Алафер Берк - Поцелуй ангела

Добравшись до своего стола и вытащив лимонную слойку из бумажного пакета, она решила, что путаница в ее мыслях по крайней мере оправдает этот телефонный звонок. Она перелистала страницы своего блокнота, с трудом орудуя забинтованной рукой.

Электронный голос сообщил, что номер Джордан Маклафлин в настоящее время отключен. Тогда Элли набрала Стефани Хайдер.

— Алло? — В Индиане было только семь утра, но голос Стефани звучал бодро.

— Это детектив Элли Хэтчер, Полицейское управление Нью-Йорка. Как ваши дела?

— Очередные неприятности. Вы знаете, что с нами в среду произошло?

— Слышала. Наверное, это было ужасно.

— Конечно, с гибелью Челси это не сравнить. Но мы пошли в музей только для того, чтобы прочитать стихотворение, которое ей так понравилось, там, напротив… Ведь это место показалось ей таким чудесным, когда мы были там впервые… Ну, вы понимаете. И вот так все испортить… Мы даже не разглядели этого парня. Наверное, единственное, что мы обе видели, — это пистолет.

— А никто из управления не сообщал вам, что кредитку Джордан обнаружили на месте другого преступления?

— Да, нам вчера звонили, после того как мы прилетели. Мы чуть не свихнулись от всего этого.

— Хорошо, что вы уже дома. На самом деле я звоню насчет одной детали, о которой ты на днях обмолвилась. Ты говорила, что Челси любила сочинять про себя небылицы.

Элли услышала в голосе Стефани улыбку.

— Она это обожала. Но делала это не со зла, просто, если к ней подкатывал какой-нибудь урод и все такое, она могла тут же напридумывать о себе черт-те чего!

— Например?

— Ну, что-нибудь забавное, как ей казалось. В самое первое утро, когда мы решили перекусить в городе, она сказала какому-то парню, что мы приехали на прослушивание в «Танцевальную компанию Марты Грэм».[40] Даже описала импровизацию, которую мы якобы проделываем с барными стульями. Иногда говорила, что она стриптизерша. А когда мы в старших классах учились, ляпнула однажды, что мы сбежавшие лесбиянки.

— Как думаешь, она могла сочинить подобную историю в ту ночь, когда ее убили?

Стефани задумалась.

— В «Пульсе» — нет. Я слышала, как она говорила с двумя парнями про Индиану.

Элли вспомнила щепетильного однолюба Тони Руссо, приятеля Ника Уордена, который вспомнил о жителях Индианы, когда она показала ему фотографию Челси.

— А может, тем же вечером, но раньше? В ресторане?

— Да. Возможно. В баре было много народу, а в какой-то момент она отлучалась в туалет.

— Но ты не знаешь, с кем она могла разговаривать?

— Нет. А к чему все это? Она же познакомилась с этим Джейком Майерсом в «Пульсе», а не в ресторане.

— Знаю. Мы просто хотим убедиться, что ничего не упустили. У Джордан сохранилась та фотография, где вы все втроем?

— Нет. Большинство фоток из той поездки были у нее в телефоне, телефон в сумочке, а сумочку украли.

— Может, она их дублировала или отсылала кому?

Пока Стефани говорила с оказавшейся рядом Джордан, Элли открыла на своем компьютере программу «Фотошоп». Черт. Так она и думала.

— Нет, у нее не осталось, — сообщила Стефани, — а давала она ее только вам и тому парню в газету.

Элли порылась в царившем на ее столе беспорядке и выудила экземпляр «Сан» с первой статьей о смерти Челси. Она поглядела на подпись.

— Его звали Дэвид Марстерс?

Девочки снова посовещались друг с другом.

— Она говорит, это он.

Элли поблагодарила Стефани, затем быстро набрала номер «Нью-Йорк сан». Ей повезло: Марстерс оказался на месте. Кратко представившись, она изложила ему свою легенду:

— Простите, что беспокою вас, но прокуратуре понравилась фотография Челси Харт, которую вы у себя напечатали, и они хотят получить копию для процесса. Она у вас сохранилась?

— Секундочку. Да, она тут, у меня в компьютере. Хотите, перешлю ее вам?

— Было бы отлично. — Она продиктовала ему свой электронный адрес. — А у вас случайно не сохранился оригинал, который давала вам Джордан Маклафлин?

— Погодите. Нет, я с ее телефона слил прямо себе в ноутбук. У меня остался только обрезанный вариант, а ту я не сохранял.

— Не страшно. Думаю, прокуратура все равно предпочла бы оставить только лицо убитой.

Сама Элли поступила точно так же, как Марстерс. Не сохраняя отдельным файлом исходник, она оставила только откорректированную версию. Она плохо помнила лица на заднем плане, а после кражи телефона восстановить целостную картину не представлялось возможным.

Следующий звонок был адресован детективу Кену Гарсия.

— Это Элли Хэтчер. Мой лейтенант присылал меня вчера в Ла Гуардию.

— Перевязанная рука.

— Точно. Звоню узнать, появились ли какие-нибудь подозреваемые в убийстве Даррелла Вашингтона.

— Нет. Между нами, есть у меня предчувствие, что это дело так и останется глухарем.

— Больше никакого оружия в квартире не нашли?

— Мы нашли орудие убийства. Обычно этого достаточно.

— Знаю, но пострадавшие сказали, что Вашингтон был вооружен. Меня интересует, нашлось ли оружие, с которым он их ограбил?

— Хорошая мысль. Возможно, следует рассмотреть версию, что его убили из его же оружия.

Прощаясь с детективом и благодаря его за потраченное время, Элли размышляла, какие еще версии она не рассмотрела на этой неделе.

— Как рука? — Роган шлепнулся на свое место.

— Неплохо, — ответила она. — А теперь приготовься к очередному спору. Я считаю, что убийца Даррелла Вашингтона и Челси Харт — один и тот же человек.

— Ты про того пацана из Ла Гуардии?

— Подумай вот о чем. Уличная преступность есть везде, особенно на Манхэттене. А двух девушек, у которых только что убили подругу, чисто случайно грабят среди бела дня в Верхнем Ист-Сайде? А затем человека, который это сделал, тоже случайно убивают выстрелом в собственном доме? Мне кажется, многовато совпадений. Кто-то увидел фотографию Челси в «Сан» и понял, что мог там засветиться. Нанял Даррелла украсть сотовый Джордан. Однако он знал, что парню доверять нельзя: тот мог оставить часть добычи себе. Но стоило бы ему воспользоваться кредиткой, мы сели бы ему на хвост и начали бы задавать вопросы. И наш неизвестный убивает Вашингтона, чтобы знать наверняка: связи между ними не осталось.

По ходу ее монолога Роган то и дело кивал, переваривая каждый аргумент.

— А ты дельно мыслишь, Хэтчер.

— Пора и тебе брать пример.

— Тут вот какая загвоздочка. Поскольку Джейк Майерс в заключении, мы же говорим не о нем, верно?

— Да, зато это легко мог быть Симански. Он имел возможность грохнуть Вашингтона еще до того, как мы с тобой возникли у него на пороге.

— Есть еще новости. Я только что закончил разговор с «Американ экспресс». «Кэпитал Ресерч Текнолоджиз» приняла аванс в размере ста тысяч долларов наличными за четыре с половиной часа до того, как мы арестовали Джейка Майерса за убийство. И подписал Майерс это распоряжение в «Мохеган сан».

До этого казино было самое большее два часа езды от города.

— Значит, либо Майерс ухитрился спустить сотню штук в рекордное время…

— Либо использовал кредитную карту компании и фишки казино, чтобы скрыть, что очень нехило кому-то заплатил.

— А потом, на тебе, через два дня Леон Симански так удачно берет на себя убийство Челси Харт.

— Вот только отец малыша — недостающее звено.

Элли составила ту же цепочку, ведущую от Майерса к Симански. Связь между Майерсом и Ником Уорденом была очевидной: они дружили, трудились в одном и том же фонде венчурного инвестирования и были практически неразлучны. А Уорден тесно общался со своим наркодилером, Хайме Родригесом. После того, как вчера вечером они встретили в больнице беременную дочку Симански, легко предположить, что Родригес и есть папаша нерожденного внучка подозреваемого. Добавим сюда то, как быстро, тихо и своевременно Майерс расстался с сотней тысяч долларов, и придем к логическому выводу: Майерс заплатил Симански, чтобы тот взял вину на себя.

Роган похлопал шариковой ручкой по ладони.

— Пожалуй, теперь мы знаем, почему Уорден ставил сделку для Родригеса одним из условий своего соглашения о сотрудничестве, когда обещал дать показания против Майерса, — это все та же услуга за услугу.

— Это объясняет также, почему Симански был столь уклончив, когда мы спросили о девушке, которую видели у его дома. Если бы мы пошли за ней, мы могли бы обнаружить Родригеса и выстроить все ту же цепочку. — Элли покачала головой. — Господи. Сначала Родригес обрюхатил дочку Симански, а потом предложил ему сознаться в убийстве, которого тот не совершал?

— Может, он его и не спрашивал. Родригес провел ночь в камере, когда мы взяли его за наркоту. Дочка Симански наверняка не обрадовалась. Она заявляется к папаше, рыдает, говорит, что отцу ее ребенка дадут от шести до девяти лет как дилеру-рецидивисту и отправят за решетку. Папочка видит возможность показать себя героем — ведь он все равно скоро отключится из-за своей мелатемионы.