Дин Кунц - Славный парень
— Я не могу это сделать! Дай мне минутку подумать.
— Твою семью нужно показывать в «Шоу уродов» ярмарочного парка развлечений.
Пит приближался, и Линда двинулась ему навстречу, чтобы перехватить его и не позволить громко заговорить. Услышав его голос, киллер мог что- то заподозрить.
— Тим, спустись на землю. Ты знаешь, мне нужно ее убить.
— Ты можешь просто уйти.
— Нет, Тим, у меня репутация, которую я должен поддерживать.
— И я ее замарал, не так ли?
— Не льсти себе.
— Как сильно ты меня ненавидишь?
— Тим, безмерно.
— Тогда убей вместо нее меня.
Линда услышала, она уже вернулась к Тиму, и ее глаза засверкали, словно огромные изумруды.
— Убей вместо нее меня.
< — И как ты себе это представляешь?
— Ты выберешь место для встречи. Я приеду без оружия.
— Я уже выбрал место для обмена.
— Моя мать пойдет от тебя к ожидающему автомобилю, а я пойду к тебе. Время просчитаем так, что, как только автомобиль тронется с места, я окажусь на расстоянии точного выстрела.
— Ты готовишь перестрелку.
— Нет.
— Ты же будешь вооружен, я понимаю.
— Нет. Я буду в одних трусах. Ничего больше. Спрятать оружие будет негде. За рулем будет сидеть мой друг. Но он к тебе не подойдет.
— Ты не боишься смерти, Тим?
— Черт, боюсь. Она не на первой строке моих приоритетов.
— Ты — обезумевший сукин сын, Тим. Большой оригинал.
— Моя мать останется в живых. Линда выиграет время, сможет его использовать. Это все, что я могу для нее сделать. Если мне повезет, если ей повезет, я спасу обе их жизни.
— Без тебя она долго не протянет, — заметил киллер.
— Может, и протянет. Справиться с ней не так- то просто. Мы договорились?
За деревьями мальчик с отцом запустили воздушного змея. Ревущего дракона. Но ревел дракон бесшумно. И из мобильника не доносилось ни звука.
— Я читал о тебе, Тим, — наконец прервал паузу киллер.
— Не верь всему, что написано.
— Я верю. Вот почему и думаю, что ты настроен серьезно.
— Это все, что я могу сделать. Пожалуйста. Это все, что я могу сделать.
— В юности ты, должно быть, прочитал слишком много приключенческих романов, Тим. Крыша у тебя съехала. Ты — обезумевший сукин сын.
— Неважно. Мы договорились? Убей меня вместо нее.
— Хорошо, меня это устраивает.
— Что теперь? — спросил Тим.
— Ты знаешь «Остров моды» в Ньюпорт-Бич?
— Торговый центр. Все его знают. Но там слишком людно.
— Это не место обмена. Просто первый шаг. Через сорок пять минут ты должен быть в «Острове моды» у бассейна с рыбками кои.
— Хорошо. Я успею.
— У меня там будет человек. И будет лучше, если он увидит тебя через сорок пять минут у бассейна с кои. Подожди там. Я тебе позвоню и передам новые инструкции.
— Хорошо.
— Лучше тебе подъехать туда вовремя, Тим.
— Я подъеду.
— Будь там, а не то я перережу горло твоей матери.
Киллер оборвал связь, и Тим сунул мобильник в
карман.
Дракон поднимался все выше и выше. То, что догоняло Тима все эти годы, наконец-то его настигло.
Глава 56
На левой руке Мэри, прикованной к подлокотнику, поблескивали два кольца, подаренные на помолвку и свадьбу.
— Брильянты не впечатляют, дорогая.
— Когда мы поженились, Уолтер много не зарабатывал.
Правую руку украшало кольцо с большим чистым пурпурным камнем, окруженным камнями поменьше.
— Что это за камень? — спросил киллер.
— Опалит. Редкий камень.
— Никогда о таком не слышал. Так его сделала невеста Тима?
— Да. Она делает драгоценности. Очень талантливая девушка.
— Как фамилия Мишель?
— Тим не хотел говорить ее вам.
— Но он сказал. Мне требуется подтверждение.
Она замялась.
— Я могу взять кольцо. Вместе с пальцем.
— Джефферсон, — ответила Мэри.
— Когда свадьба?
— В августе.
— Я думал, женщины предпочитают выходить замуж в июне.
— Большинство — да. Поэтому все места, где можно принять гостей, оказались, заняты. Вот и пришлось переносить свадьбу на август.
— Вы очень любите Мишель, не так ли?
— Я люблю Мишель. Пожалуйста, не втягивайте ее в эту историю.
— Не буду, дорогая. Мы можем прекрасно обойтись без Мишель. Возможно, я обо всем договорился с вашим сыном. Хотя все ещё думаю об этом. Вы хотите знать, что он предложил?
— Нет, — тут же ответила она, но добавила: — Да. Хочу.
Завибрировал мобильник Крайта.
— Одну минутку, Мэри.
Сев за стол, он обнаружил, что получил текстовое сообщение от группы поддержки. «ВЫ В ДОМЕ КЭРРИЕРОВ? ПОДТВЕРДИТЕ. КАКИМ ОБРАЗОМ СЕМЬЯ КЭРРИЕР ОКАЗАЛАСЬ ВОВЛЕЧЕННОЙ В ЭТУ ОПЕРАЦИЮ? ТРЕБУЕТСЯ ОБЪЯСНЕНИЕ».
Такое вторжение в его деятельность настолько потрясло Крайта, что он вновь перечитал сообщение. Беспрецедентно.
Правило «Не задавать лишних вопросов», которому он подчинялся, относилось и к группе поддержки. Если у него ещё и оставались сомнения, то теперь они рассеялись окончательно: эту Пейкуэтт действительно заказал «Джентльменский клуб».
Но мало того, что они пытались поставить под сомнение его стратегию и тактику. Они следили за ним. Знали, где он находится. Заглядывали через его плечо. Невыносимо.
Вероятно, в синем седане установили транспондер, сигнал с которого улавливался спутником. Когда он остановился перед домом Кэрриеров, чтобы пустить в ход микрофон направленного действия, группа поддержки идентифицировала адрес, а потом соотнесла с тем, что машину он припарковал в двух кварталах от дома Кэрриеров.
Крайт мог найти только одно объяснение всему этому безобразию: «Джентльменский клуб» недавно приписал к группе поддержки какого-то амбициозного молодого человека, и тот превысил полномочия, полученные от боссов.
С выдержкой, которой он не мог не восхититься, Крайт написал властолюбцу короткий ответ: «ОПЕРАЦИЯ ЗАВЕРШАЕТСЯ. ДОЛОЖУ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ».
А потом, чтобы напомнить им, что они имеют дело с эрудированным суперменом, который не обязан отчитываться перед мелкими сошками, добавил четыре строки из Уоллеса Стивенса: «ОНИ СКАЗАЛИ: «У ТЕБЯ СИНЯЯ ГИТАРА,/ ТЫ НЕ ИГРАЕШЬ, КАК ДОЛЖНО»./ МУЖЧИНА ОТВЕТИЛ: «Я ИГРАЮ, КАК ДОЛЖНО,/ СИНЯЯ ГИТАРА ВСЕ МЕНЯЕТ».
Отправив сообщение и убрав мобильник, он осознал, что Мэри пристально смотрит на него.
— Что-то не так? — спросила она.
— Ничего такого, чем вам нужно забивать свою прелестную головку.
— Сделка, — напомнила она ему. — Вы заключили сделку с Тимом.
Он поднялся со стула.
— Он придет на встречу, раздетый до трусов. Когда он придет, вы пойдете к ожидающему автомобилю.
На ее лице отразилось замешательство.
— Я не понимаю.
— Когда вы сядете в автомобиль, он пойдет ко мне. Как только вы уедете, я его убью.
Замешательство уступило место ужасу и отчаянию.
— Он покупает вашу жизнь ценой своей, и он покупает этой паскуде шанс спастись бегством. Это похоже на вашего сына?
— Да, — ее глаза заблестели от слез.
— Что же вы за мать, Мэри? Воспитать сына, готового за вас умереть? Каким же извращенным ценностям вы его учили. Вы окрасили новыми красками понятие «властная мать».
Глава 57
Они говорили на ходу (Зоя возглавляла колонну, до предела натянув поводок), направляясь к южному концу парка, где и Тим, и Пит оставили свои автомобили.
— Мишель подарила моим родителям люстру. С медными птицами, образующими круг. Круг — это кольцо. Она сказала: «Я прямо сейчас смотрю на это кольцо, дорогой, и оно дает мне надежду». Она все ещё дома.
— Может, ее увезут в самое ближайшее время, — предположил Пит.
Они шли по траве, чтобы не сталкиваться с катающимися на роликах и бегунами трусцой.
— Я доеду туда за двадцать минут. За двадцать пять.
— А если ее там нет? — тревожилась Линда.
— Она там.
— Возможно. Но, если ее увезут к тому времени, когда ты приедешь к дому, мы не успеем доехать до «Острова моды» к назначенному им сроку.
— «Остров моды» — это ерунда. Нужен только для того, чтобы занять меня и заставить нервничать. Там слишком людное место для чего угодно. И у него нет человека, который наблюдает за бассейном.
— Тут я с тобой согласен, — кивнул Пит.
— А если мы оба ошибаемся?
— Он не убьет ее только потому, что ты опоздал в «Остров моды». Такого рычага, как твоя мама, ему больше не найти.
— Как знать, — засомневалась Линда.
Тим знал, в каком он настроении. Он испытывал и страх, и злость, но они не были определяющими факторами.
Страх поднялся до уровня контролируемого ужаса, злость следовало назвать гневом, и вот первый трансформировался в непоколебимую решимость, а последний — в желание свершить возмездие, воздать киллеру по заслугам. Тим жаждал скорее мести, чем справедливости, но и справедливости тоже. Эмоции такого накала должны были туманить разум и лишать силы, но по мере того, как ужас и гнев нарастали, голова у него только прояснялась и он все острее ощущал как свое тело, так и его возможности.
