Михаил Март - Сломанные побеги

— Ты часто меня спрашивала о своем отце, дочка. Я тебе рассказывала о нем. Геолог, погибший в экспедиции. Слава Богу, я не рассказывала о летчике, погибшем на испытательном полигоне. Да и то потому, что мы жили слишком бедно и не получали пособий за погибшего. Так семьи летчиков не живут. Но и погибший геолог был всего лишь легендой. Теперь ты взрослая девушка, тебе совсем скоро исполнится двадцать один год. Покойная бабушка в этом возрасте уже похоронила мужа и имела дочь на руках. Пора тебе знать правду. Какой бы горькой она ни была, нельзя жить в потемках до предсмертного вздоха. Твой отец был и, думаю, остается кровожадным бандитом.

Лиля вздрогнула. Слова матери полоснули ее по сердцу.

— Дети за родителей не отвечают, — продолжала Маша. — Ты выросла очень умной, красивой и доброй девочкой. В твоем большом будущем я не сомневаюсь. В твоем сердце есть место состраданию, любви и нежности. Никакого отношения к бандитскому прошлому твоего отца и к нему самому ты не имеешь. Я не верю в поговорку, «яблочко от яблоньки…». Наследственность всего лишь домыслы. Примеров тому море и ты один из них. Это еще одна причина, по которой я решила рассказать тебе правду.

И Маша все без утайки рассказала дочери, о той кошмарной ночи, ставшей причиной рождения Лили. У девушки мурашки пробегали по коже от страшных подробностей.

За окном уже светало. Рассказ матери подошел к концу.

— И последнее. Назовем это запоздалым эпилогом. Сегодня я одного из трех бандитов узнала. По глазам. Он очень изменился за двадцать с лишним лет. Но глаза остались те же. Глаза хищника, зверя, напуганного зверя, готового броситься и на жертву, и на охотника, если почует опасность. Есть вещи, которые не вычеркнешь из памяти. Они откладываются в подсознании и всплывают на поверхность в самые неожиданные мгновения. Как вспышка молнии, после которой гремит гром. Сегодня один из трех вручал мне грамоту и удостоверение заслуженного учителя. Я не сразу его узнала.

Когда я возвращалась со сцены в зрительный зал, меня пронзил взгляд, словно стрела вонзилась в спину. Я остановилась посреди сцены и оглянулась. Он смотрел мне вслед. Наши взгляды встретились. Тут я его узнала. Отъявленный жестокий бандюга стал нашим мэром и полноправным хозяином города.

— Он тебя узнал? — испуганно спросила Лиля.

— Вряд ли. В его жизни это был всего лишь незначительный эпизод.

— Ты знаешь имена этих бандитов?

— Ванюшка мне их называл тогда, но я не запомнила. Даже фотографии показывал. Троих я опознала. Но что толку. Их все равно не нашли. Даже униженный и оскорбленный капитан, посветивший полжизни поискам обидчиков, ничего не смог сделать. А его считали лучшим сыскарем в области.

— Полковник Смоляков?

— Да. Но с тех пор я его никогда не видела.

— Он же руководит управлением. Неужели он не узнал в мэре одного из бандитов?

— По фотографиям, которые мне показывали, и я бы его не узнала. Мое просветление было случайным. Капитан не мог запомнить их живые лица. Над ним измывались в лесу темной ночью. Бандиты были небриты, грязны, истощены. Сейчас это респектабельные солидные джентльмены, если судить по мэру. Полнота, седая шевелюра, дорогой костюм, новое имя и большая должность. Разве можно его сопоставить с тем озлобленным уродом, каким он был двадцать один год назад. Все изменилось. Желторотый лейтенант Ванька Крапилин, щуплый с кучерявым чубом, теперь облысевший стокилограммовый бугай с золотыми клыками и грубыми пегими усами. Не будь он на виду все эти годы, я бы его тоже не узнала. Он меня не интересовал. Но глаза зверей, которые рвут тебя на куски, из памяти не вычеркнешь. Сколько раз я видела их во сне и, вздрагивая, просыпалась, обливаясь холодным потом.

— Если этот подонок выжил и вышел в большие люди, то и другие теперь устроились не хуже. Если живы, конечно.

— Этого я не знаю, и думать об этом не хочу. Маша опять заплакала.

Непросто было оторвать от важных дел большого милицейского начальника. Но Крапилин не мог отказать крестнице. Они встретились в кафе, неподалеку от милицейского райотдела.

Странно, но в памяти Лили Иван оставался таким, каким она всегда помнила, и ей было очень трудно представить его себе худощавым лейтенантиком с курчавым чубом.

— Не могла подождать конца рабочего дня? — спросил он Лилю, целуя в щеку.

— Не могла. Скажи мне, крестный, ты можешь собрать материалы на четырех беглых зеков, замешанных в убийстве двух милиционеров, двоих сокамерников, убийстве моей бабушки, которую мне так и не суждено было увидеть, и изнасиловавших мою мать?

Иван тяжело вздохнул.

— Значит, Маша тебе все рассказала.

— Такие вещи нельзя скрывать. Я уже не ребенок. Скоро сама стану прокурором.

— Так уж сразу и прокурором?

— Не будем забегать вперед, отвечай.

— Можно покопаться в архивах. Если только их не опустошил полковник Смоляков. Он собирал на беглецов досье. Поставил целью своей жизни найти и уничтожить бандитов. Одного раскопал, но тот от него сбежал.

— А подробней.

— В нашем городе орудовала банда Бульбы. Ее терпели. Бульба держал город в узде, не давая пролезть в пятую власть беспредельщикам.

— Мне известны четыре власти, если журналистов называть четвертой. А кто же пятая?

— Криминал. Самая сильная власть, но о ней не принято говорить вслух, как о власти. Бульба — вор старой формации. Рэкет, шантаж, запугивания, но ничего серьезного. Милиция его не трогала. Убрать Бульбу — значит освободить престол другому, а кто придет на его место, неизвестно. Так бы все и оставалось, но к власти пришел новый мэр и решил очистить город от скверны. Задание дали начальнику нашего управления Смолякову. Странно, но Смоляков вдруг стал чересчур активным. По пять-шесть облав за ночь устраивал. Работали на уничтожение. Арестованных не более пяти человек. Шестерки. Остальных убивали, как оказавших сопротивление. Я в это не верю. Рэкетиры не способны на вооруженное сопротивление.

— Ты говоришь так, крестный, будто стоял в стороне.

— Так оно и было. Полковник вызвал несколько подразделений спецназа из области, штатных сотрудников в операции не использовал. Причем сам участвовал в мероприятиях. Такого не наблюдалось много лет. Город был очищен за трое суток. У меня со Смоляковым состоялась встреча. Я единственный, кто был свидетелем его позора двадцатилетней давности. По этой причине он меня недолюбливает и держит на дистанции. В Управление меня вызывают лишь на коллегию, как и всех начальников районных отделений. Однажды он меня оставил и пригласил в свой кабинет. Там и состоялся наш разговор. Он понимал негодование всех сотрудников. Бойня, устроенная им в городе, никого не оставила равнодушным. Ее начала милиция в момент сравнительного затишья. Но оправдаться он решил только передо мной.

— Бульба, он же Рекайло Тарас Васильевич, бывший каторжник Семен Иващук по кличке Шмыга. Тот самый шофер, который увез троих подельников из дома на окраине города. Он участвовал в моей экзекуции. Сведения достоверные и проверенные. К сожалению, ему удалось уйти. Но я его все равно достану. Он мне нужен живым. Шмыга знает остальных и их теперешние имена. Подключи своих людей к поискам. Банда его уничтожена, а один Шмыга в поле не воин. Это все. Ступай, Иван, и работай.

Наивно, конечно, полагать, будто опытного вора легко поймать. Он всю жизнь прожил обложенный красными флажками. Его и огнем не напугаешь. Среди беглых Шмыга был единственным, кто не замешан в мокрухе. Он вор и оружия в руки не берет. У таких людей свой устав. Мне непонятно, зачем он бежал с зоны с отпетыми головорезами. Вряд ли мы это узнаем, но озлобленность полковника чрезмерна. Правда, его можно понять. Его заставляли плясать, раздирая ноги собственными звездочками на погонах. Бандиты постелили ему в сапоги капитанские погоны вместо стелек колючими звездочками вверх, надели их на ноги и, угрожая факелами, заставили отплясывать вприсядку. И это далеко еще не все. Смолякова можно понять. Но кто об этом знает? Никто. Почти никто.

— Кто же дал ему наводку? — спросила Лиля.

— Мне он не докладывался.

— Я догадываюсь. А что ты знаешь о сыне полковника Яше Смолякове? Сейчас ему двадцать шесть лет.

— Отец его выдворил из города. Сам присвоил ему звание лейтенанта милиции и отправил в Челябинское управление под крыло к своему старому другу генералу.

— Давно?

— Нет. В разгар операции против Шмыги. А ты его откуда знаешь?

— На танцах познакомились. Он сам мне о своем отце рассказывал. Симпатичный паренек. Далеко пойдет.

— Возможно. Думаю, что полковник испугался ответного удара. Сын — его уязвимое место. Митька вдовец, из родных только сын. Вот он его и убрал от греха подальше. Теперь ему ничего не страшно. Своя жизнь ему нужна только для мести.

— Отличный повод взять у него досье, крестный. Тебе же дали задание искать Бульбу — Шмыгу. Вот и попроси его предоставить тебе все материалы о бандитах. Подключись к делу. Тем более, что более надежного помощника он вряд ли найдет.