Дэвид Хьюсон - Вилла загадок
– На ее снимках фигурирует Кирк. Мне этого уже достаточно. Кирк должен быть связан с ее захватом. Если это так, мы вычислим, куда он ее дел. Мы обязаны найти это место. Разумеется, это не Остия. Я направил туда группу для перепроверки. Там ее нет.
Все трое молча переглянулись. Им не хотелось думать, что жертва похищения лежит связанная в какой-нибудь дыре не в состоянии позвать на помощь.
– Готов с этим согласиться, но кое-что все равно не стыкуется, – возразил Перони. – Кирк – всего лишь грязный старик, а мать говорит, что Сюзи уехала добровольно. Мы видели это на записи. Бойфренд, управлявший мотоциклом, был явно моложе пятидесяти лет.
– Я знаю, – согласился Фальконе. – Я послал людей разбираться с окружением Кирка – может, у него были близкие друзья. Пока ничего нет.
– А Нери? – спросил Коста. – А Уоллис?
– Все, что мы на них имеем, – это лишь старые слухи, – сказал Перони. – Зачем нужно было разжигать былую вражду? К чему снова начинать старые игры?
Коста подумал о лежащем в морге мумифицированном трупе.
– Может, потому, что мы нашли Элеанор Джеймисон. Кому-то это напомнило о... возможных вариантах.
– Давайте придерживаться фактов! – оборвал Фальконе.
– Каких? – спросил Перони.
Фальконе кивнул на фотографии:
– Вот этих.
Никто не стал спорить. Фотографии были проявлены и отпечатаны явно в домашних условиях. При обыске в доме Рандольфа Кирка на виа Мерулана в подвале была обнаружена темная комната для проявления фотопленки. Некоторые снимки выглядели вполне невинно: полностью одетые молодые девушки улыбаются в обществе мужчин постарше. Но большинство снимков были сделаны позднее, когда вечеринка уже началась. Когда перестали действовать правила приличия.
Фальконе взглянул на Перони:
– Джанни, тут скорее твоя епархия, чем наша. Что ты обо всем этом думаешь?
– По-моему, тут все очевидно, – пожал тот плечами. – У нас в "нравах" есть специальный термин – мы называем это "трах-клубом". Прошу прощения – мы люди простые и наша речь не слишком развита. Есть мужики, есть на все согласные девочки – в данном случае молодые. Вы сводите их вместе и тайно устанавливаете в углу фотокамеру, возможно, с дистанционным управлением.
Фальконе перевернул один из снимков. С обратной стороны там карандашом была выведена дата: 17 марта, шестнадцать лет тому назад.
– В то время дистанционное управление уже существовало, – кивнул Перони. – Можно было даже смотреть в видоискатель из другой комнаты. Правда, технология такой съемки была еще не очень совершенна. Тогда просто нажимали дистанционный затвор и получали то, что происходило в данный момент. Отсюда все эти дергающиеся задницы, снимки, на которых нельзя толком разглядеть, кто с кем что делает. Сегодня другое дело. Теперь это снимают на DVD или что-нибудь в этом роде.
– Но почему же у нас есть снимки только за тот год, когда исчезла Джеймисон? – размышлял Фальконе. – Почему он хранил именно этот комплект?
– Откуда мне знать? – ответил Перони, рассеянно просматривая фотографии. – Возможно, он снимал только один раз. Или они до сих пор имели для него какую-то ценность. А может, в таком масштабе это произошло лишь однажды. Кто знает? Тем не менее кое-что я могу вам сказать. Эти девочки похожи на любительниц. Не на профессиональных проституток. По крайней мере те, кого я могу опознать. А клиенты? Это самый шикарный трах-клуб из всех, какие мне только довелось видеть. Где он находится? На виа Венета? Рядом с "Баром Гарри"? Черт возьми, да они точно имеют определенную ценность. Я могу хоть сейчас снять трубку и заняться бизнесом.
Коста взглянул на фотографии. В те времена он был еще слишком мал, но все равно многие лица казались ему знакомыми.
– Здесь люди с телевидения, – продолжал Перони. – Люди из газет. Парочка банкиров, с которыми я раньше имел дело. Ну и политики. Они просто обязаны быть здесь. Знаете, что меня удивляет? Здесь только один полицейский. Что же это за клуб, если в нем состоит всего один полицейский? И этот Моска тоже здесь. Мы можем с ним поговорить?
– Умер, – сказал Фальконе. – В тюрьме. Его зарезали.
– Жаль. Он знал их всех. Кажется, очень дружил с Барбарой. Думаю, тут все ясно.
– Разве? – усомнился Ник.
– Ну конечно! Как я уже говорил, это не просто званый вечер для одних джентльменов. Это ловушка. Иначе почему они оставили за дверью таких, как мы? Если бы это была рядовая холостяцкая вечеринка, народу пришло бы побольше. Ты согласен, Лео?
Фальконе кивнул.
– Так вот, – продолжал Перони, – это ловушка. Когда все заканчивалось и эти идиоты возвращались к своим женам, сокрушаясь, как сильно опаздывают поезда, следовал телефонный звонок. Или, может быть, снимок с дергающейся задницей. Предложение расплатиться по счету. Или оказать кому-то услугу. И какую услугу! Ты когда-нибудь видел такой список исполнителей, а, Лео?
– Нет.
– Что, смущает? – улыбнулся Перони. – Кажется, некоторые из этих ребят все еще гремят цепями? Может, мы спросим их, не видели ли они живую Элеанор Джеймисон?
– Все в свое время, – сказал Фальконе. Разложив перед собой фотографии, он выбрал из них одну: сияющий Филиппо Моска и обнаженная Барбара, совокупляющиеся на тонком матраце, расстеленном прямо на каменном полу.
– Мило, – заметил Перони.
Фальконе бросил на стол еще одну фотографию.
– Вот эта, пожалуй, еще милее.
Перони тихо выругался. Последний снимок напоминал сцену из спектакля: Барбара и Элеанор стояли, держа в руках бокалы с вином; они явно нервничали, словно не знали, что будет потом, но считали, что это не слишком страшно. На обеих были весьма своеобразные костюмы: сорочки из мешковины вроде той, в которой Элеанор Джеймисон зарыли в торф. Рядом с ними стояли Рандольф Кирк, Беньямино Верчильо и Тони Мартелли, выжидающе глядя друг на друга и виновато усмехаясь.
– Боже мой! – воскликнул Перони. – Стало быть, в эти игры играл не только Моска? Можно ли в это поверить? Этот сукин сын Мартелли был сутенером своей собственной дочери. Вы только посмотрите на их лица! "Ну разве мы не счастливчики?" – вот что на них написано. Козлы!
– Ну, счастливчиками их все же не назовешь, – заметил Коста. – Трое из них уже мертвы. А судя по виду Мартелли, он вряд ли долго протянет.
Перони взял фотографию.
– Разреши, я всажу ее в глотку этому мерзавцу. То-то он завопит!
– Потом, – отмахнулся Фальконе. – Мартелли уже давно не в деле. Как я уже говорил, нам надо сосредоточиться на другом.
– На чем?
– На том, где это происходило, – сказал Фальконе. – Мы уже просмотрели задний план. Мы знаем, что это не Остия.
Перони закатил глаза:
– Извини, что я тебе на это указываю, но Тони Мартелли совершенно точно знает где.
Фальконе посмотрел на стол:
– Ты хочешь потерять остаток дня, сидя с ним в комнате для допросов? Я говорил с Мартелли несколько минут назад. Предложил ему сделку, но он не согласился. Ты тоже говорил с ним. Мы не можем терять времени.
– Сделку? – изумился Перони. – Ты предложил сделку человеку, который сотворил такое с собственной дочерью?
– Да! – отрезал Фальконе. – Хочешь поговорить об этом с матерью Сюзи Джулиус? Сказать ей, что это неправильно?
Перони взглянул на фотографии:
– А я еще думал, что нарушаю моральные нормы! Так что же мы будем делать?
Фальконе уже решил, что надо делать.
– Пусть ДИА занимается всеми этими гангстерскими штучками. Следит за Уоллисом. Изучает счета из кабинета Верчильо. Убийством Верчильо пусть тоже они занимаются. В любом случае это дело числится за ними и я буду только рад свалить на них все, что могу. А мы начнем искать девочку. Джанни...
"У него отчаявшийся вид", – подумал Коста. Совсем не похож на того Фальконе, которого они знали.
– Так что мы должны сделать? – спросил Перони.
– Для Ника готова комната для беседы с матерью. Ради Бога, постарайся, чтобы она хоть что-нибудь вспомнила. Возьми парочку свободных людей и прошерсти с ними все, что у нас есть на младшую Джулиус. Может, мы что-то упустили.
– Ладно, – кивнул Коста и направился к двери. Оставшиеся смотрели, как он уходит.
– Это хорошая идея – поговорить с ней один на один, – сказал Перони, когда дверь за ним захлопнулась. – Она привлекательная женщина. И он это уже заметил. Черт побери – даже я это заметил. А ты, Лео? Все смотришь в одну точку, да?
– Не начинай... – Фальконе не отрывал взгляда от фотографий, лежавших у него на столе. – И нечего строить предположения. Я живу прошлым не больше, чем ты.
– Да нет, – не поверил Перони. – Если хочешь, спрашивай. Сейчас я отношусь к низшей касте. У тебя есть полное право спрашивать меня о чем угодно.
Фальконе бросил на стол еще одну пачку фотографий, на которых тоже мелькали знакомые лица.
– Что мне, черт побери, делать со всем этим?
– С этим? – Перони отодвинул в сторону последнюю пачку снимков с изображением Барбары и Элеанор. – Сохранять во что бы то ни стало, даже ценой собственной жизни, потому что это, наверное, единственное, что отделяет от могилы девочку Джулиус.
