Эдди Шах - Манчестер Блю
Не зная, что сказать, Смит пожал плечами.
– Ронейн всегда такой исполнительный. Может, он позвонит.
– А если нет? Мне кажется, это Маршалл. Что-то здесь кроется.
– Насколько мне известно, Маршалл у себя дома, в Сан-Антонио.
– Я хочу установить за ним наблюдение.
– Он сразу обнаружит слежку.
– Ну и что? Если они с Ронейном что-то затеяли, то по крайней мере будут знать, что мы настороже.
– Мы должны иметь веские причины для того, чтобы устанавливать наблюдение за своими людьми, – осторожно заметил заместитель. Он понимал, что Маршалл пользовался любовью коллег, и любой, кого бы ни назначили следить за ним, вправе ожидать объяснения причин.
– Несомненно. Но я должен знать, что происходит. Поручи это кому-нибудь, кто не настолько близок с Маршаллом. Или с Ронейном. Только не дай Бог, чтобы подумали, будто мы подозреваем их в измене. Даже я знаю, что Маршалл ненавидит пушеров сильнее, чем кто-либо еще из этой конторы. Он храбрый ипреданный. И вместе с тем упрямый, что делает его туповатым. Черт. ФБР будет в восторге, если что-то пронюхает.
Между двумя организациями постоянно шло острое соперничество. Вольности, которые позволяли себе сотрудники УБН при выполнении заданий, считались в ФБР дурным тоном, и ФБР постоянно искало повод, чтобы скомпрометировать своих соперников.
Администратор бросил сигарету и направился к подъезду. Смит последовал за ним. Маршаллу это совершенно не понравилось бы. А при том, что он был волком-одиночкой, дело могло принять совершенно непредсказуемый оборот.
* * *1426, Милитари-Трейл
Сан-Антонио
Техас
Два дня и две ночи они провели дома. Это были дни близости, любви, вспышек ревности и разделенных пополам бутербродов, долгие ночи, перемежающиеся глубоким сном и отчаянными любовными схватками.
Этой безудержностью они пытались восполнить годы, проведенные в разлуке. Маршалл несколько успокоился, ему удалось заставить себя поверить в ее любовь и в то, что его обида была надуманной.
На следующий день он встал в восемь утра и приготовил себе кофе, Джилл еще спала. Сидя в своем небольшом кабинете, Маршалл перечитал письмо еще раз. Потом позвонил Ронейну домой, никто не поднял трубку. Он не связывался с Ронейном с тех пор, как вскрыл письмо, и понял, что тот с семьей уже в пути. Маршалл вспомнил фургон, на котором Ронейн ездит в отпуск, и усмехнулся – в лучшем случае он прибудет завтра.
Час спустя, занявшись приготовлением завтрака, Маршалл заметил наблюдателя. Тот сидел в стареньком «форде»-пикапе неподалеку от группы рабочих, копающих вдоль дороги траншею для газопровода. Опыт Маршалла подсказывал, что к рабочим этот человек не имеет никакого отношения. Ловок, конечно. Но не очень. Маршалл усмехнулся и выключил плиту, вернулся в кабинет, натянул джинсы с рубашкой и сунул за пояс револьвер. Взглянул на спящую Джилл и покинул дом через заднюю дверь.
Пробираясь соседними дворами, он обошел рабочую бригаду и приблизился к пикапу сзади. Страховки не было, он рывком открыл дверь и сел в машину, уперев револьвер в живот водителю.
– Да ну тебя на хер, – сказал тот, почувствовав дуло у своей тучной талии.
– Бах-бах! Ты покойник! – воскликнул Маршалл и сунул револьвер обратно за пояс. – Какого черта ты тут делаешь, Джек?
Джек Димпл, сорокатрехлетний секретный агент, один из самых опытных в управлении, добродушно засмеялся.
– Поджидаю тебя, приятель. А ты копаешься.
– То есть?
– Уже час ты шастаешь по дому и только недавно обнаружил, что я здесь. Стареешь, Маршалл.
– Значит, ты хотел, чтобы я тебя заметил?
– Конечно.
– Да ну тебя, Джек.
– Серьезно. Послушай, мне велели приехать сюда и вести за тобой наблюдение. Я сказал, что никто не сможет тайно следить за Маршаллом. Тогда мне разрешили действовать, как я сам сочту нужным. И дабы упростить задачу, я решил позволить тебе обнаружить себя.
– И кто же это тебе велел?
– Ну кто, по-твоему? КГБ, что ли?
– Почему? – проигнорировал шутку Маршалл.
– Тебе лучше знать. Просто приказали выяснить, что ты собираешься делать... и встретишься ли с Ронейном.
– Ну, бля, крысы канцелярские!
– Никто не подозревает тебя в измене. Они хотели, чтобы я объяснил тебе это.
– Еще что-нибудь говорили?
– Нет. Только то, что Ронейн путешествует без разрешения, и они хотят знать, приедет ли он сюда.
– Его здесь нет.
– Отлично. Ты пригласишь меня на завтрак?
– Нет.
– Слушай, это не по-товарищески.
– Я не один. Но не с Ронейном.
– Ладно. Подожду здесь.
– Наполню и принесу тебе чуть попозже. – Маршалл похлопал по кофейному термосу, лежащему на сиденье.
Он вернулся в дом и снова пошел на кухню. Когда завтрак был готов, он с большим подносом вошел в спальню, разбудил Джилл, и они поели. Маршалл решил ничего не говорить о группе наблюдения. Он был уверен, что здесь целая группа. Просто Димпл подошел ближе других. До звонка Ронейна он не собирался покидать дом и был спокоен.
Еще один спокойный день. Довольные обществом друг друга, они провели его, переходя из спальни в гостиную. Теплая атмосфера секса, удовлетворенности располагала к разговорам о будущем, о мечтах, которые могут стать реальностью. О годах, проведенных в разлуке, говорить не хотелось. Близость нарушилась только один раз, когда Маршалл вышел в кухню принести стакан воды. Джилл пошла за ним и увидела, как он выглядывает в окно.
– Ждешь кого-нибудь? – спросила она.
– Нет. А что?
– Каждый раз, когда ты сюда выходишь, ты тянешься к окну. Вчера этого не было.
– Сразу видно полицейского.
– Невозможно не заметить очевидное.
– Привычка, наверное. Привыкаешь всегда быть настороже.
Она вернулась с ним в гостиную.
– Предыдущие дни ты так не нервничал.
– Мои мысли были заняты другим, – пошутил он и, крепко прижав ее к себе, поцеловал.
– Мне здесь нравится. С тобой я чувствую себя как дома.
– Ты и есть дома.
Она взяла его за руку и усадила на диван рядом с собой.
– Это из-за письма?
– Что – из-за письма?
– Ты такой беспокойный сегодня.
– Я спокоен.
– Не надо. Я же вижу, с самого утра.
– Да. Из-за письма.
– Ты мне расскажешь?
– Не сейчас.
– Почему.
– Ты ведешь себя как полицейский.
– А ты – как секретный агент.
– Один:один. Ладно, но пока только то, что тебе нужно знать.
– А почему не все?
– Потому что такое знание может тебе повредить. Поверь мне.
– Хорошо.
– Надеюсь, ты знаешь Роя Армитеджа.
– Конечно.
– Письмо от него. Похоже, у вас в Манчестере крупные проблемы с наркотиками.
– Мне ли не знать.
– Он просит помощи.
– Какой?
– Просто помощи.
– Откуда ты знаешь Армитеджа?
– Встречались. Очень давно. – Сейчас пока не время рассказывать ей о своей прошлой жизни.
– Почему связались именно с тобой? Почему такая секретность?
– Потому что кое-кто в Манчестере считает, что пора начинать тайные операции.
– Но это противозаконно.
Маршалл засмеялся.
– Да, Джилл Бам, противозаконно. Но иногда это единственный способ бороться с преступностью.
– А начальник полиции, Чарли Соулсон, знает об этом?
– Скажем так: я у него в долгу.
– Все беды идут из Мосс-Сайда, из района, где живут черные.
– В письме упоминаются и китайцы. Они занимаются героином, а черные распространяют кокаин.
– А почему ты, Маршалл?
– Потому что ваши в растерянности. И они знают, что наши ребята с этим справляются.
– И ты собираешься устроить побоище?
– Нет. Здесь нужна другая тактика.
– Ты что, ловишь кайф от опасности?
– Не надо иронии. Не я придумал наркотики. Речь идет о геноциде, а кто зарабатывает на этом деньги, богаче правительства любой страны мира.
– Я уже сталкивалась с этим.
– Так же как и любой полицейский. И я стараюсь подобраться к самому сердцу. Меня интересуют не мелкие уличные торговцы, а те, кто всем заправляет. Ты знаешь, как сильны наркотики?
– Конечно.
– Я имею в виду, насколько сильна их притягательность? Слышала когда-нибудь о докторе Джеймсе Олдсе?
– Нет.
– Он исследовал реакцию на наркотики. Проводил эксперименты на крысах. В то время наркоманы только начинали употреблять крэк. Сжигаешь вещество, вдыхаешь дым и кокаин попадает прямо в легкие. Это не то что нюхать порошок – кокаин моментально проникает в организм. Знаешь, почему поставщики выбрасывают крэк на улицы? Потому что к нему быстрее привыкают. Растет оборот. В общем, доктор Олдс показал, как крысы реагируют на кокаин, какое удовольствие от него получают. Позже провели другой эксперимент. Через клетку протянули оголенный электрический провод, по одну сторону поместили крысу, по другую – пищу. Получив пару разрядов, крыса больше не пыталась пересечь провод. Так и умерла от голода. Затем нескольким крысам дали вдохнуть крэка и по другую сторону провода поместили кокаин. Теперь, после одной лишь затяжки, крысы подвергали себя смерти от электрического тока. Ничто не могло помешать им добраться до наркотика.
