Нельсон Демилль - Без права на пощаду (Школа обаяния)
Айлеви осмотрел залитую дождем площадь, затем кивнул.
– Желаю удачи, – кивнул Айлеви и зашагал к воротам.
Холлис вернулся к колокольне и прислонился к стене, держа руку в кармане на рукоятке пистолета. Дождь усилился, и сплошная стена ливня обрушилась на землю.
Он взглянул на часы. С тех пор как они расстались с Лизой, прошло пятьдесят минут.
Тут он услышал стук каблучков по мокрым плитам, и осторожно выглянул. Лиза прямо по лужам бежала через площадь. Мокрая до нитки, она бросилась ему в объятия.
– Я потеряла счет времени. Прости меня!
– Ну что ты, это неважно.
– Пальто промокло насквозь...
Холлис взял ее за руку, и они направились к выходу.
– Ты нашел своего приятеля у могилы Гоголя?
– Да.
– Ну и как прошла ваша встреча?
– Превосходно. Очень красивое кладбище.
– Да, очень. Ты видел могилы знаменитостей?
– Несколько.
– У нас будут сложности с возвращением в посольство?
– Позвоню из автомата и вызову нам охрану. Запомни, если вдруг мы разминемся, то к северу от стадиона памятник Ленину. Это место встречи, Лиза.
– А как это мы разминемся?
– Я сказал на всякий случай.
Они прошли через арку и остановились, чтобы оглядеться. Лиза достала носовой платок и вытерла им мокрое лицо. Из дождя к ним шагнул Сэз Айлеви.
– Идите за мной, – только и сказал он.
Глава 28
Сэм Холлис и Лиза Родз прощались с сослуживцами. К дверям канцелярии был подан огромный длинный «линкольн» посла с государственными гербами на дверцах. Морские пехотинцы выстроились в почетный караул.
Кей Хоффман крепко расцеловала Холлиса.
– Хочу получить приглашение на свадьбу.
Тот еще не думал о свадьбе, однако ответил:
– О'кей.
Чарлз Бенкс поцеловал руку Лизе.
– Пришлите мне экземпляр вашей книги на память, – попросил он.
– Обязательно, Чарлз.
Холлис отдал честь пехотинцам и вместе с Лизой сел в «линкольн». Водитель, Фред Сантос, захлопнул за ними дверцу и вывел автомобиль за ворота посольства.
– Я сейчас заплачу, – сказала Лиза.
Сэм ободряюще погладил ее по руке.
«Линкольн» стремительно летел по улицам Москвы. Впереди ехал «форд» с сотрудниками службы безопасности во главе с заместителем Айлеви Бертом Миллзом. Холлис оглянулся назад. Довольно близко за ними следовал «форд» с Сэзом Айлеви и тремя парнями из спецслужб. За «фордом» шел посольский фургон с их багажом.
– Черт побери, нас не прикрывает ни авиация, ни танки. Непорядок, – заметил Холлис.
– Довольно глупо, – фыркнула Лиза.
– Сэз отлично охраняет тебя.
Она уныло молчала.
– Вы, наверное, испытываете облегчение? – спросил Фред Сантос.
– Верно, – согласился Холлис.
– Хотя странная штука, – продолжал водитель, – все, кого я отвозил в аэропорт, казались очень грустными. Они вспоминали своих друзей из посольства, с которыми расстались, сожалели о русских друзьях, которых больше никогда не увидят. По-моему, к этому месту привыкаешь. Россия – одно из самых крутых назначений. Но, может быть, это одно из тех мест, где ты чувствуешь, что нужен и что тебя оценили должным образом. Понимаете?
– Понимаю... Сколько вам осталось?
– Год и две недели. Не так уж много. Потом вернусь в Вашингтон.
– Да, пролетят, не успеете и глазом моргнуть, – сказал Холлис.
– Возможно.
«Линкольн» свернул на Ленинградский проспект. Холлис в последний раз разглядывал город. Он подумал, что Москва, наверное, запомнится ему серой, холодной и недоброй.
– Сейчас я чувствую себя намного лучше, – проговорила Лиза. – Наверное, все это к добру. Для нас. – Она наклонилась вперед и закрыла стекло, отделяющее заднее сиденье от водителя. – Знаешь, Сэм, мы здесь влюбились друг в друга при весьма экстремальных обстоятельствах, которые могли вызвать чувства довольно двусмысленные и ненадежные.
Холлис открыл маленький бар.
– Здесь коробочка бельгийского шоколада и бутылочка шампанского.
– Ты слышишь меня?
– Нет.
– Ну так послушай же!
– Я слушаю.
– О'кей. В Москве наша любовь была защищена от обыденной жизни. Но вот теперь, когда мы возвращаемся в Америку и наше чувство не успело еще окрепнуть, я боюсь, что...
– Неужели ты репетировала эту речь?
– Да.
– Можно свести ее к краткому меморандуму?
– Не строй из себя идиота!
– Ты хочешь шоколадку или нет?
– Нет! – воскликнула Лиза и захлопнула дверцу холодильника. – Позволь мне спросить тебя кое о чем. Катрин покинула тебя или уехала из Москвы?
Холлис открывал бутылку шампанского.
– Ответь же! – настаивала она.
– Она покинула полковника Холлиса, шпиона, и бросила его в Москве. – Пробка громко выстрелила, и Фред Сантос подпрыгнул на своем сиденье. – Извините, Фред! – крикнул ему Сэм.
– Боже, полковник... – Сантос театральным жестом приложил руку к сердцу.
– Эта страна делает людей нервными и неспокойными. Ты не заметила, Лиза? – Он разлил шампанское в высокие стаканчики и протянул один ей. – И это не конец, это только начало.
– О... о... о, я люблю тебя! – Лиза бросилась обнимать его и пролила на его шинель шампанское. Холлис поцеловал ее. Водитель следующего за ними «форда» победно нажал на клаксон.
* * *Они вошли в зал аэропорта Шереметьево.
– Будьте любезны, подождите минуточку, – попросил их помощник Айлеви Берт Миллз.
Сотрудники службы безопасности посольства окружили Сэма и Лизу. Холлис обвел взглядом публику в зале.
– Думаешь, что-то не так? – спросила Лиза.
– Да нет. По-моему, мы просто нервничаем.
– Все в порядке. Пошли, – сказал Айлеви.
Холлис и Лиза в сопровождении людей Сэза прошли в зал для дипломатов. Формальности с оформлением багажа и выездной визы заняли несколько минут. Состояние у всех было напряженное. Берт Миллз взглядом показал своим парням на солдат из погранохраны. Те молча разделились на две группы и расположились в нескольких шагах от пограничников. Берт занял место у выхода из зала.
Холлис, Лиза и Айлеви присели в кресла.
– Зачем вся эта охрана? Хватило бы одного-двух человек, Сэз, – сказал Холлис.
– Демонстрация силы.
Холлис подумал, что игра против кагэбэшников стала для Айлеви смыслом жизни. Интересно, что станется с Сэзом, когда ему придется уехать отсюда.
В зал ожидания вошли трое смуглых мужчин. Один из них недружелюбно посмотрел на Холлиса, Лизу и Айлеви и что-то сказал по-испански, отчего двое других громко рассмеялись.
– Через полчаса прямой рейс Аэрофлота до Гаваны, – объяснил Айлеви.
– По-моему, они сказали что-то оскорбительное, – заметила Лиза.
– Не обращайте внимания, – посоветовал он. – Вы не против выпить немного водки с соком?
– Прекрасно.
Сэз подошел к официантке и сделал заказ. Через минуту она принесла четыре стакана с «кровавой Мэри» и бутерброды.
Сэз поднял стакан.
– Счастливо вам добраться домой. – Он выпил водку с соком до дна и вздохнул: – Водка! Боже, это единственное, что у них здорово получается.
– А у тебя сегодня хорошее настроение, – заметила Лиза. – Доволен, что мы уезжаем?
– Нет, нет... Просто я счастлив за вас. За обоих...
– А четвертый стакан тоже для тебя?
– Ох, совсем забыл! Это для Берта Миллза.
Айлеви взял стакан и отправился к Берту. Проходя мимо кубинцев, он, видимо, потерял равновесие и вылил водку с соком прямо на голову одному из них.
– Ох, извините меня! Я чертовски неуклюж...
Кубинцы резко вскочили. Холлис тоже встал, поднялся и Берт Миллз. Кубинцы оценили ситуацию и снова опустились в свои кресла.
– Я чувствую себя просто ужасно! – сказал Айлеви.
Миллз рассмеялся и вернулся на свое место.
Холлиса всегда удивляла маленькая армия Айлеви, состоящая из головорезов с отличными манерами: двадцать сотрудников ЦРУ и дюжина людей из службы безопасности посольства. Как-то Сэз сказал Холлису, что если бы под его руководством было человек тридцать морских пехотинцев, он захватил бы Кремль.
Айлеви вытер руки салфеткой.
Лиза улыбнулась, но ничего не сказала. Холлис понимал, что Сэз напоследок рисуется перед ней. Поэтому он извинился и вышел из зала ожидания. Лиза и Айлеви остались наедине.
– Мне очень грустно, что ты улетаешь, – сказал он. – Поверь, я на самом деле очень этим расстроен.
Она молчала.
– Я думал, мы могли бы сделать еще одну попытку...
– Я тоже об этом думала. Однако все изменилось, Сэз.
– Знаю. Но, возможно, наши пути снова пересекутся в каком-нибудь еще Богом забытом месте. Все-таки странную жизнь мы избрали.
– У русских есть пословица: «Жизнь прожить – не поле перейти».
– Русские часто изрекают подобные бессмыслицы. Тебе нравится эта страна. А мне – нет.
– Ладно, давай оставим эту тему. Я хочу, чтобы ты постарался понять русских. Чисто по-человечески.
