Дмитрий Грунюшкин - Под откос
Светловолосый парень в камуфлированной спецовке и кирзовых сапогах лежал возле самого ручья, уткнувшись лицом в траву. Толстяк в десантной «горке» устало присел рядом с телом, и горько вздохнул. Миша был его лучшим оперативником, работавшим, как это сейчас модно говорить, под прикрытием. Для осуществления его последнего внедрения пришлось потратить больше года. Задание и в самом деле оказалось последним. Миша его выполнил. И сейчас отдыхал рядом с результатом своей работы.
Опер в натовском камуфляже протянул руку, чтобы перевернуть тело.
– Ничего не трогать! – рявкнул оперативник в армейском «комке», Гарифуллин.
– Но надо же… – начал, было, «натовец».
– Не надо, – отрезал «армеец». – Вы знаете, что такое «градусник»?
– Нет.
– Это когда под труп, обычно под мышку, кладут гранату со снятой чекой. А нам тут сейчас взрывы совсем не нужны.
«Натовец» покряхтел, молча соглашаясь с доводами.
Опер-технарь в форме коммерческого образца присел над большим ранцем необычного вида. Незадолго до смерти Миша успел установить в него маячок.
– Ну что? – через плечо поинтересовался толстяк, доставая из пачки сигарету.
– Она, – лаконично сообщил технарь. – На первый взгляд все с ней нормально. Элементов неизвлекаемости не вижу. Взрыватель настроен на радиоинициацию.
– То есть?
– То есть, когда им будет нужно, они нажмут далеко отсюда кнопочку – и тут вырастет гриб.
– Твою мать, – ошарашено вздохнул «натовец».
– Отключить можешь? – равнодушно спросил старший группы.
– Без базару. Только надо немного покумекать на предмет сюрпризов. И вы, это, отошли бы подальше, а?
Толстяк переглянулся с «армейцами», посмотрел снисходительно на «натовца», и все вместе расслабленно засмеялись.
– Михей, ты еще курить мне тут запрети. Или окоп лежа предложи выкопать. Если эта хрень рванет, то даже вертолетчикам за второй сопкой мало не покажется. Так что давай, крути свои гайки. А мы пока за тебя помолимся.
Вертолет тенью скользил почти над самыми верхушками деревьев. Свист его винтов не был слышен в поезде, заглушенный стуком колес. Его пока никто не видел, но времени оставалось мало – на севере небо было еще темным, и вертолет с погашенными бортовыми огнями терялся на его фоне. Но на востоке уже разрасталась бледно голубая синь.
Майор Быстров и его бойцы вглядывались в светящуюся окнами гусеницу, медленно ползущую по земле. Там люди, заложники. И звери, которые прикрываются ими.
– Первый, я вышел на исходную. Наблюдаю объект, – доложил командир группы.
– Расстояние? – Трофимов навалился на стол обеими руками и встал.
Вот оно. По загривку пробежала боевая дрожь, и в крови запенился адреналин. Прямой контакт. Противник перестал быть невидимкой. Теперь схватку можно было начать в любую минуту. Вопрос только в том, чтобы выбрать момент.
– Тысяча – тысяча двести.
– Видите, что внутри?
– Фактически, нет, – признался Быстров.
Даже мощные приборы наблюдения со стабилизацией были бесполезны – на таком расстоянии движение винтокрылой машины, вибрация ее корпуса не позволяли что-либо рассмотреть толком.
– Увеличьте скорость. Обгоните их на пару-тройку километров, и высадите наблюдателей на придорожных строениях в двух местах. Нам нужно получить хоть какую-то информацию. Их подберет карантинная группа.
17.
Поезд грохотал по Западно-Сибирской равнине. Тепловоз гигантским поршнем выдавливал перед собой тягучий и сырой от тумана воздух, протискивался через быстро светлеющие сумерки. Вагоны влажно поблескивали испариной росы, как тело исполинской змеи.
Руслан шагал по качающемуся коридору твердо и уверенно. Он улыбался. Первую станцию прошли без проблем. Значит, и дальше все будет как надо.
– Ну, что, порадуем генерала? – подмигнул он Беку, набирая номер. – Але, генерал? Спасибо, хорошо постарались. Даже оцепление, смотрю, успели выставить. Оперативно работаете.
– Ты обещал отпустить заложников после первой станции, – осторожно сказал Трофимов.
– Я отвечаю за слова, – нахмурился Дикаев. – Не надо мне о них напоминать. Ладно, я сейчас добрый. Пацан сказал – пацан сделает, – Руслан хрипло засмеялся. – Так у вас говорят, да? А вы пока готовьте следующую станцию. Она побольше и посложнее. И не вздумайте дурить. Мне жизни не жалко. А вы о своих подумайте. Все, отбой.
– Карантинные группы в полную готовность! – рявкнул Трофимов.
– Проводника сюда, – вальяжно бросил через плечо Дикаев. – И гоните уже счастливчиков в последний вагон.
Он шагнул было в плацкарт, забитый заложниками до отказа, но брезгливо отшатнулся. Из вагона пахло потом, человеческим страхом и испражнениями – в туалет никого не пускали, не хватало людей для конвоирования.
– Ладно, Салман, сами как-нибудь. Джохара там с Умаром подтяни, у них хорошо получается. А у меня других дел полно. Вот его надо к подвигу готовить, – он хохотнул, показывая на Соколова.
– Не нужно никого готовить. Я уже готов, – сверкнул глазами Витя.
– Правда? – удивился Руслан.
Витя молча кивнул головой. Он решился. Если уж нельзя избежать опасности, то подходить к ней нужно собранным, а не трясущимся от страха.
– Что тебе для этого нужно?
– Страховка. И палка какая-нибудь, ручка от швабры. И веревка.
– Обеспечь, – подмигнул Руслан охраннику.
– Руслан, это Ахмат. Тут проблема возникла, – прохрипела рация в кармане Дикаева.
Тот разом посерьезнел.
– Что случилось?
– Да… – даже через помехи было слышно раздражение Ахмата. – Тагир с Рамзаном… В общем, не справились. Подстрелили тут одну…
– Товарищ генерал! Есть перехват! – Жердев подлетел к Трофимову, радостный, что ему удалось сгладить свою промашку.
– Что?
– Террористы вышли в радиоэфир. Ведут переговоры между собой. До этого молчали.
– Ну, говори, – поторопил Геннадий Михайлович. – Как перехватили?
– У нас техническая группа на вертолете с карантином вылетела. Террористы используют рации гражданского диапазона, но с кодированием канала. Для наших это раз плюнуть.
– И что? Какая информация?
Жердев тяжело вздохнул, перестав сиять, как юбилейный рубль.
– Похоже, товарищ генерал, там застрелили кого-то из заложников.
Отбор «счастливчиков» происходил жестко. С людьми боевики не церемонились. Лишь в самом начале попробовали поиграть в благородство.
– Мусульмане есть? – громко крикнул Бек, решивший проконтролировать «селекцию».
Люди в вагоне-ресторане насторожились, насупились. Ничего хорошего от террористов никто не ждал, и выделяться не спешил.
– Что, ни одного мусульманина в поезде? Мы обещали отпускать часть людей после каждой станции. Первую прошли. Вот ты! Ты же мусульманин! – Бек неожиданно остановился возле Хазрата и ткнул пальцем в его сторону. – Почему молчишь?
Энверов посмотрел в глаза патлатому боевику.
– Потому что я знаю, что ты хочешь. И я с этим не согласен.
Бек криво усмехнулся.
– Мы не воюем с братьями по вере. Мы не хотим проливать кровь правоверных. Поэтому предлагаем вам уйти.
– Мои братья по вере не воюют с женщинами и детьми, – отрезал Хазрат. – В любой семье бывают уроды. Но я не хочу иметь с ними ничего общего.
Бек дернулся, будто его ожгли кнутом, но быстро взял себя в руки.
– А ты?
Губы Назара слегка дрогнули, но он даже не посмотрел в сторону бандита.
– Я уже проливал кровь правоверных, – усмехнулся он. – Так что твое предложение меня не касается. И судить меня будет Аллах. Ваш суд мне неинтересен.
Те, кто был рядом, похолодели. Эти двое наговорили уже на три смертных приговора. Но Бек и тут совладал с собой, и даже удержал рванувшегося, было, к наглецам охранника.
– Уважаемые, – обратился он к старикам, приложив руку к сердцу. – Я прошу вас пройти в последний вагон. Из уважения к вашим сединам, а не только к вере.
Старый Исмаил выпрямил свою спину, и отвернулся к окну, не удостоив террориста ответом. Джума тяжело вздохнул, смиряясь с участью, и с достоинством произнес:
– Мы стары. Мы идем поклониться могиле пророка. То, что вы делаете, противно воле Аллаха. – Он поглядел на Бека старыми слезящимися глазами. – Мы старики. Но мы – мужчины. Пусть наше место займут женщины и дети, какой бы веры они ни были.
Бек скрипнул зубами, и махнул рукой охранникам.
– Гоните баб и щенков. Особенно из плацкартов – там уже дышать нечем. – Он еще раз бросил взгляд на стариков, и досадливо выругался. – Старые упрямые ослы!
Хазрат улыбнулся, закрыв лицо рукой. Назар тоже опустил голову, но его взгляд исподлобья был устремлен через проход. Хазрат проследил его. Там сидели те двое мужчин в легких куртках. Они смотрели в разные стороны, но внимательному человеку – а Хазрат был внимательным человеком – было ясно, что они вместе. Что же насторожило Назара? Энвер присмотрелся. Куртка одного из парней немного завернулась. Неудобно так завернулась, неестественно. Как будто под ней за поясом у человека что-то было.
