Патрик Грэхам - Евангелие от Сатаны
87
Отец Карцо стоит перед застекленными окошками терминала в аэропорту Манауса и смотрит на самолеты, маневрирующие на полосах. Все машины — старые ржавые развалюхи, которые работают на местных линиях. Их возможностей хватает лишь на то, чтобы отвезти груз и нескольких пассажиров в дальние городки бассейна Амазонки. Дальше он различает полосу деревьев — границу девственного леса. Громкоговорители терминала сообщают о прибытии рейса Дельта 8340 из Кито. Карцо смотрит на свои часы. Пора! Он бросает последний взгляд в сторону «Боинга-767», который, вынырнув из тумана, занимает свое место в строю. Затем он отходит от окошка и направляется в другой конец терминала, где стоят ряды чемоданов. В ладони он сжимает ключ, найденный среди вещей отца Джакомино, — старый ключ в измятом резиновом чехле. Камера номер 38.
Священник пробирается через толпу путешественников. Информационные табло объявляют о скором взлете четырех трансамазонских рейсов — в Белем, Икитос и Санта-Фе-де-Боготу. Пахучая толпа, увешанная клетками для кур и перевязанными веревкой картонными коробками, неуклюже бежит к посадочным дверям. За ней сквозь пуленепробиваемые стекла виднеются залы класса люкс для пассажиров регулярных международных рейсов.
Чем ближе отец Карцо подходит к камерам хранения, тем сильнее запах толпы завладевает его сознанием. Тысячи запахов смешиваются между собой и в итоге сливаются в один уродливый, в котором переплетаются затхлые испарения грязи и чернота душ. Карцо задыхается в этом водовороте зловонных запахов. Теперь ему видны уже только грязные затылки и кривящиеся рты — целый лес губ, которые шевелятся, добавляя свою долю звуков в гул толпы.
Вот она, камера 38. Лицо священника блестит от пота. Он поворачивает ключ в замке. Раздается щелчок. В камере он находит толстую мягкую рубаху и белый конверт и кладет их в свою дорожную сумку. И тут его затылка касается струя ледяного воздуха. Он оборачивается и видит ряд стульев. На среднем из них сидит единственный на весь ряд человек — старая метиска. У него пересыхает горло: это та нищенка из Манауса, которая чуть не раздавила ему ладонь, когда он шел в собор. У нее белые непрозрачные глаза. Такие бывают у слепых. Губы старухи раздвигаются в улыбке. О господи! Она меня видит!
Карцо направляется к старухе. Толпа пассажиров загораживает ему дорогу и мешает видеть женщину. Он локтями прокладывает себе путь в этой массе тел и багажа, но, когда толпа расступается, на креслах нет никого. Старуха исчезла.
Экзорцист, шатаясь, идет к туалетам; там он запирается в одной из кабинок и разрывает конверт. Внутри билет без даты на рейс до Соединенных Штатов и сто американских долларов мелкими купюрами. И тут он слышит стук двери: кто-то, шаркая ногами, вошел в туалет. Ноздри священника наполняет сильный запах мочи. Перед дверью кабинки остановились две ноги — две босые стариковские ступни с кривыми грязными пальцами. Чужие руки касаются двери. Волосы у него на голове становятся дыбом: он узнает голос старухи.
— Куда ты едешь, Карцо? — сердитым шепотом спрашивает она.
Священник уже собирается заткнуть себе уши, но дверь туалета снова открывается, впуская внутрь шумы терминала. Раздается смех, потом дверь закрывается. Карцо слышит женский голос и детский визг. Он открывает глаза. Босые ноги нищенки исчезли, но остались их следы на полу.
Он выходит из кабинки. Когда он идет к умывальникам, ему улыбается молодая женщина, а маленькая девочка в это время расплескивает воду из-под крана, брызгая каплями на пол. Священник подставляет руки под прохладную струю, смачивает водой лицо и вздрагивает, услышав, как скрипнула дверь кабинки. Он выпрямляется и смотрит в зеркало. Сквозь капли воды, сверкающие у него на веках, он различает девочку, которая теперь сушит руки. Ее мама напевает что-то в кабинке, куда только что вошла. Карцо успокаивается. «Прекрати думать!» — говорит он себе, закрывает кран, потом снова поднимает глаза и глядит в зеркало. Девочка оглянулась и изучает его своими маленькими, белыми, непрозрачными глазами. Она растягивает рот, открывая ряд черноватых зубов.
— Так куда ты едешь, Карцо?
Часть шестая
88
Когда Паркс выезжает из Денвера в сторону гор, снег, раньше кружившийся в ледяном воздухе, начинает падать большими хлопьями. В Бейкервилле его слой на земле уже выше трех сантиметров. Местные жители сгибаются под ударами ветра, обули меховые сапоги и вносят в дома последние партии закупленной еды.
Мария продолжает путь по федеральной дороге номер 70. На дороге много поворотов, и она постепенно скрывается под обвалом хлопьев. В Бигхорне, где она сворачивает на юг вслед за железной дорогой, под снегом уже не видно ни канав, ни тротуаров. Полицейские на последних постах, которые она проезжает, сообщают автомобилистам, что буря вышла за пределы гор Ларами, а Болдер и его пригороды засыпаны снегом: там его уже тридцать сантиметров.
Теперь Паркс едет на юг словно по толстому белому покрывалу. За время пути она остановилась всего раз, чтобы наспех выпить чашку кофе и выкурить сигарету. Когда она наконец оказывается на освещенных улицах Сент-Круа, он же по-английски Холи-Кросс — город Святого Креста, — наступает ночь. После того как дневной свет исчез, фары ее автомобиля класса четыре на четыре начинают освещать настоящую стену из хлопьев. «Дворники» с трудом раздвигают в стороны слой снега на стекле.
Включая систему кондиционирования на максимальный обогрев, чтобы оттаять запотевшее ветровое стекло, Паркс замечает вдали вращающиеся фонари колонны снегоочистителей. Они разгребают снег на улицах, отчего на тротуарах вырастают огромные сугробы. Когда колонна доходит до перекрестка, три машины отделяются от нее и сворачивают направо, на дорогу, которая ведет к монастырю. Это последний выезд снегоуборщиков перед тем, как начнется главная буря. Каждая из этих машин — тридцать тонн железа на гусеницах, и буфера у них особо прочные. Поэтому ей лучше подождать, пока они спустятся обратно, и лишь потом подниматься в гору.
Молодая женщина замечает неоновые лампочки, которые мигают в ледяном воздухе, — вывеску бара для шоферов. Она паркует свою машину под углом к тротуару между двумя покрытыми снегом машинами. Оставив включенными двигатель и «дворники», она опирается затылком о подголовник и смотрит на синие цифры, которыми отмечают время часы на приборной доске.
20:00:07. Ей надо немного поспать, всего несколько минут, перед тем как ехать наверх в монастырь. Какое-то время она борется с этим сладостным искушением: пытается сосредоточиться на теплой струе воздуха из кондиционера, которая касается ее лица, цепляется умом за шум машины, которая проезжает мимо, бренча цепями. Потом она прекращает борьбу и погружается в глубокий сон.
89
Мария Паркс вздрагивает, открывает глаза и снова смотрит на светящие цифры бортовых часов: 20:00:32. Она проспала всего несколько секунд, но в горле так сухо, словно сон продолжался несколько часов. Она застегивает пальто и надевает перчатки, потом открывает дверь автомобиля. Уличный воздух проникает в салон машины, и Мария морщится от холода.
Идя к бару, она прислушивается к скрипу снега под сапогами. Воздух пахнет ментолом и замерзшей корой — запахами холода. Она открывает дверь бара. Внутри очень сильно пахнет жареным и кофе. Это один из тех длинных узких баров, где на прочных пластмассовых стойках стоят друг на друге маленькие ящики-витрины с сэндвичами и устройства для разливания соусов. Вдоль стеклянных стен выстроились в ряд скамейки, обитые искусственной кожей, и столы из огнеупорного пластика, на которых остались следы от горячего дна кофеварок. Несколько очень усталых клиентов жуют жирные гамбургеры и мелкими глотками отпивают кофе. В дальнем конце бара старый музыкальный автомат играет отрывок мелодии в стиле кантри-госпел. Мария узнает исполнителей. Если только ее уши не превратились в ледышки, это Бен Харпер и «Блайнд бойз оф Алабама». Паркс усаживается на скамью и ищет глазами официантку. Ее затылка касается струя воздуха и приносит с собой приятный запах — возможно, духи. Мария поворачивает голову и видит молодую женщину, которая только что села за ее столик. У новой соседки черные волосы, красивые серые глаза, очень белая кожа, губы красивого бледно-розового цвета и ослепительно-белые зубы.
— Что вы желаете?
— Пообедать с вами: я терпеть не могу обедать одна.
Голос молодой женщины, в котором звучат сразу ласка и настойчивость, хорошо сочетается с очаровательным изяществом ее движений. Незнакомка без приглашения снимает куртку. Под ней оказывается шерстяной облегающий свитер, который позволяет видеть ее формы. На ее шее блестят тонкое золотое ожерелье и крестик.
