Лев Пучков - Испытание киллера
— Ты че? — удивленно вытаращился Стас. — Упал, что ли? Сидел-сидел, бормотал чего-то, вдруг — на тебе! Ехай, бери… Ты че, в натуре?
— Верь мне, Стасик, — мудро сказал я. — Все поймешь по ходу. И помни — это я, а не ты служил в спецназе ВВ. Это я, а не ты неоднократно участвовал в операциях по освобождению заложников и ликвидации бандформирований. Знаешь, что такое ликвидация, зэчара?
— Ну, это когда всех — под корень… А? — Стас сделал загребущее движение рукой.
— Не всех, — поправил его я. — А только тех, кто не сдался до начала операции. Но принцип ты уловил. Так что — сейчас командовать тоже буду я.
— Базара нет, — весомо произнес Стас и несколько смущенно спросил: — Как хоть проехать к этому пожарному участку? Я уже город не знаю…
— Поедешь до Хичиева до упора, свернешь на Кирова — налево, потом выберешься на Горького — и сразу упрешься в пожарку. Припаркуй и жди. На обратном пути заправься, — я извлек из кармана полтинник и протянул Стасу, — и купи упаковку презервативов «Иннотекс». Вопросы?
— Ни хера не понял! — огорченно пробормотал Стас. — На хера заправляться — и так полбака? На хера презеры? Но все равно — все сделаю. — Он направился к «Ниве».
Довольно промурлыкав себе под нос, я взял сотовик и набрал номер пожарной части. Там работал двоюродный брат Славы Завалеева — нашего начальника СБ, с которым я поддерживал дружеские отношения.
— Старшина Михейчик слушает, — раздался в трубке грубый прокуренный голос.
— Кто начкар сегодня? — деловито осведомился я.
— Фуй в пальто, — моментально отреагировал недружелюбный Михейчик. — С какой целью интересуешься, поджигатель?
— Пучкова позови, — дружелюбно попросил я, пообещав в душе при первой же возможности надрать задницу этому телефонному грубияну. — Скажи — Бак звонят. Он знает.
Пробурчав что-то нечленораздельное, Михейчик швырнул трубку на стол и удалился. Спустя минуту трубку взял тот, кто был мне нужен.
— Здорово, Игореха, дело есть, — с ходу загрузил я Славиного братишку. — Надо срочно две пожарные робы, две каски и … и какой-нибудь шланг с брандспойтом на конце — метров двадцать, не меньше. Даешь?
— Дерьмо качать собрался? — флегматично поинтересовался Игореха и уточнил: — Насос не надо?
— Нет, не надо, — несколько смутился я. — Мы тут и так — вручную. Часа на два, а?
— Подгребай, — так же флегматично согласился пожарник. — С тебя пузырь.
— Заметано! — одобрительно воскликнул я. — И еще скажи — Хичиева в ведомстве какого участка? И сколько примерно от пожарки дотуда ехать?
— Это Халтуринский, — сообщил Игореха. — А ехать — от силы двадцать минут. Там везде быстро — пожарка стоит в центре района. Главное, чтобы вызов поступил вовремя…
Спустя минут сорок Стас привез все, что заказывали, — вид у него был несчастный: парень всю дорогу терзался догадками по поводу предназначения столь плохосочетаемых аксессуаров, как пожарная роба и презервативы.
— Нет, заниматься половыми извращениями с этими штуковинами мы не будем, — поспешил успокоить я партнера. — Все очень просто, малыш…
Оставив на произвол судьбы мою «Ниву», мы переложили экипировку в «трехсотый» и припарковались около забора Оксаниного соседа. Здесь я объяснил Стасу, что нужно делать, и он мгновенно пришел в прекрасное расположение духа: все непонятки канули в Лету, а к производству мелкомасштабных пакостей «родственник», судя по всему, был хорошо адоптирован еще с детства.
Воспользовавшись шлангом, мы оперативно закачали в четыре презерватива два литра бензина, оставив топлива на пару километров езды.
Завязав презервативы бечевкой, мы аккуратно разместили их на разостланной пожарной робе и ухватили эту робу за четыре конца.
— На четыре счета, — скомандовал я. — Раз! Два! — Роба в данном случае выступала в качестве пращи: размотав ее, мы должны были забросить наши бензохранилища на крышу дровяного сарая: мне нужен был качественный пожар.
— Три! Четыре! — Колыхающиеся пузыри взметнулись в воздух и шлепнулись на крышу сарая. Достав из машины сотовый телефон, я набрал 01 и сообщил, что по улице Хичиева, 19, имеет место страшный пожар.
— Назовите ваш номер, — попросил дежурный, на что я ответил, что звоню из автомата, и отключился.
Засунув сотовик в карман тенниски, я дал команду Стасу облачаться в пожарную робу, а сам достал спички, поджег одну и сунул в коробок. Коробок, вспыхнувший ярким пламенем, запулил туда же — на крышу несчастного дровяника.
Спустя пару минут на улице Хичиева было очень шумно и многолюдно. Мы со Стасом, облаченные в пожарные робы и каски, со шлангом наперевес торчали в конце переулка и следили за событиями. Ровно и могуче полыхал дровяной сарай — какие-то люди бегали возле усадьбы № 19 и бестолково размахивали пустыми ведрами, толкаясь и суматошно крича, откуда-то с дальнего края улицы слышалось надсадное и постепенно приближающееся завывание пожарной сирены.
В этот момент надсадно заверещал сотовик, забытый мной в кармане тенниски. Я вздрогнул — вычислили, что ли, аналитики пожарные?! Ну дают!
— Ну, слушаю, — размеренно проговорил я, включив телефон. — Долго едете, ребята! Я вам когда позвонил?
— Эммануил? — очень тихо спросил кто-то на противоположном конце сотовой линии.
— Кто? — страшно удивился я. — Кто это?
— Ты покойник, Эммануил, — так же тихо пробормотал абонент — я похолодел, чувствуя, что сейчас упаду в обморок. — Это я — Витек… Ты думал, что замочил меня, сучонок? Не-е-е-е… — В трубке раздались короткие гудки. Я медленно сполз по забору на землю и некоторое время бездумно смотрел перед собой, выключившись из окружающей обстановки. Они что — заговоренные, эти Снеговы?! Любому другому нормальному человеку достало бы и половины того удара, которым я наградил Протаса на веранде у лекаря-пентональщика. А этот, значит, жив — и даже нашел в себе силы поставить меня об этом радостном факте в известность.
— Че ждем? — возбужденно воскликнул Стас, тряся меня за плечо и выводя из состояния ступора. — Пожарка подъехала — вон, шланги разматывают! Работать надо!
Я встал и выглянул из переулка. Действительно — работать надо. Причем работать как можно быстрее и убираться отсюда куда глаза глядят. Пока вся Кировская бригада не занялась моим розыском.
— Пошли, — скомандовал я, вручив Стасу брандспойт и ухватывая шланг за середину. Мы выбрались из переулка и под аккомпанемент модного завывания работающего двигателя пожарной машины, суматошных криков и других звуков заскочили во двор Оксаниного дома. Стас влетел на крыльцо и начал долбить брандспойтом в дверь, истошно завывая:
— Хозяин, отчиняй! На твой чердак рукав кинуть надо! Отчиняй, коли дома, а то ломать будем! — И в таком духе — минуты три. Я опустив голову, забрался на крыльцо и затаился за спиной Стаса, изображая возню со шлангом.
Через некоторое время дверь отворилась. На пороге стояла перепуганная Оксана — присев за Стасом, я сумел рассмотреть в просвет между его ногами, что за Оксаниными тапочками явственно топорщатся две пары мужских кроссовок, разнесенные друг от друга на полтора метра. Хорошо, грамотно работают. Один стоит сразу за спиной Оксаны — контролирует и одновременно прикрывается ею, как живым щитом, второй — в полутора метрах от первого, у второй двери, ведущей с веранды в дом.
Увидев Стаса, Оксана слабо пискнула и чуть не грохнулась в обморок.
— Нам бы шланг на чердак кинуть! — громогласно взревел Стас, оттирая Оксану на крылечко и вклиниваясь между нею и мамедом, стоящим за ее спиной.
— Э-э! — начал было мамед, недовольный таким поворотом событий… подтолкнув Стаса, ухватившего Оксану в охапку, я спихнув их обоих с крыльца и, как былинный молодец, воспрял перед мамедом словно бы из ниоткуда.
— Ва!!! — только и успел воскликнуть мамед, широко разинув рот, — это был тот самый хлопец, что давеча в паре с таким же поножовщиком пытался порубать меня в виду мамедского овощного рынка. Тот, что остался невредим, но обзавелся парой килограммов лишних бинтов на конечностях. Зафиксировав краем глаза, что Стас удирает к воротам, волоча за собой упирающуюся Оксану, я с размаху забодал бинтованного каской в переносицу, ухватил его обмякшее тело за ворот куртки и, достав из-за ремня взведенный «АПС», двинулся к двери, ведущей с веранды в дом.
Дотолкав тело до второго боевика, я крикнул: «Держи!» — и отпустил куртку бинтованного. Боевик, удерживающий в одной руке «АКСУ-74», другой был вынужден принять падавшую тушу сотоварища, а поскольку туша оказалась чрезмерно тяжела, сам рухнул на пол, роняя автомат и громко чертыхаясь.
— Вот и ладушки! — воскликнул я, подхватывая взведенный автомат и заскакивая а холл. Трое мамедов, расположившихся в разных местах холла, вскочили, наводя на меня оружие.
