другие жертвы.

— Я знал, — тихо сказал Хендерсон, ковыряя носком ковер. — Я был еще там, когда некоторые из них сбежали.

Не обращая внимания на его слова, Брансон продолжал:

— Я многое проверил, Бог знает почему. Возможно, что у меня просто более подозрительная натура, чем у других. А может быть, мания взяла меня не так крепко, как других. У меня не было норы, в которой я мог бы свернуться калачиком и отсидеться, и я не знал, что мне дальше делать, короче говоря, какими бы ни были причины, но я приехал в Бельстон. Я проверил все и обнаружил, что считаю себя виноватым в преступлении, которое никогда не совершалось.

— Для чего ты мне все это рассказываешь?

Когда Брансон отвечал, он внимательно следил за выражением лица собеседника.

— Если все исчезнувшие бросились в бега по таким же причинам как и я, то неплохо бы было им вернуться на место преступления и поискать доказательства. Могу поклясться, что это было бы очень результативно. То, что они там найдут, точнее не найдут, подействует на них так, что у них волосы станут дыбом. И это поможет им докопаться до самой сути, если, конечно, они сумеют объединить свои усилия и все сопоставить.

— Поэтому ты и приехал ко мне? — спросил Хендерсон. — Да.

— Ты сумел найти еще кого-нибудь?

— Нет. Они исчезли в никуда. Я нашел тебя только по счастливой случайности. Я думаю, это была такая счастливая случайность, что было бы очень обидно упускать ее. Но это мне ничего не даст, если мы не будем откровенны оба.

— Этот шаг сделал ты, а не я.

— Я знаю. Я рассказал тебе о своих причинах. Я также могу дать тебе прекрасный совет: если на твоей совести что-нибудь висит, то лучше проверь-ка это со всей тщательностью. Я могу ставить десять к одному, что ты никак не сумеешь этого доказать, хотя твои память и сознание будут убеждать тебя в обратном.

— Я не считаю твою проверку убедительной, — возразил Хендерсон. — На твой взгляд она была убедительной, но если бы я был в твоей шкуре, я бы сделал следующее. В конце концов, ты ищешь доказательства своего сумасшествия потому, что свихнувшимся быть приятней, чем виновным. Для меня надо было бы несколько больше, чем доказать такими пустяками, что у меня голова поехала в другую сторону.

— Не могу не согласиться с тобой, — заявил Брансон. — Завтра я собираюсь окончательно решить эту проблему.

— И как же?

— Я переложу решение на плечи полиции.

— Ты пойдешь сдаваться?

— Ни за что на свете! Я признаю вину, только когда мне это докажут, но не раньше. Нет, не сдаваться, — он улыбнулся Хендерсону и продолжил, — я собираюсь позвонить в полицию по междугородней связи и выслушать их. Если они не проявят интереса и будут ко мне безразличны так же, как и остальные люди, то все станет на свои места. Я тогда буду полностью удовлетворен и, как ты предположил, буду считать себя сумасшедшим.

— А потом?

— Я постараюсь понять, что послужило причиной для того, чтобы я сошел с ума. Если будет возможно, то я постараюсь что-нибудь сделать с этим. У меня совершенно нет желания получить новый кошмар в будущем.

— Логично, — согласился Хендерсон, перестал теребить ногой ковер, сел в кресло и закурил новую сигарету. Но курение было скорее просто нервной реакцией, чем удовольствием. Он задумчиво рассматривал своего собеседника и наконец сказал. — Ну давай предположим, ради эксперимента, что ты знаешь, где искать корни этого?

— Конечно! Там, дома.

— Прямо у себя в доме?

— Нет. Я такого не сказал. Дома или в институте, или где-нибудь посередине. В общем, в том районе. Единственный другой источник информации — это Бельстон. Но если полиция там ничего не знает…

— Отлично! У тебя есть приблизительная точка, где искать? И что искать?

— На данный момент я понятия не имею, — признался Брансон. — Но если полиция в Бельстоне меня оправдает, то я поеду обратно с твердым намерением найти это, если смогу, конечно. Я не профессиональный детектив, и мне придется все это делать по наитию и при помощи Бога.

Хендерсон переварил это и задумчиво сказал:

— Хотел бы я, чтобы здесь был Маерсон.

— Кто это такой?

— Знакомый парень. Он работал в отделе бактериологического оружия. Я слышал кое-какие странные слухи, которые ходили там. Говорят, что они изобрели какой-то вирус, который делает людей совершенно безумными. Может, этот вирус выпущен? Маерсон мог бы нам рассказать об этом.

— Нам? — переспросил Брансон, ухватившись за это слово.

— Это, конечно, твоя проблема, но мы ее обсуждаем вместе, не так ли? — вывернулся Хендерсон.

— Так. Но это никуда нас не привело. И знаешь, почему?

— Почему?

— Я неоднократно поддевал тебя, и тебе это не нравилось. Ты слишком уклончив в своих ответах. С самого начала ты практически не подпускаешь меня к себе ни с какой стороны.

— Ну, Брансон, я имею право хранить…

— Ты что-то скрываешь и хочешь оставаться в безопасности до тех пор, пока это не раскроется. Без сомнения, ты мне симпатизируешь. Но ты сомневаешься. Это вполне может быть приманкой, на которую тебя хотят поймать.

— Постой, смотри…

— Слушай меня, — твердо сказал Брансон. — Давай предположим, что ты в таком же положении, как и я, но в твоем случае галлюцинации намного глубже, и ты не рискнул пойти на место преступления и проверить все это. Ясно, что ты не хочешь создавать себе неприятности, сознавшись в преступлении и назвав имя жертвы. С твоей точки зрения это будет достаточным доказательством вины.

— Но…

— Однако предположим, ты мне скажешь, что когда-то ты убил кого-то или сделал что-то в этом роде. Предположим, я сразу побегу с этой информацией в полицию. Знаешь, что они сделают? Они пригласят меня к себе и будут улыбаться до ушей. Они найдут мне кресло и предложат кофе. А вот потом они захотят узнать, когда, где, кого и как. А я скажу, что не знаю. Они вырвут из-под меня кресло, отберут кофе и пинком вышвырнут за дверь. А если они придут к тебе, что ты им скажешь? Ты будешь все отрицать и скажешь им, что я свихнулся. Полиция на этом успокоится и дальше копаться в этом не будет. У них и так по горло работы, чтобы терять еще время на сумасшедшие бредни.