Не закрывай глаза - Л. Г. Дэвис
— Просто… мне вдруг стало плохо.
Сколько еще раз мне придется солгать ему, чтобы наша жизнь могла оставаться прежней?
Он кладет руку мне на живот.
— Мне жаль, детка. Ты что-нибудь хочешь?
— Я хочу пить.
Я кручу свадебное кольцо на пальце.
— Мне уже лучше. Но я бы не отказалась от стакана воды.
Как и от минутки наедине, чтобы собраться с мыслями.
Когда он уходит, я начинаю сочинять ложь, пытаясь обмануть себя. Сообщение предназначалось не мне. Его просто отправили не на тот номер. Прошлое в прошлом. Но что, если… что если оно от него?
Джаред возвращается прежде, чем я успеваю найти ответы на свои вопросы. Он передает мне прохладный запотевший стакан.
Я делаю глоток и прислоняюсь к мужу.
Позже, когда я лежу в теплых объятиях Джареда, он вдруг касается моей щеки.
— Ответ на твой прежде заданный вопрос, причина, по которой я знаю, что в этот раз все будет по-другому… Мы не можем зайти так далеко и оказаться с пустыми руками.
Я сжимаю губы вместе и пытаюсь сдержать горячие слезы.
Пожалуйста, пусть он будет прав. Мне кажется, я не вынесу еще одну потерю. Этот ребенок нужен мне больше, чем он себе представляет, больше, чем когда-либо. Не только потому, что я так сильно люблю Джареда, что хочу от него ребенка, но еще и потому, что ребенок станет подтверждением, что я живу правильной жизнью, позволит мне обрести свободу и счастье.
Пережив столько мрака, я хочу привнести в этот мир нечто светлое. Я не позволю никому и ничему встать на пути к этой цели.
Прежде чем уснуть, я твержу себе, что мертвецы не могут говорить с того света. Райан мертв.
Глава 28
Я гляжу в темноту, пытаясь уснуть, но сон не идет. Я ощущаю усталость во всем теле, но в голове кружатся вопросы, на которые нет ответов. Как бы я ни хотела забыть полученное эсэмэс, я не могу. Продолжаю перебирать в уме слова, начиная понемногу сходить с ума.
В конце концов, я бросаю попытки уснуть. Я устала ворочаться. Джаред встанет в пять утра, чтобы уехать в Мексику. Я не хочу его разбудить.
Я выскальзываю из-под его руки и встаю с постели, коснувшись ногами прохладного, деревянного пола. Затаив дыхание, я, спотыкаясь, бреду сквозь темноту и исчезаю в ванной, где включаю свет.
Я жадно ловлю ртом воздух, но никакое количество кислорода не способно меня успокоить.
Наклоняюсь над раковиной и плещу водой на лицо, смывая пот. Дрожащими руками вытираюсь полотенцем. Мой желудок сводит, но не от голода.
Я не смогу уснуть, так что нет смысла возвращаться в постель. Поэтому я беру из-за двери банный халат и накидываю его поверх ночной сорочки. На цыпочках выхожу из спальни и спускаюсь по лестнице, тщательно избегая скрипучей ступеньки внизу.
В воздухе все еще пахнет пиццей, которую мы недавно ели.
Когда я выхожу на улицу, в моей голове мешанина мыслей. Дойдя до середины пути между нашим домом и воротами, я останавливаюсь.
Что я делаю? Куда иду? Я не уверена, что поступаю правильно. Я лишь знаю, что должна уйти из дома, прежде чем мое прошлое коснется и его. Мне нужно побыть наедине и подумать.
На нашей улице в окнах домов не горит свет за исключением дома Руби. Чем, черт возьми, она занимается в час ночи? Или она забыла выключить свет? Я пожимаю плечами. Это не мое дело.
Путь к пляжу занимает всего пять минут по песчаной тропинке среди диких цветов.
Джаред будет очень встревожен, если узнает, что его беременная жена пошла на пляж одна среди ночи, несмотря на то, что, как и Корлейк, Фейпайн считается одним из самых безопасных городов в США. По крайней мере, для американцев. Кроме того, если меня действительно кто-то хочет убить, я хочу, чтобы мы встретились с ними, когда я буду одна, а не с Джаредом. Надеюсь, он не проснется до моего возвращения.
Лунный свет позволяет мне рассмотреть полосу белого песка, но я никого не вижу.
— Райан мертв. Он меня не преследует, — твержу я себе, пока холодный ветер треплет мои волосы из стороны в сторону.
Я ускоряю шаг. Мои голые стопы утопают в прохладном песке.
Почувствовав, как ускорился пульс, я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание ради ребенка. Обняв себя за живот, я втягиваю кислород в легкие.
Со жгучими слезами на глазах, смотрю на чернильно-черную воду и слушаю шум волн, набегающих на берег. Слезы стекают по моим губам, соленые, как морская вода.
Устав, я опускаюсь на песок и закрываю лицо руками.
«Боже, пожалуйста, скажи мне, что эсэмэс предназначалось не мне».
После всех этих лет, Райан просто не может объявиться живым.
Ребенок пинает меня по ребрам, и на глаза наворачиваются новые слезы.
— Все хорошо, малыш. Мамочка в порядке. Все нормально.
Мы пока не знаем пол ребенка. Джаред хочет знать, а я нет по той же причине, по которой не смотрю на экран УЗИ. Я сказала ему, что он может спросить у врача, если хочет, но пусть не говорит мне. Он отказался, сказав, что не хочет, чтобы между нами были секреты, неважно, насколько незначительные. Он понятия не имеет, насколько меня опечалили его слова.
Как он поступит, если узнает, что я лгала ему с самого дня нашего знакомства, что он женился на женщине, которую даже не знает, на незнакомке и, возможно, убийце? Скорее всего, он меня бросит. Я не могу этого допустить.
Я провожу ладонями по животу, чувствуя, как шевелится ребенок.
— Я не заслуживаю тебя, малыш, но знаю, что ради тебя постараюсь стать лучше.
Рыдания сотрясают мои плечи. Хорошо, что я ушла из дома. Если бы Джаред увидел меня плачущей, он бы потребовал объяснить, почему я расстроена. Здесь я могу поплакать наедине. Прежде чем вернуться домой, я вытру слезы и продолжу делать вид, что все в порядке.
Я плачу по ощущениям целый час, но проходит всего пара минут.
Глаза болят, тело ломит, но я поднимаюсь с земли и стряхиваю песок с одежды. Он сыпется на землю, падая мне на ноги.
Снова обвожу взглядом пляж. Я по-прежнему наедине с водой, песком, своей болью и страхами. Делаю шаг. Под моей ногой шелестит фантик от конфеты. Он наполовину скрыт песком, находясь рядом с забытой детской туфлей.
Днем на пляже многолюдно: дети бегают с ведерками и лопатками, а родители пристально следят
