Владимир Ераносян - Крестная мать
Роланд Кутателадзе стал подручным Олега и, поварившись в этой каше, понял, что создан для такой жизни, но больше ему приглянулось выколачивать деньги с бизнесменов, нежели защищать этих капиталистов. Слово "капиталист" он произносил с презрением и сознательно зачислил его в разряд ругательных. На первых порах он ненавидел любого, кто ездил на иномарке, и морально был готов "замочить" каждого, кто "жил за счет обманутого народа". Роланд, приехавший из Грузии в Киев поступать в физкультурный институт восемь лет назад, до сих пор прозябал в своей опостылевшей комнатушке в общежитии, которая находилась прямо возле общего туалета. Он возненавидел свое жилище, от которого веяло смрадом, и заодно невзлюбил всех обладателей иномарок, роскошных дач, всех бывших боссов партийной номенклатуры и в новые времена оставшихся на плаву, как непотопляемый авианосец, лишь поменяв свои служебные "волги" на комфортабельные иномарки. Особо Роланд ненавидел их сынков — мажоров, которым было предначертано стать большими людьми уже с пеленок. Родители Роланда были бедны, ему не от кого было ждать поддержки, приходилось самому себе пробивать дорогу. И так как у него ничего из этого не выходило, он ожесточился.
Роланд с радостью принял предложение Шмайсера вступить в его банду и обзавелся пистолетом. Скоро Шмайсер убедился, что Роланд один стоит всех его людей. Он стал использовать его в самых опасных мероприятиях. Роланду, конечно, нужны были деньги, но богатство для него было не самоцелью. Он хотел взять реванш за свою гнусную жизнь в общаге, заставить всех негодяев, катающих на "вольво" шикарных блондинок, трепетать при одном упоминании о Кутателадзе. Никто больше не осмелится с ним не считаться… Он мстил.
По истечении года в банде Шмайсера его стали бояться, а значит уважать больше, чем главаря. Роланд был более сильным и жестоким. Он расправлялся нещадно с любым, кто смел вякать. Шмайсер быстро учуял опасность смещения на вторые роли. И так как вовсе этого не желал, то решил подставить Роланда.
Шмайсер знал всех серьезных людей в Киеве, людей, которых не стоило тревожить, у которых была надежная крыша. На этих людях невозможно было ничего заработать, на них можно было только облажаться. Одним из таких людей был владелец ресторана "Метро" и нескольких автокемпингов Денис Величко, именно к нему попросил сходить Роланда Шмайсер, "напомнить про долг и в случае чего взять на пушку, пригрозить разборками". Шмайсер был уверен, что Роланда с его манерой себя вести, пришьют на месте. Шмайсер хотя и опасался, что Денис наверняка знает, на кого работает Роланд, надеялся сыграть на "дурика", мол, ни сном ни духом не ведал, разборы — инициатива Роланда, что, мол, Роланд отбился от стаи и работает теперь сам, как-нибудь отвертеться, в крайнем случае извиниться. Репутация безусловно подмочится, но это лучше, чем лишаться лидерства среди своих.
Роланд спокойно отправился в ресторан. Он уселся за свободный мраморный столик, правда, с трудом уместился в кресле, налил себе яблочного соку и, опустошив стакан, подозвал официанта. Халдей при виде человека столь внушительных размеров поспешил подойти сразу. Роланд заставил его подождать, пока не опорожнил очередной стакан дармового соку, а затем со своим акцентом произнес:
— Что-то хозяин у тебя не гостеприимный. Гостей не встречает. Будь ласков, пойди и передай Дэйнису, что базар к нему есть. Срочное дело, скажи.
— Как прикажете доложить?
— Роланд Кутателадзе.
Официант засеменил по лестнице на второй этаж выполнять поручение свирепого на вид гостя. Роланд тем временем принялся внимательно, насколько ему позволяли способности, разглядывать всех посетителей престижного ресторана. За столиками сидели человек шесть крепких парней; парни лишь самую малость недотягивали до его параметров. Они были в костюмах от Кардена. Роланд подумал, что не мешало бы быть осторожнее. Тихий ударник джаз-оркестра стал отзываться эхом в его пульсе…
В этот день в ресторане "Метро" проходила встреча "в верхах", Денис Величко, пытающийся установить свою монополию на скупку-продажу антиквариата и икон, принимал не желавшую с этим считаться богатейшую, да, может быть, и красивейшую женщину в Киеве Елену Родионову. Преступные круги привыкли называть ее Матушкой. Поговаривали, что Родионова водит за нос Дениса, что Денис по уши в нее влюблен и потому нерешителен в спорах с ней. Ходили слухи, что свой первый капитал она сделала на продаже подлинных икон Киево-Печерской Лавры, заменив их подделками, что она присвоила счета нескольких благотворительных фондов церкви, и это наверняка было правдой. Высшее духовенство епархии так явно заискивало перед ней, что ни у кого не оставалось сомнений — Родионова большая фигура. Однако компаньоны Дениса не желали мириться ни с какими конкурентами. И юбка не могла служить индульгенцией, когда дело касалось миллионных барышей. Матушка приобрела непримиримых врагов в лице своры Дениса Величко, который сам по себе, в принципе, мог согласиться с соблазнительной соседкой по ремеслу, мог немного потесниться, отрезать ломтик от своего лакомого пирога, но в том-то и была загвоздка. Матушка хотела пирог целиком. Мало того, Денис, этот бесстрашный Денис Величко, собственноручно отправивший на тот свет с добрую дюжину людей, боялся этой женщины сам. Он, как звереныш, не мог долго выдержать холодного взора ее огромных светло-карих очей; глядя в них, Денису казалось, что он растворяется в бездне ее всепожирающего взгляда.
Лишь единожды Денис Величко и Елена Родионова смогли договориться — они сообща сбыли коллекционную партию статуэток из нефрита, с подачи Матушки объявленных не представляющими художественной ценности. Денис и его дружки тогда пронюхали все о готовящейся сделке и путем дипломатических маневров, по сути дела обыкновенного шантажа, напросились в компаньоны. Пришлось делиться, а аппетит у этой братии, как следовало ожидать, оказался чрезмерным. Величко чувствовал за собой силу. В арсенале Матушки не было тогда оружия, которое она могла бы противопоставить сплоченной банде, держащей в страхе пол-Киева и имеющей союзников, готовых в случае войны прийти на помощь. Родионова была одинокой Багирой в окружении бесчисленных волков. Хотя никто в Киеве не сбрасывал со счетов организованную Матушкой церковную службу безопасности — два десятка отборных боевиков, верой и правдой служивших Елене Александровне и только ей, ее влияние в экзархате было безгранично, знали также о ее друзьях в правительстве.
Нет, разделаться с ней пока не время. Так считали Денис Величко и правление его "фирмы", и потому предложили переговоры о дальнейшей работе в интересующей обе стороны сфере. Роланд был легок на помине, явился как раз в тот момент, когда Денис разговаривал с Родионовой.
Роланд не мог, конечно, догадываться, что эти симпатичные денди, расположившиеся за столиками, телохранители Родионовой. Роланда томило ожидание развязки сюжета. Сам сюжет ему уже не нравился, и поэтому он решил поторопить события. Он заслал к Денису второго официанта.
— Прошу прощения, Денис Гаврилыч, — виновато пробубнил басом громила, стоявший у двери кабинета, где шли переговоры. — Там какой-то Роланд Кутателадзе пришел, просил передать, что по важному делу прибыл, с вами хочет встретиться.
— У меня нет дел важнее, чем дела, которые я обсуждаю с моей гостьей, — Денис лукаво улыбнулся. Его черные усы, загнутые книзу, казалось, выпрямились. — Милая Еленушка, вам не стоит так сердиться, ведь мы же друзья.
Громила поспешил выйти.
— Денис, давайте рассуждать как деловые люди. — Создалось впечатление, что лицо Елены Родионовой статично в пространстве, лишь чувственные губы едва колебались, исторгая металлический звук. — С какой стати я должна отдавать вам пятьдесят процентов прибыли фактически только за то, чтобы вы мне не мешали, ведь это так. Вы говорите о какой-то охране. Я в вашей так называемой охране не нуждаюсь, у меня достаточно своих людей.
— Знаю, знаю, голубушка, но не пристало деловым людям поверхностно смотреть на положение дел. Да, я беру чуть завышенные комиссионные, но вы же прекрасно понимаете, что пока вы рядом с Денисом Величко, ни один любопытный не сунется с вопросом, а если, упаси Господь, сунется, то мы его враз определим в царствие небесное. — Денис раскатисто хохотнул над удачной на его взгляд шуткой.
Дальнейшее общение с этим юмористом не прельщало Матушку, она не знала, каким образом унять возросшие аппетиты Дениса, как-то разведавшего и о ее новой многообещающей сделке. Она мысленно порадовалась, что жлобы Дениса не смогут влезть в ее дела с дотациями патриархии фиктивным церковным организациям и распространением неучтенного тиража религиозной литературы, что составляло пока львиную долю ее доходов. Сегодня ей придется уйти отсюда побежденной. Она вытянула из пачки сигарету, и услужливый лакей поднес зажигалку. Нарушил тишину громкий стук в дверь. В апартаменты ворвалось гигантское существо, которое могло нагнать страху на самого черта. Елена Родионова не обернулась, она разглядела ворвавшегося сумасброда во вкрапленном в стену овальном зеркале.
