Ген ненависти (СИ) - Коуи Джейн
– Вот проклятье, – пробурчал он, хотя вокруг не было никого, кто мог бы услышать.
Потребовалось несколько глубоких вдохов, прежде чем он почувствовал себя достаточно устойчивым, чтобы попытаться встать.
Ноги выдержали. Уже неплохо для начала.
Ему нужно вернуться в дом к Антонии, а когда он туда доберется, ему придется встретиться со своей матерью. Хотя… если только он не вернется до того, как она проснется. Он мог бы сразу залезть в постель и притвориться, что провел там несколько часов. Он уговорил себя поверить в то, что это выход и его план сработает, поэтому вскоре оказался перед входной дверью. Он вошел, стараясь вести себя как можно тише, морщась от каждого звука – все они казались громом в его голове.
По крайней мере, он должен был получить результат теста сегодня. Не все было так плохо. Но пока ему не удалось даже дойти до подножия лестницы. Би вышла прямо из кухни. Он забыл, как быстро она могла двигаться, если хотела. Она схватила его за футболку.
– Где ты был?!
– Я… я был на пробежке, – ляпнул он.
– Всю ночь? Не лги мне, Саймон.
Саймон не нашелся что ответит. Теперь, когда он оказался в доме Антонии с его парфюмированным ароматом, его начало немного тошнить.
– Я плохо себя чувствую, – произнес он.
– Это из-за той выпивки, с которой ты в обнимку провел вчерашний вечер. Поднимайся наверх, – приказала Би. – В душ. Охлади голову. А потом нам нужно будет серьезно поговорить о том, что произошло прошлой ночью. Та девушка, с которой ты был, попала в больницу с алкогольным отравлением. Джек, кажется, думает, что ты имел к этому какое-то отношение.
– Но это не так! – возмутился он, но запнулся, увидев выражение ее лица. – Джек принес водку. Это был не я, мама. Клянусь.
– Расскажи мне подробно, что произошло.
Кровать. Теплая девочка. И кое-что, что не касалось его матери.
– Ничего не произошло. Просто… Все пили, и я не хотел быть единственным, кто этого не делает. Я не причинил ей никакого вреда, и если он говорит, что я виноват во всем, то он лжет. Сегодня… Я получу свой результат, – напомнил он ей.
Он надеялся, что от этого мать будет меньше злиться на него, но выражение ее лица говорило о том, что он зря тратит время, поэтому Саймону показалось, что сейчас неподходящий момент говорить ей, что все будет хорошо.
Он развернулся и побежал наверх. Он провел долгое время в душе, стоя, прислонившись головой к плитке, пока вода лилась ему на плечи, а затем дважды почистил зубы. Во рту у него все еще был неприятный привкус, но, по крайней мере, он сделал все что мог.
Ему нужно было проверить свой телефон, посмотреть, появился ли его результат в приложении «М». Он очень на это надеялся.
Но когда он спустился вниз, с кухни послышались голоса, и что-то в их тоне заставило волосы у него на затылке встать дыбом. Он остановился и прислушался, но не смог разобрать ни слова. Потом кто-то вышел из кухни.
Это был незнакомый ему мужчина, вероятно, примерно того же возраста, что и Оуэн, с лицом, похожим на лицо бульдога, жующего осу. Он не лучше Саймона смотрелся в этом доме с его шикарной мебелью и светлыми коврами. Но не это сказало Саймону, что дела обстоят плохо.
Дело было в униформе этого мужчины.
Саймон задрожал. Казалось, он не мог остановиться. В течение последних пяти лет, начиная с каникул на пляже, у него была такая реакция всякий раз, когда он видел полицейского. Как правило, его страх не был оправдан.
Но только не сейчас.
– Саймон Митчелл? Вам придется пойти с нами, – проговорил мужчина.
– Что? Почему?
– Потому что, к сожалению, Малкольм Слоан умер вчера вечером в результате ран, которые вы нанесли ему на ферме Хилсфорд в прошлую субботу.
Саймон почувствовал, как его ноги подкосились. Он опустился на лестницу.
– Он умер?
Он не хотел, чтобы это произошло. И хуже всего было то, что он знал, что это его собственная вина. Никто не заставлял его драться с Малкольмом. Это было его решение. Более того, некоторые мужчины предостерегали от этого, говоря, что в этом мальчике есть что-то отталкивающее, что-то, что им не нравилось. Но он не послушался. Почему он не послушался?
Его затолкали в полицейскую машину и отвезли в участок. Никто не сказал ни слова.
Радио то включалось, то выключалось. Он почувствовал головокружение. Все, о чем он мог думать, это выражение лица Би, когда его вели к машине.
– Ничего не говори им! – кричала она ему. – Ты слышишь меня, Саймон? Ни слова!
Он позволил им затолкать себя в заднюю часть автомобиля. Ему казалось, будто он потерял контроль над своим телом. Теперь он был в распоряжении этих людей, двух мужчин в форме, ехавших в передней части машины. Мир снаружи казался странным и далеким. Полицейские игнорировали его, время от времени разговаривая друг с другом, их радиоприемники включались и выключались, но в остальном его как будто и не было.
Он наклонился, и его вырвало в пространство между ног.
Только тогда полицейские как-то среагировали.
К счастью, они почти приехали, когда это произошло. Задняя дверь открылась, и Саймону помогли выйти. Затем его повели вперед, положив тяжелую руку на плечо. Он понял, что на нем наручники. Он даже не заметил, как их надели.
– Я арестован? – спросил он.
– Да, – ответил тот, что покрупнее. – Мы говорили вам об этом раньше, когда зачитывали вам ваши права. Вы сказали нам, что все поняли.
Он этого не помнил, но предполагал, что, должно быть, так и было. Его завели внутрь и поместили в камеру. Ему пришлось отдать им свои шнурки. У него попросили телефон, но он оставил его дома. Ему дали воды. А потом они закрыли дверь, и он оказался один, у него не осталось ничего, кроме четырех стен цвета магнолии, стального унитаза и прикрепленной к стене скамейки. Он сказал себе, что не пробудет здесь настолько долго, чтобы пришлось сидеть, но никто не пришел его выпустить. Время, казалось, потеряло всякий смысл. Электрический свет был резким, голова сильно болела, и он чувствовал себя так, будто выпил аккумуляторную кислоту.
Он снова поднялся на ноги и стал стучать в дверь, пока у него не заболели руки. В конце концов кто-то подошел, открыл небольшую створку посередине двери и пристально посмотрел на него. Это была женщина с густой челкой и круглыми щеками, как у хомяка.
– Прекрати этот грохот! – приказала она.
– Я хочу увидеть свою маму.
– Скоро к тебе придут. – Женщина чуть смягчилась. – Садись и не шуми.
Она захлопнула створку.
Саймон остался один.
Спустя час, а может, и два, дверь открылась, и его отвели в другую комнату с другой стороны здания. Здесь тоже не было окон. Посреди помещения стояли стол и стулья, на одном из стульев сидел Оуэн, а на другом – женщина, которую он не узнал, она была одета в красную куртку, ее волосы были короткими и седыми, что делало их похожими на шлем.
– Садись. – Полицейский, стоявший позади Саймона, слегка подтолкнул его.
Саймон прошел вперед. Оуэн выдвинул стул рядом с ним, и Саймон рухнул на него.
– С тобой все в порядке? – тихо спросил его Оуэн.
– А ты как думаешь?
Саймона охватило непреодолимое желание заплакать. Он впился ногтями в ладони и сосредоточился на этой боли.
– Ты им что-нибудь сказал?
– Мама сказала мне не делать этого.
– Хорошо, – выдохнул Оуэн.
Саймон не понимал, что здесь делает его дядя, но был ему за это благодарен. Каким-то образом костюм и галстук Оуэна внушали доверие. Это заставило его почувствовать, что на его стороне взрослый человек, к которому полиции придется относиться так же серьезно, как и к его матери.
Оба офицера сели. Один из них положил на стол айпад. Другой возился с пачкой бумаг. Первый протянул руку к айпаду, нажал на экран и сказал что-то об официальном допросе, а затем заставил всех назвать свое имя и причину своего присутствия.
– Мишель Лонг, – произнесла женщина в куртке. – Адвокат Саймона Митчелла.
