Андрей Ильин - Третья террористическая
Так не думал — так чувствовал Магомед.
Слишком много чего вместил в себя последний год его жизни — слишком много для одного человека. Наверное, так понимают себя старики, которые устали жить и ощущают смерть не как нечто ужасное, а как должное, как избавление от немощи, боли и страданий. Хотя на самом деле Маго-меду было… Было чуть больше, чем Мураду, — было всего-то двадцать лет.
Аслан Салаев был старше всех, ему было двадцать девять лет. В отличие от своих «братьев» Аслан смерти боялся. Хотя тоже много чего повидал. Много чего такого, что на десять жизней хватит и еще небольшой довесок останется. И, тем не менее, он на тот свет не торопился. Может быть, потому, что понимал больше других. Понимал, что в такой компании им до старости точно не дожить, — чеченский мальчик-фанатик и бывший, перекрестившийся в ислам федерал, который «святее папы римского», не лучшая команда для войны. Он, конечно, тоже принял ислам, но он другое дело — ему деваться было некуда, ему или в ислам, или в яму с пулей в башке. А этот всеми корешками врос — уже и жениться успел, и ребенка лишиться. Этому — терять нечего. А раз так, то что тот, что другой полезут на рожон, полезут на пули под знаменем ислама мочить неверных. И его за собой потащат.
Такой вот получается печальный расклад — два чеченских фаната и примкнувший к ним Степа Емельянов против… Кого против? Очень бы хотелось знать, против кого им предстоит в таком составе воевать. Заранее знать, чтобы снова не ошибиться…
И все же Аслан Салаев ошибся. Насчет численности отряда ошибся…
— Принимайте пополнение, — сказал инструктор.
Не отделение, не взвод и не роту — одного человека!
«Кто он такой? По виду — чеченец, но на чеченца не похож, — быстро прикинул Аслан. — Слишком интеллигентное лицо. С таким — глотки не режут, с таким — только студентов на сессии режут, и то не кинжалом по горлу, а двойками в зачетках. Что ему с таким лицом делать в партизанском отряде? Сопромат преподавать?»
— Разрешите представиться — Умар Асламбеков, — назвал себя «новобранец».
Словно прибыл кафедру принимать и знакомился с коллективом. Он бы еще сказал — «соблаговолите принять в свою честную компанию». Еще ту!.. Было два фаната и не понять кто, а теперь к ним добавился еще «доцент»… Впрочем, теперь все становится более-менее ясно. Судя по составу, использовать их будут не здесь, а там. Иначе в одном отряде две славянские рожи и один чеченский интеллигент не собрались бы. Уж не рейд ли в глубокий тыл противника готовится? Тогда понятно, тогда русские, детские и интеллигентные рожи будут кстати. В самый раз будут!
Аслан Салаев не ошибся…
И — ошибся…
Меньше чем через неделю их отправили в рейд. Но не «туда», а гораздо ближе.
Глава 37
Не думал Умар Асламбеков, что так быстро попадет в Чечню. Думал, что поучится еще, поготовится, экзамены поедает, в какую-нибудь «саперную» аспирантуру поступит, а потом еще в ней с полгодика будет учиться. Думал, что сможет потянуть с этим делом, как когда-то в Москве. Вернее, надеялся.
Ан нет — не вышло!
Те ребята, которые их учили, деньги на ветер бросать не любят. Все у них там расписано как по нотам. Если курс обучения рассчитан на месяц и одну неделю, то учиться ты будешь ровно месяц и одну неделю, ни часом меньше, ни часом больше. Потому что через час после твоего выпуска в аудитории и спальни войдут заранее заказанные бригады уборщиков и дезинфекторов, которые вычистят и выдраят полы, стены, мебель и отхожие места и сдадут свою работу точно в оговоренный контрактом срок, после чего в сияющие чистотой помещения ступят новые, уже вымытые и пообедавшие курсанты с вакуумными пакетами одноразового спального белья.
А иначе быть не может, иначе пойдут неустойки, штрафы и иски. Это только в России-матушке бывает так, что одни постояльцы еще не съехали, думая, что будут выезжать не сегодня, а завтра, и потому свои вещички даже еще не собрали, а на пороге уже толпятся вновь прибывшие гости, а между ними, шаркая швабрами по ногам и тихо ругаясь, бегают озверелые уборщицы. И хоть бы кто на это безобразие иск в суд подал, требуя заплатить неустойку. Никто не подаст! Они лучше все друг с другом как-нибудь договорятся, переночевав валетом по двое на одной койке, вместе с уборщицами, которых забыли домой увезти, потому что с автобусом не на тот день договорились.
У них не так. У них чуть что — суд и деньги на бочку! Поэтому все делается вовремя.
Вовремя привозят.
Вовремя кормят.
Вовремя начинают и заканчивают занятия.
И вежливо отправляют восвояси ровно тогда, когда истек оговоренный в контрактах срок обучения.
А чему учили — приготовлению рождественских пудингов, китайскому языку, вождению автокаров или минно-взрывному делу, значения не имеет.
Так что не надо было «губу раскатывать», рассчитывая пересидеть в Европе «пару месяцев» сверх отведенных лимитов. Не выйдет сверх. Только если за сверхдоплаты. Или с риском рассориться с властями.
Умар Асламбеков ссориться с властями не мог, так как его жена и сын «сидели на чемоданах», ожидая получения вида на жительство в Голландию, которое могли получить лишь при выполнении определенных, взятых на себя их мужем и отцом обязательств. Не для того на него тратили деньги, уча минно-взрывному делу, чтобы он работал где-нибудь в Дании мусорщиком, получая зарплату «по-черному» и живя на нелегальном положении.
Но даже если бы он вдруг, как-нибудь ненароком, смог переползти незамеченным через польско-немецкую границу, избрав для себя и семьи тернистый путь «нелегалов», то куда бы он делся от своих родственников, своего народа и их обычаев? И своей совести тоже?..
Умара Асламбекова поздравили с успешным окончанием курсов, вручили «саперный сертификат» установленного международного образца, «подъемную» сумму денег и отправили в Чечню через Турцию.
В Турции он надолго тоже не задержался. В Турции, в лагере для чеченских беженцев, больше похожем на воинскую часть, их «погоняли» по Корану и истории ислама, переодели и переправили в Грузию, где, вооружив и дав проводников, по караванным тропам, в обход пограничных кордонов и засад, повели в Чечню. Шли долго, или ему показалось, что долго, и только ночами, пережидая светлое время под навесами, сооруженными из жердин и веток.
Осознать себя партизаном Умар не мог, хотя впереди у него, больно стуча по животу, болтался автомат, а плечи оттягивал вьюк с боеприпасами. И все равно это была какая-то игра. Детская игра в войнушку…
Оказалось, что нет, не игра…
Когда впереди зазвучали выстрелы, Умар ничего не понял. Другие тоже не поняли и не пытались понять, а первым делом плюхнулись на животы, расползаясь веером во все стороны, и приготовили к бою оружие. Умар тоже плюхнулся и побежал на четвереньках под ближайшее дерево.
Он не знал, что ему нужно делать, он еще ни разу не был в бою.
Другие знали.
Кто-то, скинув со спины груз, короткими перебежками, периодически залегая за деревья и камни, побежал вперед, туда, где звучали выстрелы. Кто-то стал, быстро перекатываясь, смещаться в сторону, заходя русским во фланг.
Часто застучали автоматные очереди, ухнуло два подряд взрыва, и наступила оглушительная тишина.
Оказалось, что головной дозор напоролся на мобильную группу пограничников, совершавших обход местности, и с ходу вступил с ними в бой.
Чеченцев было больше, их колонна насчитывала до взвода бойцов, поэтому пограничники продержались недолго. Когда к месту боя подошел Умар, под деревом лежало четыре трупа русских солдат. У одного было перерезано горло, и парящая кровь, густо сползая по камням на землю, застывала лужами.
Нет, это была не «войнушка», это была война! Самая настоящая!
— Соберите оружие, и уходим!..
Они похватали вьюки и, петляя и часто меняя направление, побежали по лесу, оставляя на своем пути растяжки. Их не преследовали, возможно, потому, что, кроме пограничников, у русских здесь других сил не было.
Из-за тех пограничников им пришлось, сменив маршрут, дать большой крюк. Через несколько дней Умар втянулся в марш. Автомат уже не колотил по его телу, а висел удобно и под рукой, чтобы можно было мгновенно начать стрельбу. Он знал свое место в походной колонне, знал, что делать, если начнется перестрелка, кого прикрывать и кто будет прикрывать его. Война своим премудростям учит быстро, потому что тот, кто обучаем меньше, — умирает первым. Такой вот естественный отбор…
На место Умар пришел без иллюзий, пришел бойцом.
Понимая, что его война уже началась…
Глава 38
Мураду не понравился новый боец. Тем, что он был похож на учителя. Он смотрел как учитель и говорил как учитель. Хотя не мог ничему научить, потому что был худшим, чем Мурад, бойцом. Он, кажется, даже в боях почти не бывал. Но дело даже не в этом — в повадках, которые отличают опытных бойцов от новобранцев. Умар по всем статьям был новобранцем. Он ходил не как все, смотрел иначе, оружие держал не так, как другие.
