Хэрри Грей - Однажды в Америке
Это были его последние слова, вскоре он тоже заснул. Некоторое время я лежал, глядя в небо, и думал о том, что мы начинаем сдавать. Нас совсем умотала небольшая увеселительная поездка до побережья. Нас, парней, которым ничего не стоило сгонять в Чикаго или Флориду, провернуть дельце в Луизиане или Канаде. Наша репутация железных парней сложилась очень давно, в горячие дни становления нашего Общества. Ох, чертовски хочется спать. Это все морской воздух.
Я, видимо, задремал. И должно быть, проспал несколько часов. Было очень тепло. Мне снилось, что я греюсь под лампой в нашей бане. С каждой минутой мне становилось все жарче и жарче. Я услышал женский голос и восклицания: «Это безобразие!» Мне послышалось, что кто-то засмеялся. Затем кто-то еще. Потом к голосам присоединились другие: «Какой стыд! Надо позвать полицейского».
При слове «полицейский» я открыл глаза и огляделся. Вокруг, на безопасном расстоянии, маленькими группками стояли люди. Некоторые из них просто на нас глазели, кто-то смеялся. Я судорожно схватился за брюки.
— Эй, Макс! Эй, Макс! — зашептал я.
Макс вскочил как ужаленный и начал озираться вокруг. Потом сгреб свою одежду и принялся расталкивать Косого и Простака.
Мы торопливо натянули брюки. Стоя с ботинками и носками в руках под взглядами этих людей, мы чувствовали себя полными идиотами.
— Ну и дела, — пробормотал Макс. Увязая в глубоком песке, мы побрели к отелю. Проходя мимо группки женщин, Макс поклонился и скорбно произнес:
— Простите, леди, но вы должны нас извинить. Мы любители природы, нудисты, и для нас это совершенно естественно.
Одна из них крикнула нам в спину:
— Ступайте в лес и ходите в таком виде там! Таким любителям природы место в полицейском участке.
Они принялись отпускать нам в спину колкости.
— Чертовски глупое положение, — сказал Макс.
— Да, — согласился я. Мы поднялись в номер и растянулись на удобных кроватях. Жалюзи на окнах не пропускали солнце. Комнаты, расположенные на верхнем этаже, выходили окнами на океан, и соленый морской ветерок освежал и нес прохладу. Было очень тихо. Мы уснули и проспали весь день.
Когда я проснулся, часы показывали семь. На соседней кровати спал Макс, Я лежал и смотрел на него. Он тихонько посапывал во сне. Его лицо разгладилось и стало похожим на лицо невинного мальчика; оно больше не несло на себе отпечатка той жестокой жизни, которую он вел. Точнее, не он, а мы все. Сколько я себя помню, мы всегда были очень близки с ним. И в горе, и в радости. Да, мы на самом деле понимали друг друга. В этом не было ничего удивительного. Мы вместе выросли. Мы занимались с ним одним делом, всю жизнь думали об одних и тех же вещах. Я готов поспорить, что мы легко могли бы обходиться вообще без слов. Нам вполне хватило бы взгляда, поднятой брови, движения губ, положения руки — обычных жестов, которые так мало говорят непосвященным. Я назвал бы наш способ общения жестикулярным разговором. Отличное название! Его можно будет ввернуть в разговоре с каким-нибудь умником. Он сразу примет меня за парня с дипломом. Черт возьми, почему я бросил учиться? Я мог бы стать юристом, как тот итальяшка. Нет, у каждого своя жизнь. Хорошо только там, где нас нет. Допустим, у парня образование. Ну и что он с этого имеет? Двадцать пять долларов за арест игрового автомата? Почти каждую ночь я больше трачу на какую-нибудь девку. Правда, юрист Джимми Дэвис зашибает совсем неплохую деньгу у Датчанина. Но отнюдь не за то, что служит закону. Ладно, возьмем всех этих парней, получивших образование. Мы же можем покупать и продавать их, когда нам заблагорассудится. Мы за неделю делаем больше денег, чем они за год. Это с их-то университетскими дипломами! Ладно, к черту. Какой смысл обманывать самого себя? Признайся, ты жалеешь, что не стал учиться дальше, как советовал тебе тот рыжий директор, как его? О'Брайен? Он был неплохим парнем. Ты мог бы заниматься журналистикой, как твой младший брат. Или стал бы писателем.
Когда-нибудь я, может быть, и примусь за книгу. Лет этак через двадцать-тридцать. Эта эпоха, в которую мы живем, может оказаться интересной для новых поколений. Ладно, напишу, если доживу. Я хихикнул.
Глава 23
Макс пошевелился и открыл глаза.
— Который час, Башка? — спросил он.
— Половина восьмого, — ответил я.
Макс встал с кровати. Прямо через ванную комнату он прошел в смежную спальню и разбудил Простака и Косого. Затем я увидел, как он направился к телефону. Вскоре раздался его голос:
— Пришлите нам пару мальчиков.
Я засмеялся:
— Услышав такую просьбу, телефонистка решит, что ты гомик.
Макс заулыбался, кивнул и добавил в трубку:
— Я имел в виду, мисс, всего лишь парочку посыльных и местного парикмахера. Кстати, может быть, вас это заинтересует: у нас естественные для мужчин запросы.
Было слышно, как на другом конце с грохотом швырнули трубку. Макс схватился за ухо.
Через пять минут раздался стук в дверь. Простак впустил в комнату хорошо одетого мужчину в мягкой фетровой шляпе. У него был проницательный взгляд, и чувствовалось, что посетитель обладает живым умом. Макс холодно измерил его взглядом и произнес:
— Я просил парикмахера. Но ты на него не похож. Еще я заказывал двух посыльных, но на них ты смахиваешь еще меньше. Что тебе нужно, парень?
— Я работаю на гостиницу, — ответил мужчина.
— Коридорный шпик? — предположил я.
— Да, видимо, так, — улыбнулся он. Было сразу видно, что он хороший парень, знающий что почем.
— Спрашиваю еще раз, — сказал Макс. — Что у тебя на уме, парень?
— Ничего плохого. Я задам всего пару вопросов и отвалю.
Он посмотрел на нас и вежливо улыбнулся. Макс нетерпеливо повторил:
— Хорошо. Что у тебя на уме?
— Во-первых, — начал посетитель, глядя прямо в наши лица, — портье не выполнил некоторые из правил, принятых в нашей гостинице: никакого багажа — значит, плата вперед.
Макс достал из кармана толстую пачку новеньких банкнотов и стал отсчитывать от нее, приговаривая:
— Тысяча, две, три… Сколько мы вам должны?
Парень уставился на купюры в руках Макса. Он, наверное, никогда не видел такого количества денег. Голосом человека, только что пережившего потрясение, он произнес:
— Видимо, этот вопрос мы легко уладим. Вы можете заплатить портье в любое удобное для вас время, джентльмены.
Макс улыбнулся.
— Ладно. Что еще?
Человек помедлил с ответом.
— Другой вопрос касается пляжа, этого эпизода с купальными костюмами или, точнее, с их отсутствием.
— Хорошо, этого не повторится. Это было от плохого знания местного этикета.
— Я так и думал. Сразу видно, что вы, ребята, не из таких.
Косой положил руки на бедра, томно изогнулся и пропел:
— О-о-о, дай прикурить, дорогуша!
Мы посмеялись, как старые знакомые.
— Вы просили дежурную прислать вам парикмахера, — сказал детектив. — В нашем отеле это не принято. Исключения делаются только в редких случаях, как правило, для больных. Но в вашем случае… — он улыбнулся, — я пришлю его прямо в номер. Что касается двух посыльных…
Макс прервал его:
— Мы хотели послать их по магазинам, так, за мелочами. Купить белье и еще кое-что к званому обеду.
— Нижнее белье можно приобрести прямо у нас. — Парень почесал нос и начал задумчиво постукивать по нему пальцем. — Но что касается приобретения вечерних нарядов в это время суток… — он прошелся несколько раз по комнате, не переставая потирать нос, — это просто невозможно. — Он, остановился и продолжил: — Я вам лучше вот что посоветую. Через три квартала отсюда располагается магазин мистера Шварца, который может дать вам вечерние костюмы напрокат. Вас это устроит?
— Нам без разницы, — ответил Макс. — Можем и напрокат. Возьми это на себя. Пусть этот Шварц придет сюда и снимет с нас мерки.
Макс отделил от пачки стодолларовую купюру и протянул ее детективу:
— Это за хлопоты. Купи себе немного заварных пирожных.
Парень вытаращил глаза, затем скромно потупился и произнес:
— Нет, что вы, это совсем не обязательно.
Это было сказано примерно таким же тоном, каким девушка говорит: «Нет, не надо, прошу тебя!», а про себя думает: «Еще, пожалуйста, мне это так нравится. Заставь меня делать это!»
— Засунь деньги себе в карман, и забудем об этом, — начальственным тоном сказал Макс.
— Спасибо, большое спасибо. Могу ли я быть еще чем-нибудь вам полезен? Только скажите.
Похоже, сто долларов были для него большими деньгами. Помахав кулаком так, будто в нем были зажаты игральные кости, Макс спросил:
— Тут у вас не найдется местечка, где можно сыграть партию в интересный настольный гольф?
Детектив помялся.
— Есть только одно заведение, на окраине, — и он упомянул название, которое нам дал Франк. — Оно открыто для всех, но пропускают туда только в вечерних костюмах.
