Мо Хайдер - Остров Свиней
— Он вас пугает, — пробормотал я. — Разве нет?
Наступило недолгое молчание, затем он сказал;
— Раньше я никогда не работал по массовым убийствам. Я пропустил Данблейн, Иброкс, Малл, Локерби — пропустил их все. Я никогда не видел больше трех мертвых тел одновременно, да и то, что видел, было результатом ДТП.
— Я имею в виду не это. Я имею в виду его. Он вас пугает.
Дансо неловко передвинул ногу.
— Хотелось бы мне знать, как он узнал, что мы уже идем. — Он бросил взгляд на хижину. — Никто не видел, как он ушел. Когда сержант пинал дверь, мы были уверены, что он там. Можно подумать, там есть подземный ход — так быстро он ушел.
— Я имел в виду именно это. Он вас пугает.
Дансо поднял на меня взгляд и долго смотрел мне в глаза. Потом включил фонарик и осветил мои туфли. Они были покрыты черной слизью.
— Овечье дерьмо, — сказал он. — Прошу прощения — забыл сказать, чтобы вы взяли сапоги. Тут все кишит этими овцами.
ЛЕКСИ
1
Уважаемый мистер Тараничи!
Прошу мне верить, когда я говорю, что дела пошли очень, очень плохо. Действительно очень плохо. За последний час я успела много всего наделать, наговорить слов, которые никогда не смогу взять обратно. Я даже думаю, что, наверное, сошла с ума, потому что мир перевернулся вверх дном. Хуже всего, что я не знаю, кому теперь верить. Я обнаружила, что меня систематически обманывали. Но не думайте — я не параноик, это я знаю наверняка.
В то утро я лежала на диване и смотрела новости — снова об охоте на Малачи, — а Оукси работал наверху, в своей комнате. Это был еще один ужасный день. Дождь вовсю хлестал по крыше, и мне вдруг показалось, что наверху кто-то ходит, но я не придала этому значения. Только услышав, как хлопнула дверь, я приглушила телевизор и посмотрела на потолок — кто-то шел по лестничной площадке. Открылась и снова закрылась дверь, в ванной заскрипели половицы и зашумела вода. Сначала было слышно только это и шум дождя. Затем я услышала, как Оукси произнес на лестнице, произнес очень печально, словно собираясь заплакать:
— Я люблю свою жену.
Я тупо смотрела на лестницу, челюсть у меня отвисла. «Я люблю свою жену»? Откуда-то всплыл ядовитый пузырек подозрения. Должно быть, он говорил с Анджелиной. Но почему он говорил обо мне? Нагнувшись, я выключила телевизор, внезапно мне стало очень холодно. Перед моими глазами проплыли странные, нелепые картины: Оукси стоит перед раковиной, пиная кухонный шкаф; Оукси с убитым видом сидит в машине, когда мы возвращаемся из больницы, и, словно эхо, повторяет мои слова: «Отвращение? Отвращение». Да и Анджелина после визита в больницу начала следить за собой, даже мыться и краситься, зачесывать волосы так, чтобы они прикрывали лысые места; каким-то образом она смогла очистить кожу, и та приобрела вполне здоровый вид. Я взглянула на шкаф. Этого не может быть. Никак не может…
И тут я увидела Оукси, тяжело спускающегося по ступеням. Я подошла к лестнице, и он, увидев меня, остановился и молча покачал головой, словно боялся заговорить, словно то, что он собирался сказать, было слишком ужасно.
— Джо! — тихо сказала я. — Джо, почему ты сейчас сказал Анджелине, что любишь меня?
Он мог ответить что угодно, и я, вероятно, поверила бы его словам. Он мог все отрицать, мог рассмеяться или оскорбиться. Но ничего подобного он не сделал. Он сделал кое-что похуже. Гораздо хуже. Он не сказал ничего. Он просто стоял и пристально смотрел на меня.
— Это выглядит так глупо, — безжизненным голосом сказала я, чувствуя себя так, словно кто-то просунул мне руку между ребрами и сдавливает сердце. Кожа стала горячей, потом холодной, потом снова горячей. — Джо! Ну пожалуйста, Джо! Скажи мне, что ты шутишь. Ну давай — скажи, что это шутка.
— Мне очень жаль. — Он снял с перил свою куртку и накинул ее на плечи, достав из кармана ключи. — Лекс, ты можешь мне не верить, но мне и вправду жаль.
Пройдя мимо меня, он направился к двери.
— Джо! — Я смотрела на него, не веря себе. — Джо! Подожди. Подожди…
Он распахнул дверь, и в прихожую ворвался порыв шквалистого ветра с дождем, едва не сбив меня с ног, но Оукси наклонился вперед и вышел наружу, куртка на нем раздувалась и хлопала, словно парашют. Несколько секунд я стояла в дверях, растерянно думая о том, что мои туфли остались на кухне и без них я не смогу выйти. Но тут я увидела, как он достал ключ, услышала, как щелкнули дверцы машины, и поняла, что все это происходит на самом деле и он уезжает. Я выбежала босиком под дождь, ветер хлестал меня по лицу.
— Подожди, Джо! Подожди! — Он уже садился в машину. Он захлопнул дверцу, и, когда я взялась за ручку, центральный замок с шумом защелкнулся. Это повергло меня в панику. Я подергала ручку, ветер прижимал меня к машине.
— Открой дверь! — Я замолотила по ней руками. Сквозь залитое дождем стекло я видела профиль Оукси — холодный и мрачный. Не глядя на меня, он повернул ключ зажигания.
— Ради Бога, Джо! Поговори со мной!
Зажглись фары, заработал двигатель. Оукси снял машину с ручного тормоза, повернул руль и тронулся с места. Взвизгнули покрышки, обдав меня потоком холодной воды, и я растерянно отступила назад. Доехав до перекрестка, машина зажгла стоп-сигналы, превратив дождевые капли в рубины, и вдруг исчезла, растворилась, оставив меня стоять босой под дождем, а проклятая тележка разъезжала взад-вперед по противоположному тротуару. «Что это? Что это было? Что это было?» — думала я.
2
В первые минуты после того, как он уехал, я действительно не знала, что делать. Это напоминало сон. Я стояла промокшая и думала, что вот он сейчас вернется и скажет: «Ха-ха, я пошутил!» Когда этого не случилось, я побрела назад в дом, вода лилась с меня ручьями. Встав у подножия лестницы, я смотрела на дверь Анджелины и думала: нет, нет, это невозможно. Она же калека. Она уродлива. Так уродлива! Сверху не доносилось ни звука.
Взяв телефон, я онемевшими пальцами набрала номер мобильного Оукси. В это было невозможно поверить. Оукси и Анджелина… И ведь я сама предложила оставить ее с нами, именно я! Отвечай, ну же! Отвечай!
Но телефон все звонил и звонил. В голове стучало так, будто она вот-вот развалится. Включилась запись.
— Нет! Ты подонок! Нет!
Я снова набрала номер, но теперь запись включилась сразу. Он не хотел со мной разговаривать. Я позвонила снова, и когда включилась запись, немедленно сбросила; бешено тыча пальцем в кнопки телефона, я набрала номер Оукси три, четыре раза, и когда мне так и не удалось прозвониться, вся в слезах прошла на кухню, достала из шкафа бутылку виски, налила немного в мутный бокал и долила его до краев стоявшей в холодильнике колой. Я осушила его залпом, вся дрожа; слезы текли у меня по лицу. Затем я налила себе еще и села за стол, держа телефон на расстоянии вытянутой руки и снова и снова набирая номер Оукси. Когда я проделала это двадцать раз, а его телефон все еще был выключен, я швырнула трубку в мусорную корзину и подошла к окну. Я долго стояла там, обхватив руками голову и впиваясь ногтями в кожу. И тогда я вспомнила кое-что из того, что вы мне когда-то говорили: «Вы созданы побеждать, Алекс». Вы помните эти слова? «Вы талантливы, Алекс, и у вас есть способность добиваться того, чего вы хотите».
Стоя у окна, я смотрела на тележку, и в этот самый момент внутри у меня словно что-то щелкнуло. Я буквально застыла на месте. Я перестала плакать, вытерла глаза. Я стала очень спокойной. И злой. Очень злой. Отвернувшись от окна, я посмотрела наверх — на закрытую дверь. После этого я побрела к мусорной корзине, вытащила оттуда телефон и набрала номер Гая Пикота. Я удачлива. Я не слабая. Я добиваюсь того, чего хочу.
3
Гай Пикот сделал вид, будто не узнал мой голос. Когда я объяснила, кто я такая, он заговорил не слишком приветливо — и это еще мягко сказано.
— Да, Алекс. Я сам собирался вам сегодня позвонить — сообщить Анджелине, что я отправил ей направление к врачу.
— А Кристофу вы его послали? — Я говорила короткими фразами, потому что меня трясло и я не хотела, чтобы он знал, что я плакала. — Он должен связаться со мной. Мы с ним старые друзья и коллеги.
— Для врача более привычно общаться непосредственно с пациентом. Анджелина не говорила, что ей нужен посредник.
— Послушайте, это и в самом деле самый простой путь. Мистер Раднор знает, что я участвовала в этом с самого начала. Он будет теперь контактировать с Анджелиной через меня.
После секундного колебания Пикот сказал:
— Я направил ее не к мистеру Раднору.
Я открыла было рот, но тут же снова его закрыла. Подойдя к лестнице, посмотрела наверх, чтобы убедиться, что дверь Анджелины закрыта, потом подошла к окну. Снаружи дождь барабанил по мертвым полям, стекал по стенам фабрики «Баллантайн».
