Хроники несчастных - Дмитрий Галабир
– Не преследуйте меня, – просит она, поднявшись на второй этаж. – Этого точно не стоит делать.
– Но как же…
Я растерян.
– Чао! – восклицает она, поднимаясь на третий. – Спасибо за цветы!
С ощущением того, что остался ни с чем, я выполз обратно и поплелся к машине. Уже по дороге домой понял, что ничего страшного на самом деле не случилось. Напротив – всё складывалось как нельзя лучше: она взяла букет, улыбалась мне… Это можно считать маленькой победой, не так ли?
Окрыленный этим чувством, я провел остаток дня в нетерпении перед нашей следующей встречей. Не знал, чем заняться, пробовал и работать, и играть в футбол на приставке, прогулялся вдоль речки у дома, но избавиться от мыслей о ней у меня так и не получилось. В конечном счете лег на кровать и заставил себя уснуть. Волнение не давало расслабиться, но ближе к двум ночи я всё же забылся крепким сном.
Утром снова стоял у её подъезда. Пробыл там весь день, но это не принесло результата. Она или сидела безвылазно дома или уехала куда-то еще вчера вечером и пока что, очевидно, возвращаться не собиралась.
Поспрашивал о ней мальчишек во дворе, бабулек у соседнего подъезда, но никто так и не сказал ничего дельного. Трудно объяснить, кого ты конкретно имеешь в виду, когда в качестве описания используешь лишь такие фразы как «красивая девушка», «темные волосы до плеч», «длинные ноги» или «милые веснушки». Это мало о чем говорит, согласен, хотя веснушки по мне – яркая примета. Да и увидев такую девушку хоть раз, трудно спутать её с кем либо, так что я просто не понимал, почему никто не может мне помочь.
Приезжал к ней каждый вечер после работы, всё ждал и ждал, но за всю следующую неделю нам так и не удалось пересечься, однако с наступлением выходных удача вновь переметнулась на мою сторону.
Хорошо, что цветы купил. Я хоть за эту неделю и перевел на них кучу денег, жалеть ни о чем не собирался.
– Снова вы? – озадаченно смотрит то на меня, то на цветы. – Меня это пугает.
Как же она светилась в тот день. То загадочно улыбалась, то подшучивала надо мной, то говорила строго и холодно, но ни одна из этих эмоций не могла скрыть её внутреннего сияния. Я чувствовал, что первые шаги к покорению вершины сделаны.
– Просто захотелось увидеть вас вновь, – с легким смущением, предательски отразившимся на моем на лице, отвечаю я. – Разве это преступление?
– Вы меня преследуете, трётесь тут уже неделю… Понятное дело, преступление! Мне стоит обратиться в полицию?
– Подождите, так вы меня видели?
– Какая разница, видела или нет? Не это важно, понимаете?
Она старается больше говорить твердо, но блестящие глаза выдают её радость. И уголки рта играют.
– Вы жестоки, – говорю. – Знали, что я чуть ли не ночую у вашего подъезда и…
– Это кто еще жестокий? – удивленно спрашивает она. – Забыли, как облили меня из лужи?
– Может и забыл, – пожимаю плечами, выпячивая нижнюю губу. – Я плохого стараюсь не запоминать.
– А вот я этот случай никогда не забуду, – парирует она. – Как вспомню…
– А вы не вспоминайте, – подхватываю я. – Лучше возьмите эти пионы.
– Господи… Откуда у вас пионы осенью?
Я торжествую. Чувство примерно как тогда в детстве, когда купил себе, наконец, долгожданный велосипед на первые личные деньги, заработанные честным и упорным трудом. Обрел то, о чем давно мечтал.
– Знаю места… – говорю я деловито. – А за деньги не волнуйтесь. Просто берите.
– Так у меня и те розы еще не завяли. Куда мне их…
– Меня зовут Руслан, – я решительно перехожу в наступление ибо недельное ожидание успело меня порядком утомить. – А вас?
Молчит.
– Разве я не заслужил права узнать ваше имя? Целую неделю здесь «трусь», как вы сказали…
Снова улыбается. Почти смеется. Опускает глаза, принюхивается к пионам.
– Меня Аня зовут, – отвечает она, не в силах более противостоять моему романтическому напору. – Спасибо за цветы, Руслан. Они такие чудесные!
Каждое слово звучит эхом в голове. Каждое движение навсегда отпечатано в памяти. Каждая эмоция врезана в душу.
В этом жутком месте наша история становится более выразительной, яркой. Я даже могу видеть всё под другим углом, проматывая самые теплые моменты в памяти по несколько раз.
Этот подвал и эти двое психов привели меня в чувство, стоит признать.
Когда Аня последний раз смеялась также, как тогда – на нашем первом свидании? Когда она была счастлива настолько, что могла беззаботно хохотать, ни о чем не переживая? Быть лёгкой, беззаботной, радостной и открытой?
Не помню, но точно до смерти родителей. После их смерти я больше не видел улыбки на её лице.
– Помнишь наше первое свидание? – спрашиваю я надломленно.
Надеюсь, что приятные воспоминания о совместном прошлом смогут впустить хоть немного света в это мрачное логово, развеяв здешний тлен.
Аня отрывается от окна и смотрит на меня, всё также о чём-то напряженно раздумывая и нисколько не меняясь в лице.
Ничего не отвечает, просто смотрит на меня и всё.
– Помнишь тот китайский ресторанчик? – продолжаю я. – Как мы со слезами на глазах ели эту…
Не могу вспомнить название блюда.
– Курица Гунбао, – тихо отвечает Аня и задумчиво закусывает нижнюю губу.
– Именно! – восклицаю я. – Курица Гунбао! Острая оказалась, гадина.
– Я бы не отказалась сейчас от этой гадины, – вздыхает она. – Навернула бы за милую душу. Пиво бы тоже не помешало.
– А мне бы не помешали сигареты и бритва. Хочется привести себя в нормальный человеческий вид. Чувствую себя как тот мужик из фильма. Том Хэнкс вроде… Он еще с мячом разговаривал.
Трогаю кустистую бороду, провожу ладонью по заросшей щетиной щеке, оглядываю исхудавшие, перепачканные руки и ноги.
Страшно представить, во что превратилось моё лицо спустя три месяца в этой чертовой дыре.
– Зачем ты вспоминаешь всё это? – разочарованно спрашивает Аня, возвращаясь взглядом к окну. – Ностальгия что ли?
Пожимаю плечами.
– Просто вспомнилось. Всё же было так хорошо. – Я выдерживаю долгую паузу и перехожу к важному: – Мне снился сон недавно. Хороший… Нас нашли, освободили и знаешь что? Всё плохое осталось позади. Мы договорились, что начнем наши отношения заново. Пошли на свидание… – вынуждаю себя улыбнуться, – …а потом занимались сексом. И еще паззл собирали. Тот наш портрет, помнишь?
– Который ты сорвал со стены и растоптал? – надменно спрашивает Аня.
Я удивленно хлопаю глазами, не зная, что сказать. Прячу глаза, опустив ненадолго голову.
– Так ты и об этом знаешь…
